Она уже пятилась от двери, мотая головой и прижимая ладони к горлу. Проснулся внутри и дал о себе знать установленный с детства запрет на произнесение этого имени — Марк Сосницкий. А к запретам она привыкла. Если нельзя, значит, нельзя. Значит, никакого Марка Сосницкого в природе не существует.
Хотя тут же встряхнулась, взяла себя в руки. То есть переместила их от горла под грудь, сплела нервной кралькой, выдавила из себя первое, что пришло в голову:
— Какими судьбами, Марк? Проездом? Да вы заходите… Ой! То есть… Ты заходи, Марк…
— Нет, я не проездом, Жанна. Я целенаправленно и по делу. И я не один, я с семьей.
— У тебя есть семья?
— Да… Почему ты так удивляешься?
— Нет, что ты… А где твоя семья?
— На скамеечке, у подъезда. Я решил один зайти… Мало ли, как наша встреча может сложиться.
— Да… Мало ли… — эхом повторила за ним Жанна.
— Вообще, мы в гостинице планировали остановиться, у нас и номер забронирован… А в субботу дядя Коля позвонил и сказал, что тетя больна… Вот я и решил…
— Какой дядя Коля? Папа, что ли? — в ужасе уставилась на него Жанна.
— Ну да… Твой папа.
— Ты что, разве общался с папой? Все эти годы?
— Да… Где он, кстати? Он дома?
— Папа умер, Марк.
— Как — умер? Когда?
— Вчера… Он под машину попал. Сегодня мы его похоронили.
Марк молча смотрел на нее, пытаясь принять горестное известие. Потом кивнул головой, хотел сказать что-то… В эту неловкую секунду ворвался прилетевший в прихожую голос Елены Максимовны:
— Жанна, кто пришел? С кем ты там разговариваешь? Это Юлик вернулся, да?
— Нет, мам, не Юлик! — ответила громко Жанна, указывая Марку ладонью, куда можно повесить пальто.
— А кто?
— Сейчас увидишь, мам!
И скомандовала заговорщицки, чуть злорадно:
— Иди к ней, Марк… Она сама не встает, ноги отказали. Ты иди, иди…
Злорадности было совсем чуть-чуть. Но было. Потому что хотелось посмотреть, как мама выкрутится из положения. Это ж не кто-нибудь, это Марк явился. Живой укор совести. Воплощенное, можно сказать, мамино согрешение. То, что мама когда-то с Марком сотворила, за давностью лет не изживешь и перед богом не вымолишь. Хотя на эту историю и наложено было в семье табу, но папа ей когда-то рассказывал…
Она поспешила вслед за Марком по коридору, тенью проникла в комнату, встала в сторонке. Глянула маме в лицо…
Мама глядела на Марка с ужасом. У мамы дрожали щеки. Дрожал рыхлый второй подбородок. И даже турмалиновые бусины на шее, казалось, немного подрагивают. Пальцы подхватили край пледа, потянули его вверх, будто мама хотела закрыться им с головой. Марк подошел ближе, сел в кресло, проговорил спокойно, даже приветливо:
— Здравствуйте, тетя… Надеюсь, вы меня узнали? Жанна, к примеру, не сразу меня узнала.
— Конечно… Конечно, узнала. Ты очень изменился, Марк. Столько лет прошло… Да, я тебя узнала, конечно же.
— Что ж, и на том спасибо, тетя.
— Позволь спросить, с какой целью явился? Хочешь по старым векселям получить? Говори сразу, что ты хочешь от меня, Марк.
— Ничего не хочу. Вернее, помочь хочу.
— Мне? Помочь?!
— А что такое, тетя? Или вы, кроме вексельных, никаких отношений между людьми не признаете?
— Да почему… Просто это довольно странно слышать… Ты! Мне! И помочь?! С чего ради?
— Мне позвонил дядя Коля, сказал, вы больны. Вот я и решил предложить свою помощь.
— Ах, вот оно в чем дело… Ты думал, я умираю, да? И решил прийти, чтобы посмотреть на меня — умирающую? Так сказать, удовольствие получить? Но ты ошибся, Марк, ошибся! Я вовсе не умираю, и не собираюсь даже! Ноги у меня отказали — это да, с этим ничего не поделаешь. А в остальном… Глаза видят, уши слышат, голова работает, и сердце бьется, как пламенный мотор. Я еще долго проживу, Марк!
— Да на здоровье, тетя. Живите, ради бога.
— Да, я долго проживу, ты ошибся… А Коли уже нет… Сегодня Колю похоронили.
— Да, мне Жанна сказала, я не знал.
— Погоди… Ты сказал, тебе Коля звонил, да? Или я что-то не поняла?
— Да, мы с дядей Колей общались все эти годы. Он мне очень помогал, когда отчаянно трудно было. Поддерживал добрым словом. Прощения просил. За вас, тетя, прощения просил…
— Надо же! А мне он ничего не говорил. Значит, Коля тебе позвонил, сказал, что я слегла, и ты приехал…
— Да, тетя, именно так.
— Мам… Он не один приехал… — тихо прошелестела из своего угла Жанна. — Он со своей семьей приехал…
— С семьей? — удивленно приподняла бровь Елена Максимовна. — И где же твоя семья?
— Они на улице, у подъезда на скамейке сидят! — опережая Марка, торопливо пояснила Жанна.
— Да, я приехал с женой и дочерью. Они не поднялись, внизу меня ждут.
— Я позову! — резво кинулась в коридор Жанна, даже не глянув на мать. Та проводила ее недовольным взглядом, но промолчала.
— Женат, значит… А где живешь? Откуда приехали-то?
— Ну, название населенного пункта, где мы живем, ничего вам не скажет, тетя. Это небольшой городок в Сибири, на берегу Иртыша. Меня после колонии на поселение отправили в глухую таежную деревушку, а после я в этот городок перебрался. Ничего, живу… Природа там просто шикарная, дух захватывает. Ни на какие блага те места не променяю.
— Понятно… Что ж, рада за тебя.
Они замолчали, не глядя друг на друга. Оба чувствовали, как повисла в неловкой паузе фальшивая последняя фраза. Было слышно, как в прихожей хлопнула дверь, как Жанна тараторила суетливо:
— Заходите, заходите… Вещи пока можно сюда, в угол… Идемте, он здесь, в маминой комнате.
Марк поднялся из кресла, встречая семью. В дверь вошла симпатичная женщина с короткой стрижкой ежиком, что очень шло к ней, подчеркивало нежную смуглость кожи, естественный румянец на высоких скулах и красивый разрез глаз. Образ дополнял высокий ворот свитера грубой вязки — казалось, она выглядывает из него, как птенец из гнезда.
Впрочем, на птенца она не была похожа. Неулыбчива, напряжена, насторожена. И взгляд был острый, пугливо стрельчатый, исподволь ощупывающий пространство на предмет потенциальной опасности. Зато рука, обнимающая за плечи худенькую девочку лет десяти, казалась уверенной и спокойной.
— Познакомьтесь, тетя, это моя жена Маруся. А это наша Танечка… Дочка…
Марк показал жестом на кресло, и Маруся с Танечкой уселись в него, поджав одинаково ноги.
— Дочка, значит… Понятно… — состроив подобие приветливой улыбки на лице, внимательно вгляделась в лицо девочки Елена Максимовна. — Танечка… Таня Сосницкая… Чего ж ты такая бледная, Танечка Сосницкая? Устала с дороги, да?
Девочка ничего не ответила, лишь молча поглядела на мать. Лицо ее и впрямь было бледным, под глазами залегли голубоватые тени.
— Танечка у нас немного больна, завтра будем в больницу ложиться. У вас в городе очень хорошая детская кардиологическая клиника, врачи просто чудеса творят. Вот и мы сюда по направлению приехали, Танечке операция нужна, — с тихим вздохом пояснил Марк, а Маруся тронула губами затылок девочки, прижав на секунду ее голову к себе.
— А… Ну, теперь мне, по крайней мере, ситуация ясна… — деловито проговорила Елена Максимовна, оправляя на груди плед. — Значит, ты приехал не потому, что я больна, Марк. Ты приехал потому, что болен твой ребенок. Вот это действительно похоже на правду! Тебе негде остановиться, да? Денег на гостиницу нет? Вот бы и сказал сразу… А то — помочь, помочь… Я уж совсем было растерялась, все думаю — какое там помочь! Да, теперь мне все понятно.
Она будто повеселела сразу, пришла в себя. И взяла ситуацию в свои руки, глядела на Марка победно. Хотела еще что-то сказать, но Марк перебил ее грустным и торопливым комментарием:
— А я смотрю, вы ничуть не изменились, тетя… Жаль, правда…
— Ой, вот не надо этого, Марк, не надо! — решительно выставила вперед пухлую ладонь Елена Максимовна. — Трудно признаться, что денег нет, да? Я ж говорю — хочешь по векселям получить! Хоть что-то! С паршивой овцы хоть шерсти клок, да? Хорошо, я готова… Я дам вам клок… То есть кров… Я и денег могу дать, Марк!
Маруся чуть подняла брови, глянула на Елену Максимовну с насмешливым недоумением. Потом перевела взгляд на Марка, будто ждала от него толковых объяснений происходящему.
— Ладно, тетя, мы пойдем, — улыбнулся навстречу Марусиному взгляду Марк. — Мне очень жаль, тетя. Выздоравливайте. Прощайте. Идем, Маруся.
— Куда? Куда вы пойдете? — продолжила в той же уверенно насмешливой тональности Елена Максимовна.
— Да, мы правда лучше в гостиницу. Спасибо, — поторопилась встать из кресла Маруся, увлекая за собой Танечку.
— Куда? Разве я вас гоню? Постойте…
— Марк! Останьтесь, пожалуйста! — громко проговорила Жанна, и голос ее был похож на отчаянный вскрик. — Пожалуйста, я вас очень прошу! Ну зачем вам в гостиницу, здесь очень много места, квартира такая большая! В холодильнике полно еды… Тем более завтра утром девочку в больницу везти. Отсюда совсем недалеко до кардиологического центра, рукой подать! Пятнадцать минут пешком! Пока она будет в больнице, вы здесь поживете. Пожалуйста, пожалуйста!
Она смотрела на Марка умоляюще, потом перевела взгляд на Марусю, чуть не заплакала и снова повторила как заклинание:
— Пожалуйста, пожалуйста…
И добавила торопливо, боясь, что они ее не услышат:
— Дело в том, что мама не может одна… И я не могу сейчас быть с мамой… Никак… Марк, пожалуйста! Всего несколько дней! Помоги! У меня жизнь решается, Марк!
— Да замолчи, идиотка! — грозным окриком остановила ее Елена Максимовна и даже побагровела слегка, приподняв голову с подушки. — Ты хоть понимаешь, кого ты сейчас о помощи умоляешь? Хотя ты и впрямь, наверное, не понимаешь… Да он же ненавидит меня, глупая! Он же за сатисфакцией пришел! А ты подписываешь его на то, чтобы он горшки за мной таскал! Ну? Самой-то не смешно, нет?
"Семья мадам Тюссо" отзывы
Отзывы читателей о книге "Семья мадам Тюссо". Читайте комментарии и мнения людей о произведении.
Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв и расскажите о книге "Семья мадам Тюссо" друзьям в соцсетях.