С бьющимся сердцем, и напряженная от волнения и мыслей в голове, которые были в беспорядке, она лежала и думала: хотел ли Фил поцеловать ее? И хотела ли она целоваться? Да, да! Неожиданно девушка почувствовала тоску по нежности, настолько сильную, что стало больно. «Этого не может быть», — кричал ее разум. — «Не так скоро и не после того, как ты только что рассталась». Но сердце Сины игнорировало все доводы и только сильнее стучало.

— Ты прекрасна, — голос Фила был тихим и удивленным, как будто он сам поражался собственным ощущениям. — Думаю, что я готов очень сильно в тебя влюбиться.

Сина ничего не смогла ответить. Когда Фил опустил голову, она просто закрыла глаза и приняла поцелуй, который вызвал в ней такую бурю эмоций, что у девушки закружилась голова. Она торопливо подняла руки, обняла его за плечи и страстно ответила на поцелуй, который угрожал сжечь ее.

Из-за громкого звонка они в ужасе отскочили друг от друга. Мгновение, они озадаченно смотрели друг на друга, а потом Фил сел и вытащил из кармана своей куртки смартфон.

Когда он подносил его к уху, его рука дрогнула.

— Вагнер, — он довольно долго внимательно слушал, а затем посмотрел на Сину. — Нет, я ни в коем случае, но подождите, я дам вам госпожу Маурер. — Фил протянул девушке телефон, она покачала головой и вопросительно посмотрела на него. — Господин Шмальхубер — владелец стекольного завода, — сообщил он ей. — Он хочет знать, нужно ли ему послать за тобой снегоход. В деревне освободился гостиничный номер, и ты можешь жить там бесплатно.

О, нет! Новость совершенно не понравилась Сине. Здесь, наверху, было так пресно и Фил…

Или было бы лучше, чтобы история закончилась здесь? Но то, что как раз происходило между ними, не могло быть ни чем серьезным. Только маленький роман между двумя разочарованными в любви людьми, сбежавшими на Рождество, которые хотели не только праздника. В конце ее отпуска они разойдутся и никогда больше не вспомнят друг о друге.

— Ну и что? — вызывающе спросила Сина, больше свое сердце, чем кого бы то ни было другого. Даже если ничего из этого не выйдет, здесь, в любом случае, будет лучше, чем сидеть оставшееся время в гостиничном номере.

— Нет, я хочу остаться здесь, — спонтанно решила она.

Улыбка облегчения озарила лицо Фила.

— Вы это слышали, — сказал он в телефон. — Госпожа Маурер хотела бы остаться здесь. Что, простите? — он внимательно выслушал, а затем кивнул. — Вы можете с удовольствием это сделать, господин Шмальхубер, спасибо. Да, вам тоже прекрасного праздника.

— И? — с любопытством спросила Сина после того, как Фил отключил телефон.

— Господин Шмальхубер хочет вернуть нам половину стоимости аренды, — с улыбкой ответил он. В следующий момент мужчина стал серьезным. — Я очень рад, что ты решила остаться здесь. Спасибо.

— И я рада, что мы сможем вместе отпраздновать праздник, — тихо ответила Сина. При этом ее глаза засветились так, что Филу было уже не устоять. Он просто должен был поцеловать ее еще раз.

Наконец, рука об руку, они вернулись в хижину, где их окутало приятное тепло. Украшенное дерево источало рождественский пихтовый аромат, а по радио детский хор пел «Снежинки» (прим. пер.: рождественская песня, предполагаемый автор Хедвик Хаберкерн (1837–1901). Улыбаясь, они посмотрели друг на друга, а потом обнялись и долго, и страстно целовались.

Глава 7

Это был один из самых прекрасных праздников Рождества, которые когда-либо праздновала Сина. В рождественский сочельник они вместе готовили, ели при свете свечей и слушали рождественскую музыку. И они любили друг друга, страстно, бурно, с силой, от которой Сина каждый раз была совершенно запыхавшейся и истощенной от счастья.

Были гармоничные, спокойные дни, которые пара просто проживала вместе. Здесь, наверху, в совершенной уединенности высоких заснеженных гор, у них было время познакомиться друг с другом и рассказать о своей жизни или поговорить о вещах, которые их интересовали, которые они любили или отвергали. Они также говорили о рухнувших отношениях и о том, чего, собственно, ожидали от своих экс-партнеров. Они откровенно говорили обо всем, даже о совершенно не существенных вещах — только о теме отъезда или о том, что будет после этого, не было сказано ни слова.

Но конец ее отпуска неумолимо приближался. В отрывном календаре, висящем на кухне, остался только один лист. В сочельник метель вернулась и бушевала вокруг дома целых три дня, но затем облака ушли. Мороз трещал, и солнце сияло в ясном синем небе. В полдень пара совершила небольшую прогулку, правда, это было довольно утомительно среди сугробов. Вечером они приготовили все для маленького интимного праздника в новогодний вечер.

Из-за мороза ночь оказалась ясной, и из хижины открылся прекрасный вид на ближайшее плато, расположенное ниже примерно в двух тысячах метров и лежащей там деревушки. Незадолго до полуночи, Сина и Фил надели толстые куртки и шапки, взяли стаканы, бутылку шампанского и вышли на улицу. Отсюда, сверху, были видны только крохотные светлые точки, которые сверкали как драгоценные камни в черном цвете ночи. Но отчетливо было слышно звон колоколов и фейерверк, начавшийся секундой позже и который было просто захватывающе наблюдать отсюда.

Фил открыл шампанское и налил.

— Я желаю тебе всего наилучшего в новом году, — искренне сказал он, когда подал стакан Сине.

— И я тебе, — прошептала она счастливо и печально одновременно, потому что скоро ей предстояло с Филом расстаться. Она уже была почти готова попросить Фила встретиться с ней и после отпуска. Это не было бы трудно, потому что он жил во Франкфурте, который находился в получасе езды от Висбадена. Кроме того, Сина работала там медицинской сестрой в университетской клинике. Но страх отказа был таким огромным, что девушка промолчала. Она хотела сохранить иллюзию того, что за эти недолгие дни Фил влюбился в нее, и не хотела узнать о том, что стала дня него только приятным времяпровождением.

Этой ночью они снова любили друг друга, только уже с привкусом разочарования, как будто таким образом, пытались предотвратить прощание. Но оно все же наступило. Уже рассвело, неохотно были упакованы сумки и выпит последний кофе. А затем вдалеке зазвенели колокольчики упряжки лошадей.

— Пора, — сказала Сина так тихо, что Фил больше догадался, чем услышал ее слова. В следующее мгновение он прижал девушку к себе.

— Я хочу, нет, я должен увидеться с тобой снова! — поспешно заявил он. — Не позволяй этому закончиться здесь, пожалуйста!

От счастья и облегчения у Сины на глазах выступили слезы.

— Да, с удовольствием, это было бы чудесно!

Они торопливо обменялись адресами и номерами телефонов и когда сани подъехали, пара покинула хижину.

Глава 8

Йен планировал вернуться из своего отпуска в пятницу. Сине было любопытно посмотреть, вернется ли он еще раз в их общую квартиру, чтобы забрать свои вещи или сразу поедет в апартаменты своей новой подружки, с которой она недавно его застала, а вещи заберет позже. Этого можно было ожидать, потому что Йен был ленивым и ненавидел физическую деятельность. Но в действительности, не произошло ни то, ни другое.

Как всегда, в выходные участились аварии на автобанах возле города. Поэтому сегодня звучали вызовы врачей и длительные сирены машин скорой помощи, которые постоянно доставляли одного пациента за другим. Врачи и сестры сбивались с ног, стараясь принять всех и распределить в соответствующие отделения. Наибольшее их количество пришлось и на хирургию, поэтому здесь царила суета.

— Двое вновь поступивших! — проинформировала дежурная по отделению своих коллег, которые сновали туда-сюда, чтобы поставить кровати, сделать инъекции и успокоить растерянных пациентов. — Перелом ключицы, плюс ушиб ребер и сотрясение мозга у женщины. У пациента мужчины переломы обоих предплечий, также ушибы и подозрение на черепно-мозговую травму. Назначена операция.

— Обе руки сломаны? — Билли поморщилась. — Ну, бедному парню не повезло!

— Кажется, что так, — пробормотала Сина, которая уже углубилась в чтение истории болезни. — Пошли, подготовим палаты.

Каждая из девушек ухватилась за одну из кроватей, приготовленных в холле хирургического отделения, и вкатила ее в палату, которые выделила сестра отделения для новых пациентов. Сина как раз снимала целлофановый чехол, когда открылась дверь, и сестра Рита ввезла в палату пациента.

— Так, господин Хелльвиг, здесь вы сможете отдохнуть от пережитого.

При звуке этого имени, Сина обернулась и растерянно уставилась на своего бывшего парня, который с жалким видом сидел в инвалидной коляске. Обе руки мужчины были в гипсе, лицо выглядело чрезмерно опухшим и на нем были видны следы гематом в виде очков, типичные для травмы черепа, которая в следующие дни станет еще «красочнее».

— Йен! — Сина покачала головой. — Что с тобой случилось?

— Авария, — недовольно прошепелявил Йен.

— Но ты же только сегодня вернулся из отпуска!

— Это произошло по пути из аэропорта домой, — ответил Йен, которому явно было неловко.

— Я вижу, вы знакомы, — вмешалась сестра Рита. — Тогда ты о нем и позаботишься, — она склонилась к Йену. — Всего хорошего, господин Хелльвиг, — и женщина поспешила из палаты, предоставив Сине возможность, самой помочь перебраться своему бывшему приятелю на койку.

— Что именно произошло? — спросила она, пока укрепляла опорные втулки, на которые Йен должен был опереться руками.

— Занесло, — односложно ответил он. — Машина перевернулась.

— С тобой кто-нибудь был? — продолжала дальше интересоваться Сина. Она не могла избавиться от злорадства, даже если и одновременно сердилась на свою бессердечность.