Сьюзен Лоу - Сердечные тайны

– Нет! – закричала она, стуча ему в грудь кулаком. – В моей семье нет предателей!

– Бесс…

– Что с ним будет?

– С кем?

– Со шпионом. Когда вы его поймаете, что с ним будет?

– Тоже, что бывает со всеми предателями.

Его голос был таким холодным. Холодным, лишенным чувства безжалостности. Она посмотрела на него с удивлением и непониманием.

– То же, что случилось бы со мной, если бы меня поймали, – продолжал он.

Это опять был не тот мужчина, которого, как Бэнни думала, она знала. Это был человек, который мог убить. И он будет продолжать делать свое дело отрешенно и безжалостно. В нем не осталось и следа той нежности, с которой он относился к ней когда-то.

Так каким же он был на самом деле? Неужели вся та теплота и нежность, которую он проявлял по отношению к ней были лишь частью тщательно продуманного плана? И если это так, значит это и есть настоящий Джонатан – опасный, бесчувственный, безжалостный, не знающий и не понимающий ничего, кроме своего долга?

– В моей семье нет предателей, – повторила она.

– Думай, как хочешь, – холодно ответил он.

Ее глаза потемнели от боли и страха, и больше всего на свете ему хотелось обнять ее и сказать, что все будет в порядке. Но Джонатан не смог ей этого обещать, а ему не хотелось снова лгать. Он не хотел давать ей ложную надежду. Он заметил, как она расправила плечи и подняла голову – классическая поза Джоунзов – пусть они попробуют достать меня. Он молил небо только, чтобы все Джоунзы были такими неуязвимыми, как они о себе думали.

– Давай мне бумаги, – ледяным голосом потребовала она.

– Нет, пока ты не пообещаешь, что ничего никому не скажешь, включая и твою семью – особенно не им.

– Тогда я хочу знать, что в этих бумагах.

– Бесс, пойми, безопаснее, если ты не будешь этого знать.

– Я хочу знать, – сказала она, и он понял, что она не уступит.

– Расположение войск британцев в колониях.

Он отметил удивление в ее глазах раньше, чем она успела подавить его.

– Всех войск?

– Да. Войска, артиллерия, корабли, все.

– Теперь я понимаю, почему это так важно. Что-нибудь еще?

О, Господи, неужели это никогда не кончится? Он снова не мог сказать ей всей правды.

– Планы обороны и отхода на случай, если колонисты нападут на Бостон.

Она протянула руку.

– Давай их мне.

Джонатан протянул ей пакет и застыл так. Как только отдаст ей бумагу, пути назад уже не будет. Он втянет Бесс в суматошную игру войны. Бесс, которая так много для него значила. Но ведь есть еще и его работа. Столько лет он ставил свою работу на первое место, выше всего и всех. А теперь он тоже сможет это сделать.

– Ты никому не скажешь? – еще раз спросил он.

– Я выполню инструкцию, сэр.

Он отдал ей бумаги, и она убрала их в карман.

– Но никогда, слышишь, никогда больше ни о чем у меня не проси, – в ее голосе звучало отвращение.

Она повернулась и широкими уверенными шагами прошла прочь. На краю поляны, под огромным раскидистым дубом, Элизабет обернулась и оглянулась на него.

– В нашей семье нет предателей.

На Бэнни военный лагерь не произвел особенного впечатления. Грязно, шумно, везде было полно людей, которые были заняты тем, что копали, как ей показалось, абсолютно бесполезные ямы.

«А кое-кому уже надоела военная дисциплина», – подумала она, проходя мимо небольшой группы людей, игравших в карты. Когда она только вошла в лагерь, какой-то солдат попытался ее остановить, полагая, что появление здесь женщины может быть вызвано только одной причиной. Одного взгляда с высоты ее роста оказалось достаточно, чтобы все ему объяснить. Пыл остальных солдат Элизабет охлаждала сообщая им, к кому она пришла. Казалось, ее братьев здесь знали все.

К ее удивлению, ее везде пропускали беспрепятственно. Она-то думала, что лагерь должен охраняться лучше. Но, с другой стороны, что могла сделать одна женщина против пятнадцати тысяч солдат?

Бэнни опустила руку в карман, проверяя, на месте ли бумаги, как делала это постоянно с тех пор, как получила их. Конечно, нельзя носить эти важные бумаги в кармане, как носовой платок. Но она не могла придумать лучшего места, чтобы спрятать их. Да и потом, если бы ее решили обыскать, то все равно нашли бы их.

Ее отец был слегка ошеломлен, когда она объявила, что собирается навестить братьев в Кэмбридже. Ей удалось убедить его, что просто хочет своими глазами посмотреть, как они живут и хорошо ли о себе заботятся.

Как ни странно, но мать, казалось, нашла это неплохой идеей. Бэнни подозревала, что она лелеяла тайную надежду, что дочери понравится какой-нибудь молодой офицер.

Ну, что же. Однажды она уже попробовала, и у нее не было никакого желания повторить этот опыт. Бэнни не была уверена, что снова сможет пережить нечто подобное.

Она вдруг заметила, что судорожно сжимает бумаги в кармане и разжала пальцы. Необходимость доставить это донесение неповрежденным. Это единственное, что теперь имеет значение.

Итак, ее снабдили огромной сумкой с новыми рубашками, бельем и чулками, которые мать и невестки сами сшили и связали. Они нашли эту поездку удобным предлогом, и так кстати, что Бэнни согласилась отнести все эти вещи. Кто знает, когда кто-нибудь из ее братьев сможет приехать в Нью-Уэксфорд.

Отыскать их оказалось не так уж сложно. Первым она нашла Генри. Он был очень рад увидеть ее, разволновался и успокоился только после того, как смог пережить тот факт, что она бродила тут одна среди стольких мужчин. Ей, наконец, удалось убедить его, что вряд ли бы ей кто-нибудь смог что-то сделать. Во-первых, потому что она могла за себя постоять, а, во-вторых, потому что он был ее братом. Генри очень понравилась мысль, что и он тоже был сдерживающим фактором.

Брат обрадовался принесенной одежде. А, увидев пироги с черникой, он тут же уничтожил два, заявив, что здесь не имеют ни малейшего представления о том, как нужно кормить Джоунза. Ему так хотелось показать ей лагерь, что она узнала, где находится штаб генерала Вашингтона, не успев спросить об этом. Потом Генри пообещал присмотреть за Паффи, пока Бэнни повидается с остальными братьями, еще раз обнял сестру и ушел, ведя под уздцы ее лошадь.

Элизабет улыбнулась и покачала головой. Даже армии не удалось убавить энтузиазм Генри.

Бэнни подошла к простому, выкрашенному в белый цвет зданию, служившему штабом Вашингтону. К ее удивлению, оно охранялось довольно слабо. Но ведь, чтобы добраться до него, нужно было пройти через весь лагерь.

Внезапно ее сердце стало биться чаще. Скоро она встретит командующего всей континентальной армией. Несомненно, Вашингтон – исключительный человек: красивый, высокий, умный. Бэнни вдруг засомневалась, что ее вообще пропустят к нему. С какой это стати? Потому что Джонатан сказал, что пропустят. Кем бы он ни был, – она уверена, что свое дело он знает в совершенстве.

– Бэнни?

– Адам! – она засмеялась, когда он поднял ее на руки и закружил.

Когда она была маленькой, а он крепким парнем, чересчур высоким для своего возраста, он подбрасывал ее кверху до тех пор, пока у нее не начинал болеть живот от смеха. И она знала, что даже сейчас он больше остальных чувствовал свою ответственность за нее.

Он опустил ее на землю.

– Сначала я не был уверен, что это ты, когда увидел женщину в лагере. Но потом, понял, что никто так уверенно и размашисто не шагает, как моя сестра.

Она нахмурилась.

– Смотри, Адам, не смейся надо мной, а то я не отдам тебе то, что принесла.

– Что ты здесь делаешь? – радость от встречи с ней быстро улетучилась, и тревога затуманила его взгляд. Это же не… С Ханной все в порядке, ведь так?

– Конечно, – поспешила она успокоить его. – Ее до сих пор тошнит после завтрака, но это не новость.

– О, Боже! Если бы я мог это сделать за нее, я бы сделал.

Она недоверчиво фыркнула.

– Да уж, конечно.

– Сделал бы, – уголок его рта пополз вверх, а потом на его лице появилась широчайшая улыбка. – Ну, ладно, может быть, и не сделал бы. Но я хотел бы, по крайней мере, быть сейчас рядом с ней.

– Мама делает все, что нужно.

– Я не сомневаюсь.

– А потом, когда это было, чтобы Джоунз женился на слабачке. С ней все будет хорошо.

– Надеюсь, – он вздохнул. – Так что же тебя сюда привело?

– Подарки принесла.

Бэнни поставила свою сумку на землю и открыла ее. Она перебрала вещи и достала то, что принесла Адаму.

– Вот. Две новых рубашки и три пары носков. Ханна говорит, ты моментально изнашиваешь носки.

– Это мой большой палец виноват.

– Угу.

– Ну, да. Он вылезает как-то и рвет носок и… – Адам замолчал, увидев, что она смеется над ним. – Ну, ладно, сдаюсь. – Он взял вещи, которые она ему дала. – Спасибо.

– Носи на здоровье.

– Бэнни, да у тебя тут масса вещей. Ты что, каждому принесла что-нибудь?

– Конечно. Я уже видела Генри. По-моему, ему такая жизнь безумно нравится.

– Да. Но он еще не был в бою.

Заслонив рукой глаза от солнца, она посмотрела на брата.

– А ты?

По его лицу пробежала тень, но он пожал плечами. Не сейчас, Бэн. Хорошо.

– Когда вернешься домой, ты… скажи Ханне…

Он замолчал и покраснел.

– Скажи ей, что я люблю ее, – быстро закончил он.

– Скажу, – мягко ответила она.

– Спасибо.

– А теперь расскажи-ка, как найти остальных? Я хочу, чтобы эта сумочка немного сбавила в весе.

Он огляделся кругом.

– Давид, я думаю, сегодня копает окопы. Все остальные в моей роте, потому должны быть где-то поблизости.

– А зачем вообще вы тут все перерыли? Кажется, как будто тут живут огромные суслики.

Адам засмеялся, и его смех прокатился по всему лагерю.