Лаура Кэй - Сердца во тьме

- Серьезно?

- Вернемся к основам, Рыжая.

Она широко улыбнулась на это прозвище, многие так называли ее, но ей по-настоящему никогда не нравилось оно до сих пор.

- Голубой. Твой?

- Черный.

Она ухмыльнулась. – Как и у большинства парней.

Он усмехнулся. И с энтузиазмом пустился еще как минимум в двадцать вопросов из разряда мелочей, которые ты узнаешь о человеке после пары месяцев знакомства: любимая группа, любимый фильм, любимая еда, любимое место, любимое все-остальное-что-он-только- мог-придумать, самый смущающий момент и лучший день в жизни, хотя он решил не спрашивать о худшем дне в ее жизни. Макенна была рада – она поняла, что не сможет противостоять желанию прикоснуться к нему, если он вновь заговорит о своем брате.

Макенна наслаждалась разговором. Где-то в середине разговора про «любимое», она растянулась на полу и поддерживала голову, опираясь на локоть. Несмотря на то, что она загнана в ловушку в черном, как смоль лифте в течение пары часов с незнакомцем, Макенна чувствовала себя на удивление расслабленной. Самая незначительная мелочная мысль пробралась в глубины ее сознания – она отчасти не с нетерпением ждала, когда питание вернется в лифте, после чего они дальше пойдут своими разными путями.

И, даже более того, у них было удивительно много общего. Они оба любили итальянскую и тайскую кухню. Она могла даже закрыть глаза на его любовь к суши, так как он ярый поклонник группы Kings of Leon, ее, несомненно, любимой группы. Они оба с удовольствием предпочитали ходить на бейсбольные матчи, чаще находиться на солнце и пить пиво с друзьями, и ни один не понимал вообще смысл игры в гольф. Также они разделяли любовь к глупым юмористическим фильмам, хотя и не смогли договориться о едином рейтинге в их списках.

Это был самый интересный разговор, который у Макенны произошел за очень долгое время. Каден, казалось, был искренне заинтересован в ее ответах. И он спорил и отстаивал каждую незначительную точку зрения на протяжении всего разговора так, что она захотела поцеловать его, чтобы только он заткнулся. Ей нравилось, как она чувствовала себя рядом с этим мужчиной, несмотря на тот факт, что она никогда не положила бы глаз на него.

Каден не мог вспомнить, когда в последний раз у него происходил такой легкий разговор или когда в последний раз он смеялся или даже просто улыбался так много. Это ощущалось... хорошо – что было замечательно. Он слонялся где-то между «прекрасно» и «довольно хорошо» большинство дней. И он давно смирился с этим. Это было лучше, чем тот мир, где он провел большую часть своей юности.

- Мне нужно встать и потянуться, - сказал он, откуда ни возьмись.

- Да, я знаю. Этот пол удручает немного, чтобы быть желаемым.

- По крайней мере, здесь есть ковровое покрытие, а не просто мрамор или плитка. Твои ноги замерзли бы, если бы не оно, - Каден вытянул свои руки над головой и наклонил туловище назад и вперед, и в это время он вспомнил, как недлинная серая юбка костюма облегала ее красивую задницу. Его позвоночник хрустнул, когда он повернулся налево.

- Холод ощущался бы хорошо прямо сейчас.

Макенна права. Кондиционер был бы кстати, который имеется в большинстве офисных зданий летом для поддержания приемлемой температуры. Еще не было жарко, но все шло к этому.

Как только Каден снова обосновался на полу и попытался найти положение, которое не усугубляло бы покалывания в его заднице и бедрах, Макенна вновь возобновила вопросы. - Итак, я работаю в этом здании, но как ты угодил в этот прекрасный лифт сегодня?

- Улаживал дела по поводу наследства своего отца. Офис его законного партнера находится на седьмом этаже.

- Ох, изви…

- Не стоит. Мой отец был очень несчастным человеком в течение очень долгого времени. И мы не ладили. Он должно быть в лучшем месте теперь. Во всяком случае, мне просто нужно было подписать кое-какие документы.

Он только едва услышал Макенну, - Ой.

- Итак, - сказал он, желая отойти от еще одной угнетающей темы, - Первые разы – кто, когда, где, как хорошо.

- Что? – Макенну переполнял недоверчивый смех. - Ммм, я думаю, нет.

- Почему нет? Мы поговорили, наверно, обо всем остальном. Я даже начну первым.

Макенна немного помолчала и затем начала двигаться по кругу. Она оказалась ближе, чем была.

- Что ты делаешь?

- Я не лелею идею говорить об этом, пока я, по крайней мере, не разделила трапезу с тобой. И я умираю с голоду здесь.

Он пытался игнорировать свой желудок последние... черт, он даже не знал сколько времени. Но от ее упоминания о еде потекли слюнки.

Макенна бормотала, - Давай, давай, где же она. Не та сумка, - она почти напугала его своим торжествующим, - Ха! Хорошо, мистер Грейсон, ты предпочитаешь злаковый батончик или небольшой пакетик смеси из сухофруктов и орехов?

Он усмехнулся, не ожидая того, что она поделится с ним. И у него, конечно, не было никаких намерений просить ее об этом. - Нет, Нет. Все твое.

- Ну, давай же, ты должен съесть что-нибудь. У меня есть два, так что по одному для каждого из нас. Так как это мое здание, это отчасти походит на то, что ты - мой гость. Итак, ты должен выбрать – злаковый батончик или смесь из сухофруктов и орехов, - Каден слышал ее встряхивание сумок, пока она продолжала говорить нараспев, - Злаковый батончик или смесь из сухофруктов и орехов, злаковый батончик или смесь из сухофруктов и орехов.

Он улыбнулся. - Хорошо, я возьму смесь из сухофруктов и орехов.

- Договорились. Гм, здесь?

Пакетик смялся от ковра, поскольку Макенна скользнула им в его сторону. Он протянул руку в поисках его. Когда они наконец встретились где-то в затемненной середине, Каден положил руку на ее. Она была маленькой и мягкой. Он удивился, подумав о том, что хотел продолжать держать ее руку больше, чем саму еду. Она не отстранилась. Они оба нервно засмеялись.

- Нам также придется поделиться водой. У меня только одна бутылка.

- Сколько всяких штучек у тебя там?

- Эй, не наезжай на мои сумки. Без них мы не разделили бы эту изысканную еду прямо сейчас.

- Заметано. Извини, - сказал он, когда забросил первую горсть орехов и изюма.

Они ели в тишине, и соль от смеси из сухофруктов и орехов заставила его захотеть пить. Он неловко чувствовал себя, спрашивая, но он безумно хотел пить. – Могу ли я попить сейчас?

- Конечно. Мне нужно убедиться, что крышка плотно закрыта, чтобы не разлить, - они выполнили передачу из рук в руки на середине лифта. Каден улыбнулся, когда они в очередной раз замерли от соприкосновения их пальцев, прежде чем отстраниться.

Он отвинтил крышку и наклонил бутылку к губам. - О, Боже. Как хорошо.

- Знаю. Я не понимала насколько хочу пить, пока не сделала глоток.

- Спасибо, что поделилась своими штучками со мной.

- Конечно. Что я, по-твоему, должна была делать? Сидеть здесь и есть перед тобой? Ну, давай же, ты знаешь меня лучше, чем думаешь. По крайней мере, мне так кажется.

Каден согласился. Каждая история, которой Макенна поделилась с ним, раскрывает какую-то часть ее характера – и все из ее рассказов, говорит ему о человеке, который дружелюбен, сострадателен и уступчив. – Ты права, - наконец-то сказал он. – Так и есть.

Смесь из сухофруктов и орехов закончилась слишком быстро, но, по крайней мере, она уняла голод. Они передавали воду туда и сюда, пока она почти не закончилась, и тогда Каден настоял, чтобы Макенна сделала последний глоток.

Они сидели в жарком темном лифте в течение нескольких минут, прежде чем Каден наконец пристально посмотрел в ее сторону и сказал, - Не думай, что твоя маленькая уловка с закусками отвлекла меня от текущего вопроса на кону.

- Совсем нет. Но ты сказал, что начнешь первым.

Макенна облокотилась на спину и уставилась в невидимый потолок. У нее появилась большая глупая ухмылка на лице, потому что Каден собирался рассказать ей о его первом разе, в то время как у нее не было абсолютно никакого намерения делиться с ним об этом.

- Ладно. Тогда я начну. Я ведь, в конце концов, человек слова. Мой первый раз был с Мэнди Марсден…

- Мэнди? – Макенна сморщила нос и ухмыльнулась.

- Эй, я здесь рассказываю историю. Сведи редакционные комментарии к минимуму.

- Ох, хорошо, прости. Пожалуйста, продолжай, - ее улыбка стала еще шире.

- Как я и сказал… мой первый раз был с Мэнди Марсден в гостиной ее родителей на диване, пока они спали наверху. Мне было шестнадцать лет, и я понятия не имел что, черт возьми, делал. Помню его как хороший раз, но предполагаю, что Мэнди, возможно, была... не впечатлена.

Макенна услышала смешок в его голосе, под конец он был таким очаровательным. Ей нравились парни, которые могли посмеяться над собой. Он должно быть довольно хорош в постели теперь, чтобы поделиться историей как эта – эта мысль сделала ее еще более горячей, чем она уже была.

- Звучит очень романтично, - съязвила она.

- Кто задумывается о романтике, когда тебе шестнадцать?

- Что ж, полагаю, верно подмечено. Ты хотя бы угостил ее ужином перед этим?

- Пицца считается?

Она не смогла сдержать смеха. Каден восхитителен. - Для шестнадцатилетнего, конечно. Я принимаю ответ.

- Как великодушно с твоей стороны. Хорошо, тогда твоя очередь, Рыжая.

Она не отвечала.

- Рыжая?

- Следующий вопрос.

Она услышала, что он перевернулся. Его голос звучал ближе. - Ни в коем случае. У нас был уговор.