– Черт побери, Камилла, зачем ты заставила меня думать, что уже была с Уэйдом?! – воскликнул он.

– Не надо на меня сердиться, Хантер, – умоляюще прошептала она, обнимая его за плечи. – Поцелуй меня!

Но Хантер все еще пребывал в растерянности. В какой-то момент Камилле показалось, будто он собирается отстраниться от нее, и тогда она притянула к себе его голову и прижалась губами к его губам. Тело Хантера обмякло, и она поняла, что победа осталась за ней. Может быть, он больше никогда к ней не придет, но сегодня они будут заниматься любовью, сегодня Хантер будет принадлежать ей, и она отдаст ему всю себя!

– Люби меня, Хантер! Все равно ничего уже невозможно исправить.

Он провел по ее лицу дрожащими пальцами.

– Что я наделал, Камилла?! Это не должно было случиться! Я хотел тебя, но не думал…

– Поцелуй меня, Хантер, – повторила она. Действуя по наитию, Камилла начала двигаться и сразу почувствовала, что делает это именно так, как нужно ему. Она догадалась, что обладает властью над ним, и решила непременно воспользоваться этой властью. Пусть завтра ей станет стыдно, пусть придется пожалеть о том, что она сделала; может быть, Хантер даже будет ее презирать… Но в эту минуту она держала его в плену!

В ту ночь дух Камиллы воспарил к небесам. Хантер ввел ее в мир чувственных наслаждений, дотоле ей неведомых. Он сделал ее своей навсегда!

А потом они долго лежали рядом, и ночной ветерок холодил их разгоряченную плоть. Камилла положила голову ему на плечо, и Хантер бережно обнял ее, прижавшись щекой к волосам.

Наконец он заговорил:

– Ты меня ненавидишь, Камилла?

Она улыбнулась, услышав, как дрогнул его голос.

– По-моему, это я должна говорить что-то вроде: «Хантер, ты теперь меня не уважаешь?»

Он засмеялся и снова прижал ее к себе.

– Колдунья! Ты сегодня поймала меня в ловушку. Признайся: ты же с самого начала знала, что возьмешь надо мной верх! Я попросту стал твоей игрушкой. Мне надо было это предвидеть…

Мысль о том, что Хантер может стать игрушкой, марионеткой в женских руках, рассмешила Камиллу. Прижимаясь головой к его груди, она слышала сильный и ровный стук его сердца.

– А ты станешь танцевать, если я буду дергать за ниточки?

Хантер расхохотался и принялся покрывать ее лицо легкими поцелуями. Но потом вдруг отстранился и взглянул на нее серьезно.

– Я все время себя спрашиваю, Камилла: то, что я к тебе испытываю, – это и есть любовь? Понимаешь, мне просто не с чем сравнивать: я прежде никогда никого не любил. А сегодня готов был разорвать Уэйда на части только за то, что он привез тебя на бал! Я не могу не думать о тебе. Такого, как с тобой, у меня ни с кем раньше не было – мне хотелось остаться в тебе навсегда!

Камилла почувствовала, что на глаза ее наворачиваются слезы.

– А я вот точно знаю, что люблю тебя, Хантер. Я всегда тебя любила, всю свою жизнь! Даже когда была маленькой девочкой… Но ты вовсе не должен говорить, что любишь меня, если это не так. Если ты просто думаешь, что мне хочется это услышать, то, пожалуйста, не надо ничего говорить…

Он улыбнулся так ласково, что у нее затрепетало сердце.

– Я не стану лгать тебе, Камилла. Сейчас я и сам не знаю, что чувствую. Не знаю, что нам с тобой делать. Да, наверное, что-то между нами началось уже давно, но я сам только сейчас понял, насколько это серьезно.

Камилла положила ему руки на плечи и заглянула прямо в глаза.

– Я ничего не прошу у тебя, Хантер, и ничего от тебя не жду. Я пошла на это совершенно сознательно. Я ведь знаю, что ты собираешься жениться на Лидии…

Хантер порывисто обнял ее.

– Это ерунда, Камилла! Но я действительно не знаю, что будет дальше. Дай мне несколько дней, чтобы я мог разобраться в своих чувствах.

Вернувшись в настоящее, Камилла подумала, что ей следовало обо всем догадаться еще в ту ночь. Но она слепо верила каждому слову Хантера. Верила, потому что хотела верить. Как же она была молода и наивна!

Ворочаясь без сна в неудобной гостиничной постели, она перебирала в памяти свои свидания с Хантером на берегу Рио-Эскондида. Во время одной из этих встреч и была зачата их дочь, Антония…

Особенно хорошо ей запомнился один вечер. Хантер любил ее долго и нежно, но потом вдруг замкнулся в себе и некоторое время молчал, задумчиво глядя на реку. Камилла решила, что он чем-то недоволен.

– Ты на меня сердишься? – робко спросила она. – Я что-то сделала не так?

Он взял ее руку и поцеловал ладонь.

– Я на тебя никогда не сержусь, Веснушка. Даже не представляю, за что бы я мог на тебя рассердиться! Просто я должен кое-что тебе сказать и не знаю, с чего начать…

Камилле показалось, что ее окатили холодной водой. Но она давно была готова мужественно встретить разлуку.

– Можешь ничего не говорить. Я с самого начала не сомневалась, что этот час придет. Хочу, чтоб ты знал: ты мне ничего не должен. У меня нет никаких прав на тебя – ты свободен.

Глаза Хантера сверкнули, он стремительно притянул ее к себе.

– Что ты такое говоришь?! Неужели ты думаешь, черт побери, что я мог бы отказаться от тебя?! Я хочу, чтобы ты стала моей женой!

Камилла высвободилась из объятий и уставилась на него, не веря собственным ушам.

– Ты с ума сошел, Хантер! Ты же знаешь, мой отец ни за что не согласится, да и твои родители тоже.

И все же у нее сладко защемило сердце. Пусть этому не суждено сбыться, но больше всего на свете ей хотелось бы стать его женой!

– Я готов ждать, пока тебе не исполнится восемнадцать, Камилла. Ты выйдешь за меня в день своего восемнадцатилетия?

Камилла со слезами бросилась ему на шею.

– Конечно, я выйду за тебя, Хантер! Я так люблю тебя!

Как же она была глупа! Как легко поверила его сказкам! Но даже сейчас Камилле казалось непостижимым, зачем ему понадобилось ее обманывать. Зачем было клясться в любви и делать предложение, если она и так с радостью отдавала ему всю себя, ничего не требуя взамен?

Они с Хантером продолжали встречаться втайне от всех. Однажды Камилла нашла большой и гладкий круглый камень, попросила у Хантера нож и нацарапала на камне: КАМИЛЛА ЛЮБИТ ХАНТЕРА ВСЕМ СЕРДЦЕМ. Хантер в тот день посмеялся над нею, отчего она сразу смутилась и почувствовала себя глупой девчонкой, но вернуть ей камень отказался, заявив, что этот камень принадлежит ему.

Могла ли она думать в тот день, что ее счастье окажется таким недолгим? Что очень скоро ей суждено будет познать горечь предательства?

В начале зимы Камилла начала догадываться, что у нее будет ребенок. Она до смерти перепугалась и не знала, что ей делать. А Хантер, как назло, уехал по делам в Сент-Луис.

О своих встречах с Хантером Камилла не рассказывала никому. Но сейчас она была в таком отчаянии, что решилась довериться лучшей подруге. Когда Камилла призналась, что ждет ребенка, Джанет пришла в ужас, но не стала ее осуждать. Они проговорили весь вечер и пришли к выводу, что единственный выход – рассказать все отцу.

Боль и стыд, которые ей пришлось испытать, признаваясь отцу в своей беременности, Камилла запомнила на всю жизнь. Она с плачем рассказывала ему о своих тайных свиданиях с Хантером, а отец молча смотрел на нее. Он не произнес ни слова, только плечи его сразу ссутулились; казалось, он в одночасье постарел на десять лет. Камилла ждала, что он будет проклинать ее, может быть, даже ударит, но он промолчал. А потом вдруг обнял ее, чего ни разу не делал с тех пор, как умерла его жена.

– Это я во всем виноват! Я должен был уделять тебе больше внимания…

– Не надо так говорить, отец. Это не ваша вина, а моя. Но уверяю вас, все будет хорошо: мы с Хантером скоро поженимся.

Сегин Монтес грустно покачал головой, и она впервые в жизни увидела у него в глазах слезы.

– Неужели ты действительно думаешь, что Хантер Кингстон женится на тебе, Камилла? Кингстоны никогда не позволят кому-то из Монтесов вступить в свою семью!

В конце концов именно ее отец отправился на переговоры к отцу Хантера. Камилла так и не узнала, что произошло между ними при этой встрече. Вернувшись домой, Сегин Монтес сказал только, что отец Хантера отказывается верить, будто ребенок зачат от его сына. А потом сообщил дочери свое решение: ей придется уехать в Новый Орлеан к тете Пруденс и пробыть там до рождения ребенка.

Камилла поняла, что надеяться ей не на что. Она молила Бога только об одном: чтобы Хантер вернулся из Сент-Луиса до ее отъезда в Новый Орлеан. О, она прекрасно знала, что не сможет выйти за него замуж. Ей просто хотелось увидеть его перед отъездом…

В тот день, когда Хантер должен был вернуться из Сент-Луиса, Камилла оседлала своего коня и поехала к реке. Она не сомневалась, что Хантер примчится к ней, как только сможет, но солнце уже стало клониться к закату, когда она услышала вдалеке топот копыт. Камилла очень волновалась: она была уверена, что Джекоб не преминет рассказать Хантеру о ее беременности.

Когда всадник подъехал ближе, у нее вырвался стон разочарования. Это был вовсе не Хантер. К ней приближался сам Джекоб Кингстон, его отец!

Девушка стояла, словно окаменев, а Джекоб спешился, бесцеремонно разглядывая ее. Камилле очень хотелось отвернуться, но она не дрогнула и не отвела глаз. До этого момента ей казалось, что Хантер совсем не похож на отца, но теперь она заметила, что сходство есть: у них были совершенно одинаковые глаза…

– Итак, ты попала в беду, красотка? А я ведь много раз предупреждал Хантера! Говорил ему, дурню, что если уж он спутается с такой, как ты, то пусть хотя бы соблюдает осторожность! Но, надеюсь, ты не думаешь, что тебе удастся заманить в ловушку моего сына?

У Камиллы запылали щеки. Джекоб Кингстон смотрел на нее так, словно она была грязью у него под ногами.

– Я вовсе не собиралась заманивать Хантера в ловушку, мистер Кингстон!