— Народу полно, — заметил он, радуясь за Сюзанну.

Бен рассмеялся.

— Когда у Бо был первый концерт, я пригласил около тысячи друзей, чтобы заполнить зал. Я еще не знал, что Поппи весь день простояла на улице, где располагаются главные игорные заведения, раздавая располовиненных Энди Джексонов. — Он посмотрел на присутствующих и пояснил: — Половинки двадцатидолларовых купюр. За второй половинкой нужно было прийти на шоу, оплатив предварительно входной билет. Было настоящее столпотворение, но вечер прошел грандиозно.

Все, кроме Поппи, рассмеялись. Она изобразила лишь подобие улыбки. Либо она вообще не относилась к улыбчивым людям, либо ей было неприятно вспоминать о том дне, когда пришлось раздавать прохожим разорванные двадцатидолларовые купюры. Честно говоря, мне трудно было представить эту элегантную женщину с томными глазами в такой роли.


Дождавшись окончания первого номера программы, мы со Сьюэллен вышли в уборную. Моя сестра была в шоке.

— Боже! Ты когда-нибудь слышала подобную похабень?

— Сьюэллен, это Вегас.

— А этот Бо Бофор!

— Бо? Он не произнес ни одного приличного слова.

— Само собой. Он слишком пьян, чтобы говорить!

— Сюзанна всегда предупреждала, что он не очень умен. Может быть, дело в этом? Во всяком случае, я не уверена, что он пьян. Разве что слегка наширялся.

— Слегка наширялся? Да он пьян в стельку.

Я рассмеялась:

— Что ты об этом знаешь, невинная Сьюэллен?

— Послушай, я тоже росла в шестидесятые. И если сама не употребляла наркотиков, это не значит, что я совершенно ничего не знаю. В наше время любой, у кого есть дети, должен быть в курсе.

— Твои дети еще слишком малы, чтобы волноваться.

— Они никогда не бывают слишком малы, и волноваться никогда не рано. А этот человек… Бен Гардения? Чем он занимается? О нем ничего неизвестно. По-моему, он наркоделец.

Я улыбнулась.

— Сьюэллен, нельзя быть все время так скептически настроенной. По-моему, ты перебарщиваешь. Бен Гардения просто партнер Поппи Бофор. Кажется, он занимается шоу-бизнесом.


Когда мы вернулись к столику, Бо встал.

— …Звините, — пробормотал он.

Поппи тоже поднялась.

Бо рассмеялся, как непослушный ребенок.

— Мне в туалет, — объявил он. — Поппи, ты же не пойдешь за мной в мужской сортир?

Поппи смущенно посмотрела по сторонам и села на свое место. Не так уж он и беззащитен, подумала я. Здорово он отшил свою надсмотрщицу. С видом триумфатора Бо направился к выходу, раскачиваясь из стороны в сторону и приветствуя присутствующих.


Бо еще отсутствовал, когда раздался звук фанфар. Затем послышалась какая-то немыслимая музыка, затрещали хлопушки и фейерверки, и на сцену высыпали мальчики-хористы, оставляя за собой огненные шлейфы. Шоу называлось «Сюзанна в огне».

То тут, то там, в кромешной тьме, вспыхивали огни, при свете которых я смогла рассмотреть исполненное злобы и тревоги лицо Поппи Бофор. Бо так до сих пор и не вернулся, а скоро опоздавших перестанут пускать в зал.

Тут на сцене, в окружении разноцветных огней, появилась Сюзанна. На ней был оранжево-розово-красный костюм, и она вся полыхала огнями!

Вдруг в дальнем углу зала, у входа, послышалась какая-то возня, которая постепенно стала перерастать в шум. Мы все оглянулись и увидели, что десяток служителей пытается урезонить Бо Бофора. В мгновение ока Поппи оказалась возле него, и вскоре она уже вела мужа к нашему столику. Губы ее были плотно сжаты, а Бо, напротив, являл собой саму любезность. Теперь я согласилась со Сьюэллен: Бо, конечно, наширялся, а теперь, к тому же еще, и напился.

Поппи пихнула его на стул, и когда я взглянула на них в следующий раз, то увидела, что рука Поппи находится под столом. Сначала я решила, что она держит его за руку, но не тут-то было. Его руки лежали на столе. Скорее всего, она была занята другой частью его тела.


Сюзанна появлялась то в одном, то в другом сногсшибательном костюме, и каждый раз ее окутывали языки пламени. Она пела, танцевала и даже один раз процитировала отрывок из какого-то странного заклинания. Годы, потраченные на изучение сценического искусства, не прошли даром. Публика была заворожена. Я сама видела, как Тодд и Лео обменивались многозначительными взглядами, а лицо Бена Гардении покрылось потом, словно его бросило в жар от царящего на сцене действа.

Сюзанна клялась, что превзойдет на сцене Энн-Маргарет, а поскольку ни я, ни большинство из присутствующих в зале не видели Энн-Маргарет на сцене, никто не мог сказать с уверенностью, удалось ей это или нет. Одно могу сказать наверняка: всем в зале стало ясно, что следует ждать появления новой звезды.


Поппи словно воды в рот набрала. Ей так хотелось поразить Тодда кинематографическими возможностями Бо, и теперь, когда тот все испортил, она готова была его убить. Тут она обратила внимание на то, что Бен Гардения глаз не сводит со сцены — Бен, которого невозможно кем-либо или чем-либо удивить. Разумеется, его взгляд был прикован не к мальчикам-хористам. Тогда в голову ей пришла мысль. Мысль о том, как взять все в свои руки. И когда в финале все встали, чтобы поаплодировать звезде, тело которой было теперь прикрыто лишь тоненькими полосками лилового, голубого и красного шифона, она убеждалась в своей правоте. Бен Гардения едва ли мог встать с места из-за наступившей эрекции.

Для всех нас это был грандиозный вечер, но все же Тодд не спешил сообщить Сюзанне, что сценарий картины уже почти завершен и что за роль, которую он собирался ей предложить, готова драться любая голливудская звезда. Я знала, что он допускает ошибку. Чтобы удержать Гая, он уверил его в предоставлении контракта на семизначную сумму и гарантировал ему блестящую рекламу. И это при том, что Сюзанна была более знаменита, более склонна к нестабильности в своей будущей кинокарьере и к психозам, связанным с ожиданием.

— Сделай ты это наконец, — уговаривала я Тодда.

— Нет. Если я скажу ей, что сценарий почти готов, она бросит свои выступления здесь и помчится в Голливуд помогать нам с его завершением. Я хочу, чтобы она объездила с этим шоу всю страну, чтобы зрители с нетерпением ждали выхода фильма с ее участием. Ты же знаешь Сюзанну. После Вегаса это турне перестанет ее интересовать. Одно слово, и она отменит гастроли в Джерси, Рено и Чикаго. Просто скажет, что уже снискала себе достаточно славы и вполне может обойтись без выступлений в этих городах.

Я решила больше не совать свой нос в дела студии, но предчувствия у меня были недобрые. Никто не знал Сюзанну так, как я. И мне было известно, что за всей этой напускной бравадой кроется страх! А люди, испытывающие страх, непредсказуемы.

Беспокоило меня и другое: то, как Лео и Тодд внимательно изучают Бо и реакцию, которую он вызывает в публике, даже вне сцены. Неужели Тодд не понимает, что нельзя серьезно рассчитывать на человека, который ширяется, напивается и только и думает, как бы улизнуть от жены, поднявшей его на вершину славы — даже если девки сами вешаются ему на шею?

52

За все время, что мы были в Вегасе, Клео не вымолвила ни слова. Прошло несколько дней после нашего возвращения, и я отправилась к ней, так и не дождавшись ее звонка.

Она была не накрашена. На ней был старенький серый свитер и вельветовые джинсы от Калвина. Я впервые видела Клео без макияжа и в таком наряде. Даже волосы ее как-то потускнели.

— Лео уходит от меня, — выпалила она.

Я не поверила своим ушам.

— Когда все это произошло?

— У него любовница, — проговорила она упавшим голосом. Глаза ее были такие сухие, словно все слезы она уже выплакала. — Они уже давно встречаются. Ее зовут Бабетта Тауни — она разведенка из Хьюстона. Между тридцатью и сорока эти разведенки самые опасные — это не то, что двадцатилетние девчонки. Когда подступает возраст, они начинают безжалостную охоту на чужих мужей. Бабетта Тауни богата! Владеет какими-то универмагами. На этот раз я действительно потеряла Лео…

«Невелика потеря», — хотела я сказать, но момент был неподходящий.

— Но он пока живет с тобой. Вы даже в Вегас вместе ездили.

— Все равно он уйдет. Бабетта купила дом в Бель-Эйре. Недвижимость. Семь с половиной акров. Лео мне сам об этом рассказал. Участок лучше, чем наш. Но у нее двое детей, и она не позволит ему переехать, пока он не разведется и они не поженятся. Так что до развода он остается здесь. — Я тяжело вздохнула. Это была неслыханная наглость, даже для Лео. — Я знаю, что ты думаешь о Лео, — продолжала она. — Ты считаешь его отвратительным мужем. А ведь до случая с Сюзанной он ни разу мне не изменял. Эта история как бы пробудила в нем что-то, словно какие-то причины провоцируют рост дремлющих в организме раковых клеток. После Сюзанны он пошел вразнос — стал высматривать женщин, как помидоры в магазине. Я знала об этом, но ничего не говорила. Просто старалась сделать его жизнь дома более приятной. Почаще устраивать вечеринки, — она всхлипнула. — Он ведь так их любит. Я пыталась настроить детей быть с ним более ласковыми, чтобы ему хотелось больше бывать дома. Мне даже показалось, что это помогает. Но тут появилась Бабетта и все пошло насмарку. Лео не смог перед ней устоять: много денег, много шика — она одевается во все бежевое.

— Во все бежевое? Какое это имеет значение?

— О, она дама с положением. Я говорила тебе? Имеет вес в обществе, очень женственная, и одевается во все бежевое. Всегда. Лео мне говорил — бежевая с головы до ног. Даже волосы и туфли.

— Все это довольно грустно. Ты надеешься, что это пройдет? Я имею в виду Бабетту? Ты поэтому позволяешь ему продолжать жить с вами.