— Немногие способны безмолвно проглотить обиду. — Атмосфера в комнате была накалена до предела. Кэролайн заметила, что лицо мужа, обычно красно-багровое, побледнело от едва сдерживаемой ярости. Он с силой сжал подлокотники кресла, не делая, однако, попыток подняться на ноги. Вероятно, старик отдавал себе отчет, сколь низкорослым и жалким он выглядел бы по сравнению со своим высоким, широкоплечим сыном.

— Что это ты там болтаешь, парень? Или ты, как и все они, боишься прямо высказать, что у тебя на уме, а?!

Единственным источником света в гостиной служила свеча, стоявшая подле кресла Роберта. Волк подошел к ней как можно ближе, чтобы старик мог видеть его с головы до ног.

— Я говорю о гирях, которые весят меньше, чем положено. О торговле заведомо негодным товаром. — Глаза его сузились. — Я говорю о том, как вы ведете дела.

Волк произнес эти слова спокойным, бесстрастным тоном, но, по мнению Кэролайн, обличительная сила их от этого лишь увеличилась. Она нисколько не усомнилась в том, что он сказал правду, и ей было трудно представить себе, как отреагирует Роберт на это прямое, недвусмысленное обвинение. Старик, откинув назад седую голову, громко расхохотался. Кэролайн передернуло от омерзения.

— Ты всегда был отважен, мой мальчик... в отличие от остальных трусливых дикарей. — Роберт вытер слезящиеся глаза тыльной стороной руки. — Но, я уверен, это лишь потому, что в жилах твоих течет моя кровь!

— Я не вижу никаких оснований гордиться этим. — Лицо Роберта стало жестким.

— И напрасно, мой мальчик! Напрасно! Немногие из подобных тебе получили столько, сколько я тебе дал. Черт возьми, я послал тебя учиться в Англию, я потратил кучу денег, чтобы сделать из тебя джентльмена, переборов индейскую кровь и дурное влияние твоих соплеменников. А ты?! Ведь ты мог бы одеваться в шелка и бархат, помогать мне управлять имением! Но вместо этого ты живешь в какой-то берлоге и одеваешься, как дикарь!

— Я не думаю... — начала было Кэролайн.

— Не вмешивайтесь, девчонка!

Кэролайн послушалась приказания Роберта лишь потому, что оно было подкреплено выразительным взглядом Волка из-под насупленных бровей. Она снова отступила в тень, решив больше не вмешиваться в спор двух мужчин. К тому же, сказала она себе, происходящее нисколько ее не касается. Оба они совершенно ничего не значат. Однако она не сводила глаз с Волка, снова начавшего мерить шагами комнату. Волк молча бродил от окна к двери и обратно, стараясь унять вспыхнувший в его душе гнев. Спорить с Робертом, было бесполезно. Волк уже в который раз убедился в этом. Этот человек никогда не испытывал ни малейших угрызений совести за свои деяния, будь то обман добродушных аборигенов, доверявших ему, вероломство по отношению к женщине, которая любила его, или пренебрежение собственным сыном. Он подумал о Кэролайн, и на мгновение взгляды их встретились.

Боже милостивый, что же он наделал? Зачем привез ее сюда?!

Волк снова повернулся лицом к отцу.

— Я уже сказал вам о том, что происходит... или вот-вот произойдет. Через час я выезжаю в форт Принц Джордж. Вы поедете со мной?

— Черт побери! — Роберт хлопнул себя по ноге. — Я же не могу никуда тронуться отсюда!

— Тогда, по крайней мере, воспользуйтесь случаем отправить в безопасное место обеих женщин.

— Видите ли, я хотела бы сказать... — Кэролайн снова сделала шаг вперед, собираясь объяснить обоим, что состояние Мэри вряд ли позволит той проделать путь до форта, но смещалась, поймав на себе гневный взгляд мужа.

— Я не готов принять решение об этом раньше наступления утра. — Его зеленоватые глаза вновь обратились к Кэролайн. — Вы бы лучше приказали этим лентяйкам приготовить что-нибудь поесть.

— Я согласен остаться на ночь, но есть с вами не стану. — Это оскорбительное заявление было встречено новым взрывом раскатистого смеха Роберта. Пронять старика было нелегко. Кэролайн, однако, показалось, что в смехе этом было гораздо больше злобы, нежели веселья.

— Чепуха! — заявил Роберт. — Ведь ты не захочешь лишить мою прелестную жену своей компании, а?

* * *

Черт бы побрал старика! — в сердцах думал Волк. Он сидел за столом красного дерева прямо напротив Кэролайн и от души раскаивался в том, что поддался на уговоры отца. Ведь ему уже тогда было ясно, что свиданию с супругами Маккейд следовало положить конец. Видеть Кэролайн, говорить с ней было мучительно. К тому же Волк был почти уверен, что Роберт догадывается о его чувствах.

— Послушайте, Кэролайн, — произнес Роберт. — Я прежде не спрашивал вас, да и вы не говорили, хорошо ли обращался с вами Рафф на пути из Чарльз-тауна?

Кэролайн продолжала разрезать бифштекс, не поднимая глаз от тарелки. Это позволило ей избежать взгляда Волка. Она глотнула и неспешно ответила:

— Он был... он обращался со мной хорошо.

— Вас не смутило то, что он — дикарь?

— Нет! — горячо отозвалась Кэролайн, на сей раз не удержавшись и быстро взглянув на Волка. Тот сидел очень прямо, и лицо его было непроницаемо. — Он вел себя как джентльмен, — добавила Кэролайн, вынужденная встать на защиту человека, который предал ее.

— Рад слышать это, — Роберт сделал большой глоток мадеры из своего бокала. — Мне было бы крайне неприятно узнать, что он не выказал вам того уважения, на которое вправе рассчитывать дочь графа.

Последние слова он произнес в своей обычной насмешливо-презрительной манере. Но не это заставило сердце Кэролайн похолодеть. Она давно привыкла к издевательскому тону и грубым шуткам мужа. Ее испугал взгляд, который Роберт бросил сперва на нее, а затем на Волка... он словно догадался...

Кэролайн, приблизив бокал к губам, сделала глоток и закашлялась.

— Что это с вами, мисс?

— Ничего. — Кэролайн откашлялась, приложив ко рту салфетку. Роберт глядел на нее не отрываясь все с тем же насмешливо-уничижительным выражением, и Кэролайн почувствовала, что не сможет больше этого вынести. Внезапно у нее мелькнула мысль, уж не рассказал ли Волк отцу о той ночи, что они провели вместе, но она отбросила ее как маловероятную. Не затем он сюда приехал. Да и к тому же, он так ненавидит отца, что ни о какой откровенности между ними не может быть и речи.

Нет, подозрения Роберта, если таковые существуют, могли быть вызваны лишь какой-то оплошностью с ее стороны. Возможно, звучание ее голоса становилось иным, каким-то особым, когда она обращалась к Волку. А может быть, старик заметил, что она украдкой то и дело поглядывала на его сына-метиса. Потому что, как ни была сильна ее ненависть к Волку, Кэролайн не удавалось до конца побороть свое влечение к нему. Ее беспокоило то, что это могло не укрыться от внимательного взгляда хитрого старика.

— Прошу прощения, но я должна покинуть вас, — произнесла она. Кэролайн не могла больше оставаться в компании отца и сына. Она отодвинула стул и встала, прежде чем Волк поспешил помочь ей.

— Куда же это, позвольте спросить, вы направляетесь, юная леди? — прокаркал Роберт, поворачиваясь на своем кресле, насколько позволяла изувеченная нога, покоившаяся, как всегда, на табурете.

— Я... — Кэролайн на мгновение запнулась, поймав на себе горячий, призывный взгляд Волка, но заставила себя перевести глаза на Роберта. — Я должна проведать Мэри. — И, прежде чем кто-либо из мужчин успел вымолвить слово, она резко повернулась и выбежала из комнаты.

— Она настоящая красавица. — Роберт насмешливо смотрел на сына. — Ты согласен?

— Пожалуй да, — ответил тот, стараясь казаться равнодушным.

— Пожа-алуй! — передразнил Роберт. — Ты что, ослеп, парень?! Или так привык иметь дело с краснокожими дикарками, что не в состоянии по достоинству оценить восхитительную белую женщину?

Волк оставил вопрос без ответа и спросил старика о другом, чтобы переменить тему разговора. Он не желал обсуждать достоинства Кэролайн с ее мужем. Не мог он себе позволить и броситься вон из комнаты вслед за ней, как бы ему этого ни хотелось.

— Как себя чувствует Мэри? Странно, что ее нет сегодня с нами.

Роберт досадливо нахмурился.

— Она здорова. Просто сейчас быстро устает. — Он отхлебнул из своего бокала. — Мне следовало бы поблагодарить тебя за то, что ты сделал для Кэролайн.

Волк промолчал.

— Я несказанно рад, что ты привез ее сюда, ко мне. — Лицо его искривила сальная ухмылка, и он прищелкнул языком. — Благодаря ей я забываю даже про эту проклятую ногу!

Волк бесшумно положил вилку на свою тарелку.

— Не знаю, где могла она выучиться всем тем штучкам, которые так мастерски проделывает. Похоже, нянюшки и гувернантки с пеленок обучают благородных девиц, как усладить мужчину.

На скулах Волка заходили желваки, но он упорно хранил молчание. А чего еще мог он ожидать? Он сам привез ее сюда. Черт возьми, он лишил Кэролайн невинности в надежде, что старик догадается о его деянии и почувствует себя глубоко уязвленным. Но, судя по его словам, Роберту было наплевать на то, что его невеста утратила девственность.

— А ты когда-нибудь имел дело со знатными леди, парень? Ну-ну, нечего скромничать! Ты выглядишь очень даже неплохо, когда не напяливаешь на себя эти дикарские тряпки. Бьюсь об заклад, ты многое мог бы порассказать о своих забавах с аристократками в нашей доброй старой Англии!

Роберт, казалось, не замечал упорного молчания сына.

— Не сомневаюсь, все они такие же, как эта, — и старик кивнул в сторону двери, за которой несколько минут тому назад скрылась Кэролайн. — Но она — просто тигрица какая-то! Все соки из меня высосала. Готова заниматься этим каждую ночь. А порой и чаще! — Он хлопнул себя по ляжке. — Просто не дает мне покоя! — Он плотоядно облизнулся и спросил с явным неудовольствием: — Куда это ты вдруг?

Волк прошел через всю столовую, задержавшись у двери. Он молчал, боясь, что, заговорив, не сдержится и скажет такое, о чем потом ему придется пожалеть. Главное, к чему он стремился, — не позволить старику догадаться о его привязанности к Кэролайн. Ведь стоило Роберту узнать об этом... Волк слишком хорошо изучил своего отца за все эти годы. Он старался уничтожить, испортить или оболгать все, что любил его незаконнорожденный сын. Старик знал, что и как сказать, чтобы унизить и как можно больнее задеть Волка. Издевательские нотки всегда звучали в словах Роберта о матери Волка и о людях, которых тот называл своим народом.