— Откуда я знаю этого пожилого мужика? — спросил Кирк.

— Мой отец — актер, — холодно ответила Меган, с самого начала отсекая все его попытки вступить в диалог. Что он себе воображает? Разве у них тут свидание? — А откуда, интересно, я знаю тебя?

Он улыбнулся так, словно она пыталась его соблазнить.

— Забавно, — сказал он. — Хочешь, куда-нибудь сходим? Тут неподалеку есть бар.

— Никаких баров, — ответила Меган, поглаживая рукой по животу традиционным жестом всех беременных. — Никакого алкоголя, никакой людской толпы, никакого сигаретного дыма.

Он покорно кивнул.

— Да, извини. Глупо с моей стороны предлагать такое. Тогда что?

Меган пожала плечами.

— Можешь проводить меня до машины.

Он был раздавлен.

— Конечно.

Пока они шли, Кирк робко соблюдал дистанцию, как будто боялся, что если дотронется до нее, случится что-то непредвиденное. Наконец, он решился спросить, бросив взгляд на ее живот:

— А это случайно не?..

Меган рассмеялась — ее это искренне развеселило.

— Ты хочешь сказать, случайно не твой?

Он снова смутился.

— Извини.

— А между тем ты имеешь полное право об этом спрашивать. — Она продолжала улыбаться. — Как тебя зовут? Кирк, правильно? Так, вот, Кирк, это твой ребенок.

Она что, блефует? Неужели на самом деле почти забыла его имя? Он никак не мог понять, когда она шутит, а когда говорит серьезно.

— Да, меня зовут Кирк. Но почему ты мне раньше ничего не сказала?

Она отвела глаза.

— Ты же не оставил ни адреса, ни телефона.

— Я дал тебе свой телефон!

Она снова взглянула на него, теперь уже с некоторым вызовом.

— Да, но я его порвала на мелкие кусочки.

Несколько секунд он обдумывал ее слова, потом наконец сказал:

— Господи! У тебя будет ребенок! Какой срок? Шесть месяцев?

Какое точное попадание! На нее это произвело впечатление. Очевидно, он много времени проводил с женщинами и был знаком с подобными проблемами. Может быть, уже был женат. Или имел сестер. А, может, такие казусы с ним случались и раньше.

— Тридцать одна неделя, — уточнила она. — Стало быть, чуть больше шести месяцев.

Он посмотрел на ее живот с видимым участием. Нет, судя по выражению его лица, такого с ним раньше не случалось. Он казался слишком потрясенным. И она его понимала. Если человек не чувствует благоговения перед лицом такого вот чуда, то тогда его вряд ли что-нибудь в жизни потрясет.

— Все идет нормально? — спросил он.

Меган бросила на него косой взгляд.

— А тебя почему это волнует?

От таких слов он даже присвистнул.

— Потому что это и мой сын тоже!

— Это девочка.

— Девочка? — По каким-то причинам он и не представлял себе, что его первым ребенком будет девочка. Но, посмаковав эту мысль, решил, что она ему нравится. — Значит, девочка!

— Это моя дочь.

Тут Меган остановилась и снова взглянула на него. Она еще не знала, как относиться к этому человеку. Но тут ее обуяло нечто близкое к отвращению, нечто нестерпимое и категоричное, требующее безотлагательных действий.

— Ну, и что дальше? — спросила она.

Он вспыхнул.

— Что дальше?

— Я имею в виду, тебе-то что за дело? Ты что, собираешься на мне жениться? Сделать из меня честную женщину?

Он посмотрел на нее так, словно у него на уме было именно это. На секунду Меган испугалась, что вот сейчас он упадет перед ней на одно колено.

— А ты этого хочешь? — спросил он.

— Нет! Господи! — Она в ужасе отскочила от него на два шага. — Тебя вряд ли можно назвать подходящей кандидатурой в мужья.

— Что ты обо мне знаешь?

— Это правда, — согласилась она со вздохом. — Я о тебе ничего не знаю. Кроме того факта, что на вечеринках ты занимаешься сексом с незнакомыми девушками.

Кирк удивленно поднял брови.

— Может быть, теперь настало время узнать меня получше, — сказал он. — Теперь, когда ты носишь нашего ребенка.

— Только не надо угроз, Кирк. В них нет необходимости. Ты кто? Австралийский скейтбордист?

— У меня в жизни не было скейтборда.

— Неважно. Ты спортсмен. Умеешь обращаться с женщинами. Теперь слегка завязавший, но в общем-то не привыкший себя ограничивать в сексе. Прекрасно понимающий, что на этом поприще можно добиться гораздо большего, нежели обучая нырянию ожиревших туристок.

— Так ты меня помнишь? — Он был явно обрадован ее словами.

— Что я могу помнить? У нас с тобой была всего одна ночь. Даже и той не было. Так, быстрый перепих на куче пальто в пустой спальне. Вот что я о тебе помню.

— Не злись. Я, между прочим, думал о тебе все это время. В Сиднее. На Филиппинах. Ты не выходила у меня из головы. Не знаю, почему. Ты словно въелась мне под кожу. В тебе есть что-то, не похожее на других.

— Это очень лестно. — Меган снова развеселилась. — Но ты же меня совсем не знаешь. И я тебя не знаю. Мне нравится, что ты ведешь себя так галантно. Поразительно, что ты не требуешь немедленного проведения генетической экспертизы. Но я смогу справиться со своими проблемами сама. Вместе с сестрами. Мне не нужен мужчина, который ищет, чем заполнить дыру в своей жизни. Кстати, а вот и моя машина.

Меган нажала на пульт, и машина дважды мигнула фарами.

— Но я тоже хочу быть частью этих событий.

Как ему объяснить? Он решил поиграть в игру под названием «счастливое семейство». А она вообще не была уверена в исходе своей беременности. Существовала вероятность, что очень скоро она останется одна.

— Послушай, Кирк, — попробовала объяснить она. — Если честно, то я вообще не знаю, появится этот ребенок на свет или нет.

Она стояла, вставив ключ от машины в дверцу, но почему-то не поворачивала его. На его красивом лице она прочла все те же, пережитые ею недавно эмоции: страх, сомнения, неопределенность, какое-то леденящее чувство беспомощности.

— Что ты имеешь в виду?

— Я не знаю, выживет этот ребенок или нет. Роды могут начаться в любой момент. Например, сегодня ночью. А если она родится так рано, то ей придется бороться за жизнь. В самом буквальном смысле бороться. — У нее по щекам потекли слезы, и она не могла их остановить. Ей оставалось только со злостью вытирать их тыльной стороной ладони. — Ты знаешь, что такое эклампсия?

И тут он снова ее удивил.

— У моей сестры была эклампсия. Это что-то связанное с давлением, не так ли? Мой племянник родился преждевременно, с помощью кесарева сечения. Он долго лежал в инкубаторе. В меховой шапочке, весь закутанный с головы до ног в теплые пеленки. — От этих воспоминаний он даже потряс головой. — Такой бедный малютка.

— А какой у нее был срок? У твоей сестры?

— Не знаю.

— Видишь ли, это очень важно. Количество недель. От этого зависит все. На сроке двадцать восемь недель у ребенка шансы выжить пятьдесят на пятьдесят. Тебе это известно? Разумеется, нет. У меня уже тридцать одна неделя, значит, шансы у моего ребенка выше. У нее уже шансы девяносто к десяти. Но все равно остаются эти десять процентов, в которые она запросто может попасть. Десять процентов, когда она выжить не сможет.

Он опустил голову. Ей даже показалось, что у него на глазах заблестели слезы. Но, возможно, это были всего лишь отблески уличных фонарей.

— До полного срока мне не хватает двух месяцев. Это очень долго. Я вряд ли продержусь еще два месяца.

— Ты обязательно продержишься.

Вот в этом она нуждалась меньше всего. В бездумном, безосновательном ободрении. К мнению профанов Меган испытывала профессиональное отвращение.

— Ты что, врач?! — спросила она. — Нет, ты официант. Это я врач. Так что слушай меня. Эта беременность не продлится до полного срока. Если ребенок родится сегодня ночью, то без инкубатора ему не выжить. Это надо принять как данность. Чем дольше я продержусь, тем лучше будет для нас обоих. И речь здесь не идет о нас с тобой, Кирк.

— Понимаю.

Теперь ей захотелось, чтобы он действительно ее понял. Она решила ему все объяснить. В ее жизни сейчас не было ничего важнее, и ей хотелось, чтобы он тоже это усвоил.

— Даже если я протяну еще несколько недель, все равно у недоношенных детей возникают проблемы. С дыханием. С кормлением. — Она провела рукой по волосам. — Самое главное, что их легкие еще не до конца развились, и они не могут самостоятельно дышать! Как тебе нравится такое, Кирк? Не могут дышать. Так что, как ты сам видишь, у меня сейчас хватает проблем и без тебя, и мне совсем не нужно, чтобы ты болтался вокруг и изображал из себя заботливого папашу.

Он беспомощно всплеснул руками.

— Мне просто хочется тебе помочь. Вот и все. Разве это плохо?

Меган вдруг ощутила страшную усталость. От всего: и от того, что за обедом ей надо было делать храброе лицо, и от прогулки к машине, и от того, что у нее болели мышцы в основании позвоночника, раздвигающиеся в преддверии родов. Кто этот незнакомец? Почему он наконец не оставит ее в покое? То есть не оставит их обеих в покое?

— Послушай, Кирк, почему бы тебе не катиться…

Но тут ребенок в ее чреве сильно брыкнул своей крошечной ножкой.

«Хорошо, хорошо, — подумала Меган. — Не сердись. Я больше не буду».

Кончилось дело тем, что Меган дала Кирку свой телефон. И сообщила, когда назначен новый раунд обследований. Нет, она не хочет, чтобы он являлся в больницу, — ее сестры будут рядом. Но о результатах она ему расскажет. Меган даже позволила ему напоследок запечатлеть у себя на щеке быстрый целомудренный поцелуй.

«Не столь уж и целомудренный, — подумала она, — раз когда-то мы с ним сделали ребенка».