— Сенатор Гэри, многих пенсионеров смущает и раздражает система страхования здоровья престарелых. Каким образом ваше предложение поможет сделать ее проще и удобнее? — спросил немолодой журналист из «Откровенного человека», крупнейшей газеты Огайо.

Это название всегда приводило меня в восторг. По-моему, газеты плохо справляются с номенклатурой. Слишком много развелось разных «Пост», «Газетт», «Таймс» и так далее. Мне нравились нестандартные названия. Второй моей любимицей была новоорлеанская «Грошовая таймс». «Грошовая» более чем извиняла скучное «Тайме». То, что газету назвали словом, означавшим «что-то дешевое, пустяковое, мелкое, презренное или ничтожное», казалось мне ужасно забавным и очень самокритичным.

Пока Р.Г. отвечал, до меня дошло, что некоторые из вопросов — хорошая тренировка перед завтрашним открытым заседанием. Я задумалась, как ответила бы сама, и в итоге размечталась, что я — президент Вселенной (я вовсе не стремлюсь к этому, но как-то, знаете, слово за слово…), и вдруг услышала, что Р.Г. произносит мое имя, а я понятия не имею, почему.

— Вы не могли бы, Саманта… — говорил он.

Не могла бы что? Я решила, что не могла бы быть президентом Вселенной (слишком много ответственности, слишком мало свободного времени), но вряд ли он имел в виду это.

— Не могли бы дать мне его на секунду? — нетерпеливо спросил Р.Г.

Надо было провести с ним вечность, чтобы расслышать нотки раздражения в его голосе. О чем он? Я проследила за его взглядом. Он хотел «Экономист». Ну конечно — я вроде бы слышала, как он упоминает статью о здравоохранении, пока решала, какая планета достойна стать королевским лыжным курортом. Возможно, какая-нибудь холодная, вроде Плутона.

— Разумеется, сэр. Сию секунду.

Под прицелами глаз я вскочила и понесла журнал Р.Г. Жаль, я еще не прочла статью и не знала, на какой пример он хочет сослаться. А, ладно, просто попрошу потом вернуть мне журнал. Он же вернет, правда? Все-таки журнал обошелся в четыре бакса.

Возвращаясь на место, я слушала, как Р.Г. восхищается одной из особенностей шведской системы здравоохранения. Видимо, в статье была полезная диаграмма, которая кратко суммировала данные, и он хотел проверить, правильно ли запомнил детали, прежде чем продолжить говорить.

— Секунду, пожалуйста, я только открою и… хм. — Р.Г. замолчал.

Зал взорвался от хохота, и я вытянула шею, чтобы выяснить, из-за чего сыр-бор.

О боже.

Пытаясь открыть статью, Р.Г. развернул середину «Ю-Эс Уикли», все еще спрятанной внутри. А именно — крупный план гигантских сисек Лил Ким[49] с едва прикрытыми леопардовым бикини сосками.

Не уверена, что все журналисты знакомы с ярким стилем мелких рэперш и в курсе, что это просто часть имиджа, а не тупая порнография, — но Р.Г. точно не знает. Вряд ли он часто читает журналы с рубриками вроде «О чем она только думала?».

Я густо покраснела. Р.Г. прокашлялся.

— Что ж, надеюсь, теперь все проснулись, — сказал он.

Журналисты засмеялись. Он убрал «Ю-Эс Уикли» и открыл куда более степенную статью по здравоохранению. Я изо всех сил пыталась слиться со стеной.

Когда все закончилось, кое-кто из журналистов, выходя из зала, похотливо ухмыльнулся мне. Я подошла к Р.Г., чтобы помочь ему собрать вещи.

— Ради бога, простите, сэр. Понятия не имею, как этот журнал там оказался, — солгала я.

Р.Г., похоже, знал, что я не совсем искренна.

— Саманта… — сурово начал он. — Вы не могли бы ответить на один вопрос?

— Да, сэр? — Меня трясло.

Неужели на сей раз я вывела его из себя? Похоже, он здорово разозлился.

— Я хотел бы знать… — Он помолчал. — Так о чем же она все-таки думала?

Через секунду я поняла, что Р.Г. имеет в виду заголовок рубрики с фотографией Лил Ким, и что он шутит. Мне сразу полегчало. Слава богу, что у Р.Г. есть чувство юмора.

— До завтра, — ухмыльнулся он, протянул мне оба журнала и ушел.


К восьми вечера я подготовила абсолютно все, что могла, и скучала у себя в номере, когда вспомнила, что не позвонила Лизе и не выяснила, чем закончилось непристойное предложение Райана.

Она еще была на работе, поскольку «Мэйфлауэр» принимал конференцию телепродавцов (я уже прокляла свою злую судьбу за то, что из-за поездки ее пропущу), но сразу ответила по сотовому.

— Привет, как дела? — бодро спросила я.

— Хорошо, все хорошо, — отмахнулась она.

Для Лизы определенно не произошло ничего сверхъестественного.

— Послушай, — продолжала она. — Райан сильно, очень сильно надрался той ночью. Мы выпили несколько «Старых егерей»[50], пока вы с Аароном танцевали.

Ах, это егерское оправдание. Знаю, знаю.

— А, да, конечно, — великодушно согласилась я. — Мы все здорово наклюкались. Хотя это было забавно.

— В общем, извини, если он повел себя как идиот, — закончила она.

Конечно, идиот. Но «Старый егерь» тут ни при чем.

— Да ладно, оставь, — сказала я. — С тобой все хорошо, а остальное меня не волнует.

Надеюсь, Лиза начинает понимать, что Райан — не ее Прекрасный Принц. Обычно между пониманием и первыми жалобами проходит три дня, затем еще две недели — и разрыв. Она искренне верит, будто все эти уроды в глубине души настоящие рыцари, но наступает миг, когда она больше не может отрицать их природную омерзительность, — поистине ключевой миг. Каждый раз я пытаюсь поторопить это прозрение, но она упрямо придерживается раз и навсегда заданной скорости.

— Все прекрасно, — заверила меня Лиза. — Знаешь, он такой забавный. Думаю, он далеко пойдет.

Ага, значит, Райан продержится еще как минимум месяц. Ну ладно.

Я повесила трубку лишь после того, как заставила Лизу пообещать, что она уделит больше внимания телепродавцам и предоставит мне исчерпывающий и удовлетворительный отчет. Я оставила Аарону голосовое сообщение и послала электронное письмо, но ответа пока не было. Я не стала заказывать ужин в номер, слишком дорого. Вместо этого слопала крекеры и суфле и нашла на информационном стенде кратчайший путь спасения при пожаре. Он показался мне несколько запутанным, и я решила для верности потренироваться. Возвращаясь в номер после успешного пробного спасения, я встретила в коридоре Кару.

— Привет, не хочешь выпить в баре? — спросила она.

Возможно, ей тоже скучно, хотя она здесь живет. Надеюсь, что так. Мне нужен соучастник.

— С удовольствием, — благодарно ответила я.

После двух стаканов вина Кара рассказала, что болтается здесь, поскольку ее парень работает неподалеку и она ждет его, чтобы поехать к нему домой.

— Чем он занимается? — поинтересовалась я, надеясь, что в ответ она спросит о моем потрясающем новом парне. Обычно я не рвусь говорить о себе и умею слушать, но мне хотелось, чтобы Кара поняла: со мной происходит нечто необычное и волшебное — вдруг я все-таки служу ей образцом для подражания. Смелое предположение, согласна.

— Ну, вообще-то он актер, — неожиданно ответила она.

— Правда? — заинтересовалась я. — Я могла видеть его в театре?

— Вряд ли. Нам еще год учиться в колледже, поэтому из Кливленда он ни ногой, но недавно ему дали две роли в рекламе. Одну из них он исполняет как раз сегодня, для «Радиорубки».

Я любила «Радиорубку», в основном из-за названия. Они явно не старались выпендриться, и мне это нравилось.

— Чудесно, — восхитилась я.

Она была влюблена по уши. Рассказала мне все. Похоже, он действительно веселый и классный, но Кара совсем забыла, что целью этой беседы было перевести разговор на меня.

Наконец она спросила про Аарона, и я тут же начала трещать, какой он замечательный и как обалденно нам вместе. Я решила не говорить о сложностях в наших отношениях, поскольку ими особо не похвастаешь. Кара слушала, и я на секунду представила, что мы сестры. Я прикинула размер ее ноги, чтобы понять, имеет ли смысл рыться в ее шкафу, подумала о драках из-за того, что я буду брать ее вещи без спросу, и, наконец, представила слезливый тост на моей свадьбе, в котором она признает, что, несмотря на глупые ссоры и серьезные жизненные трудности, мы одни по-настоящему понимали друг друга, и что так будет всегда. Когда я закончила, Кара и вправду подняла бокал за меня.

— За наших мужчин — чтобы они поняли, какое немереное счастье им привалило, — улыбнулась она.

Мы выпили за это.

Пришел парень Кары, и я вернулась в номер. Пока я облачалась в халат, зажужжал «Блэкберри».


Кому: Саманта Джойс [srjoyce@gary.senate.gov]

От: Аарон Драйвер [aedriver@bramen.senate.gov]

Тема: Re: думаю, не побегать ли от тоски голой по Кливленду.


привет, конфетка, рад, что ты нормально добралась, мой сотовый сел, утром позвоню, удачи завтра, скучаю.


Хорошо. Положительные моменты письма: 1) обращение «конфетка» — неплохое начало. Не слишком точное, зато милое и смешное; 2) желает мне удачи на работе — проявляет заботу обо всех сторонах моей жизни и не боится, что я сделаю карьеру, — это самое главное; и 3) скучает по мне — это всегда важно. Степень накала эмоций не указана, но можно предположить, что она велика.

Теперь отрицательные моменты: 1) его сотовый сел? Ничего удивительного; странно, что других телефонов рядом нет. Почему он может звонить только по сотовому? Он что, на каком-то мероприятии с Брэменом и вернется домой слишком поздно, чтобы позвонить мне? Хорошо, но если так, я хотела бы знать об этом больше; 2) продолжим тему севшего телефона — похоже, он тот еще раздолбай. Если он забывает зарядить сотовый, не забудет ли он, к примеру, забрать нашу дочь Рили из детского сада? Это недопустимо. За этим надо проследить и по возможности искоренить; и 3) мелочь, но он не обратил внимания на заголовок и текст моего письма. Немного неприятно, но розы все исправят.