– Я люблю здесь бывать, – прервал молчание Питер. – Трудно поверить, что сто двадцать пять лет назад Натчез-под-Холмом был городом порока: здесь играли, пьянствовали и бог знает чем еще занимались.

Ли нехотя улыбнулась. Она любила и знала историю этого городка; она немало часов провела в публичной библиотеке Натчеза.

– Вы когда-нибудь мечтали побывать здесь в те времена? – задумчиво поинтересовалась она.

– А что, если бы мы оба попали в прошлое? – спросил он в ответ, уловив ее игривое настроение. – Представим, что вы – сирота, играете на фортепьяно на танцплощадке, а я местный шериф, спасающий вас от участи более страшной, чем смерть.

Она рассмеялась.

– Сомневаюсь, что если бы мы оказались там, вы стали бы шерифом. По-моему, вы были бы либо жуликом, либо игроком. А что касается женщин, то первое, что вам пришло бы на ум, было бы как раз страшнее смерти.

– Виноват. – Он усмехнулся и взял ее за руку.

– Давайте поднимемся на холм.

Он повел ее по Силвер-стрит к утесу, который защищал город от наводнений. Она не возразила, когда он взял ее за руку, оправдывая себя тем, что дорога неровная и темная. По правде говоря, ей нравилось чувствовать, что он держит ее за руку, но она боялась признать это. Его прикосновение было теплым, крепким, дружеским и не содержало даже намека на угрозу. Когда он шел рядом с ней, в лунном свете, то казался ей еще красивее. Его нос был совершенно прямым, нижняя челюсть указывала на решительность характера, глаза были глубоко посажены. Она решила, что сейчас он слишком хорош. Больше всего ее привлекали непокорные черные вьющиеся волосы. Казалось, они манили женщин дотронуться до них… Работа адвоката требует постоянного присутствия в конторе, но в его облике не было ничего, что свидетельствовало бы об этом: под легкой рубашкой и широкими брюками скрывалось красивое упругое тело.

Они прошли магазины и кафе, расположенные на Силвер-стрит, и вышли к окраине Натчеза. Потом взошли на холм, добрались до Бродвея и свернули к деревьям, среди которых виднелся красивый бельведер, откуда открывался вид на Миссисипи.

– Идем, – сказал Питер, кивая в сторону украшенного павильона. – Давайте взглянем на реку.

Ли замерла в нерешительности. Бельведер был очаровательным, изогнутые вертикальные линии решеток походили на кружева. Это было слишком… романтично.

– Вам не кажется, что нам пора?..


– Нет, – решительно ответил он, потянув ее к белым дощатым ступеням.

Ли не оставалось ничего другого, как последовать за ним, сердце ее трепетало.

– Здесь так красиво, – произнес Питер несколько мгновений спустя, когда они уже стояли внутри бельведера, любуясь водяной гладью, искрящейся под светом луны.

– Вероятно, многие в Натчезе празднуют свадьбы здесь. Довольно подходящее место для заключения брака, вы не находите?

Ли никак не могла расслабиться. Казалось, что и она, и Питер находились каждый в своем собственном мире.

– Думаю, да, – неуверенно ответила она, удивляясь тому, что разговор принял такой неожиданный оборот. – Но, – продолжала она более веселым тоном, – бельведер находится на обрыве, во время церемонии может подкрасться японская виноградная лоза и удушить невесту с женихом.

Смех Питера слился с ее смехом. Японская виноградная лоза считалась в этих местах проклятием. Завезенная из Японии для того, чтобы остановить эрозию почвы, виноградная лоза нещадно истребляла другие растения. Так было всюду – она буйно разрослась по утесу, а теперь добралась до личных садов и газонов, хозяева еле успевали уследить за ней.

– Знаете, это очень забавно, – вновь заговорила Ли, – виноградная лоза – красивое растение, и парадокс в том, что нечто прекрасное оказывается порой хищным и безжалостным. Как можно одновременно очаровывать и разрушать?

Она вдруг замолчала и закусила губу, понимая, что предательский лунный свет заставил ее говорить о чем-то большем, чем виноградная лоза. Казалось, Питер это почувствовал. Он отвернулся от реки и прислонился к изгороди, скрестив руки на груди. В его темных глазах отражался лунный свет.

– Скажите мне кое-что, Ли… – задумчиво произнес он.

– И что вы хотели бы узнать теперь! – шутливо поинтересовалась она, немного смущенная его проникновенным голосом.

– От чего вы убегаете?

Она застыла, словно громом пораженная.

– Я не понимаю, о чем вы говорите!

– Не стоит увиливать, Ли. Ваш рассказ просто небылица. Человек не может, с легкостью вырвав свои корни, помчаться по стране, если только он не бежит от чего-нибудь.

У Ли закружилась голова.

– Не понимаю, что вы имеете в виду, – запинаясь, произнесла она. – И вообще, зачем вам все это? Зачем вы меня допрашиваете? Какой вам толк от всего этого? – выпалила она в сердцах.

Она пожалела о сказанном еще до того, как закончила.

Но Питер был непреклонен.

– Ли, вам не приходило в голову, что вы мне нравитесь? Что вы мне интересны?

– Я… вы не находите, что все это несколько неожиданно?

– Я сразу знаю, кто мне нравится, как только вижу. – Он помолчал. – А вы? – продолжил он низким сексуальным голосом.

Она улыбнулась, обезоруженная этим замечанием. Этот человек меняет настроение собеседника со скоростью молнии. Она протянула руку в знак примирения:

– Мне очень жаль, не стоило так набрасываться на вас.

– Ничего страшного, – поспешно заверил он. – Я уверен, вы набросились не на меня.

Его слова ошеломили ее. Ей надо быть поосторожнее. Этот человек угадывает ее чувства с поразительной точностью.

– Вы правы, – согласилась она, сухо и неуверенно рассмеявшись, и снова повернулась лицом к воде. Ли была подавлена этим временным душевным контактом. Она попыталась сказать что-нибудь веселое и отвлекающее внимание, но возможность была упущена. Он уже совсем близко, протягивает руку к ее подбородку и поворачивает к себе ее лицо.

– Ты когда-нибудь расскажешь мне об этом, правда, Ли?

В глубине его глаз было нечто зовущее, такое, что становилось трудно дышать. Она отпрянула:

– Не знаю, Питер, может быть.

– Если мы познакомимся поближе, ты захочешь мне рассказать? – спросил он.

У нее помутнело в глазах.

– А не слишком ли ты торопишься?

– Нет, – серьезно ответил Питер.

Его крепкое тело прижало ее к ограде.

– Напротив, ты подумаешь, что я очень нетороплив. Как лоза. Я такой же жадный…

Ли едва расслышала его слова, так бешено стучало ее сердце. Он был непозволительно близко! К ней никогда не приближался такой красивый и сильный мужчина. Она ощущала его тело, его пьянящий мужской аромат, вызывающий в ней безумную дрожь. Где-то в подсознании внутренний голос внушал ей, что она обязана устоять перед искушением, обязана отстраниться от него, но вскоре это предупреждение заглушило таинственное очарование, исходившее от Питера. Она почувствовала слабость и легкое головокружение. Он был таким настоящим, таким страстным. Он нежно обнял ее за талию.

– Ли, меня интересует кое-что еще.

– Да? – прошептала она, дрожа, пока он гладил ее спину.

Он глуповато усмехнулся:

– Ну, можешь называть это любопытством или мужским тщеславием, но, по-моему, я больше не выдержу…

– «Не выдержу» чего? – спросила она, задыхаясь.

Что бы это ни было, у нее тоже кончалось терпение!

Он широко улыбнулся:

– Мне просто хочется узнать, о чем ты подумала, когда увидела меня в первый раз.

Она что-то вспомнила и не удержалась от смеха.

– Ну, ты был высоким, мокрым и симпатичным.

– Неплохо сказано.

– А о чем подумал ты?

Он тоже замолчал и мечтательно смотрел на нее до тех пор, пока она не вздрогнула.

– Я подумал, что ты очень красивая, – произнес он наконец прерывающимся голосом и поцеловал ее.

Ли была слишком сильно потрясена, чтобы отстраниться. Словно загипнотизированная жарким поцелуем Питера, она не могла сопротивляться ему. Она чувствовала, как его настойчивые горячие губы ищут и требуют ответа, а руки обнимают ее так, будто никогда не отпустят. В это почти роковое мгновение внутри у Ли вдруг все ослабло. Когда его язык толкнул ее нежные губы, стремясь найти вход, они раздвинулись сами собой. Он впился в нее глубоко и бесстыдно. Она прильнула к нему, чувствуя, что у нее подкашиваются ноги. Звезды в вышине слились водоворотом ярких спиралей. У нее закружилась голова… ослепительные звезды кружились перед глазами. Его лицо затмило ночь, стерло все, кроме его самого, его поцелуя, его сильного требовательного тела, прижимавшего ее к перилам… Наконец, когда его губы начали дразнить нежную кожу ее шеи, она пришла в себя. Гнев мгновенно вырвал ее из временного забытья. Она оттолкнула его с возгласом:

– Эй, это нечестно! Ты говорил, что хочешь получить или вечер, или поцелуй, но не все сразу.

Питер смотрел на Ли и улыбался, ее руки стыдливо закрывали губы, а грудь быстро вздымалась и опускалась. Она была в ярости и одновременно выглядела восхитительно ранимой. Вкус ее губ был вкусом блаженства, пробудившего в Питере жажду большего того, что должно будет когда-нибудь удовлетворено в полной мере.

– Ли, я предупреждал, что я жаден. Мне хотелось и того и другого: вечера и поцелуя, и еще… Иди сюда, – хрипло произнес он, – я не закончил.

– Нет. – Она с вызовом взглянула на него.

Он пригладил волосы.

– А ты что-то скрываешь, дорогая, это превращается в настоящую проблему.

– Я… я ничего не скрываю. – Она так дрожала, что он не мог этого не заметить.

– Я тебе не верю, – почти грубо произнес он, – ты много чего скрываешь.

– Даже если и так, то это мое личное дело. И кроме того… – У нее перехватило дыхание, она нервно сжимала и разжимала кулаки. – Послушайте, Питер, я не хочу быть невежливой с вами. Все-таки вы племянник Майры. Я просто не… – Ли глубоко вздохнула, чтобы собраться с мыслями. – Я просто не хочу проводить с вами много времени.