— И что ты туда положил? — поинтересовалась я. — Шелковую пижаму?

— Кроссовки. Это спортивная сумка.

Когда же мы оказались в довольно обшарпанной комнате мотеля, Тодд начал распаковывать свою сумку. В первую очередь он вытащил зеленую стеклянную вазу и красную розу. Налил в вазу воды, воткнул в нее розу и поставил на тумбочку у кровати. Затем опять засунул руку в сумку и извлек из нее два бокала и бутылку шампанского.

— Шампанское! — восхитилась я. — Вовсе необязательно было покупать шампанское. Можно было взять самое обычное вино.

Глаза его вспыхнули.

— Ты разве не знаешь? Тодд и Баффи Энн пьют только шампанское. Они славятся этим.

— Ну конечно. Мы этим славимся, — согласилась я. — Наливай!

— Еще рано, подожди немного. — Он опять нырнул в сумку и вытащил оттуда небольшую тарелочку и баночку соленых орешков. — До меня дошли слухи, что тебе немного надоела воздушная кукуруза. Так что попробуй орешки.

— Ой, Тодд, ты с ума сошел! Тодд, я так люблю тебя!

— Пожалуйста! Не торопись. Ты слишком торопишься со своими заявлениями. Сначала мы должны раздеть даму…

— О-о-о…

Он трогал меня и раньше, как и я его, но мы никогда не видели друг друга обнаженными. У меня перехватило дыхание, когда он начал раздевать меня — предмет за предметом, целуя обнажившийся участок тела. Потом, когда он стал снимать свою одежду, я неотрывно смотрела на него и увидела, как по его щекам катятся слезы.

Я пришла в ужас. Может быть, он почувствовал разочарование?

— В чем дело? Почему ты плачешь?

Он улыбнулся мне сквозь слезы.

— Это просто потому, что ты такая красивая и я так сильно люблю тебя…

Он налил в бокалы вино, и мы торжественно его выпили. Затем Тодд неожиданно прыгнул в кровать и с совершенно развязным видом заявил:

— Теперь я готов доставить тебе массу удовольствия. Я хочу дать тебе возможность любить меня. Делай со мной, что хочешь!

Я притворилась, что возмущена до глубины души, и начала колошматить его подушкой, пока не устала.

— Да, я хочу, — наконец призналась я.

Он опять совершенно неожиданно посерьезнел.

— Я тоже, — проговорил он. — Я хочу!


Тодд подвез меня к общежитию. Ему нужно было вернуть машину и отметиться на работе.

— Ну, мы как, теперь считаемся помолвленными? — спросила я, выходя из машины. — Или будем просто продолжать встречаться? Или, может быть, теперь, когда тебе все-таки удалось меня соблазнить, ты понизишь меня до «девочки на ночь»?

Мне не удалось застать его врасплох. С совершенно серьезным видом он полез в карман и вынул оттуда кольцо. Как ни странно, кольцо это было не из дешевой лавчонки, а настоящее золотое, с настоящей жемчужиной. Маленькой, но настоящей.

Я подумала о том, как много Тодду приходится работать и какие жалкие гроши он за это получает, и почувствовала, как к горлу подступает комок, и на глаза наворачиваются слезы.

— Зачем, не надо было, — прошептала я, протягивая ему левую руку.

— Ты ошибаешься, Баффи Энн. Очень даже надо. Из всего того, что я сделал в этой жизни, именно это и надо было сделать.

Он надел кольцо мне на палец и поцеловал руку.


Я вбежала в вестибюль общежития. Я думала только о том, кому первому показать кольцо, кому рассказать о своей помолвке. Ну, конечно же, Сьюэллен! Но она расстроится, что все у меня произошло так быстро, что я не была так осторожна, как она со своим Говардом. Она согласилась выйти за него лишь после двух лет знакомства. Сюзанне? Сюзанна всплеснет руками и скажет, что я дура, потому что связалась с ничтожеством. Но что сможет Сюзанна знать о человеке, который способен рассмешить тебя, а через минуту заплакать потому, что считает тебя такой красивой и так тебя любит? А что скажет Клео? Что может знать о Тодде даже такой понимающий и добрый человек, как она? Она судила о молодых людях по меркам своей матери. «А он может добиться успеха в жизни?» — эти слова были просто вбиты ей в голову. Вот Кэсси, хотя, возможно, она ничего не знает о таких ребятах, как Тодд, однако не исключено, что мечтает именно о таком.

Да, первым делом я расскажу обо всем Кэсси, и мне будет приятно увидеть, как она радуется за меня. Да, Кэсси кое-что понимала в героях.

Я прошла в свою комнату, чтобы найти ее. Когда я обнаружила, что ее там нет, то решила зайти к Сьюэллен. Не застав и Сьюэллен, я пошла через холл в комнату Сюзанны и Клео. Я должна была поделиться своей радостью хоть с кем-нибудь!

Я нашла Клео в холле, она была в истерике. Вокруг нее лежали теннисные ракетки, лыжи, куча одежды, все было разбросано и валялось на полу.

— Она вышвырнула меня из комнаты и заперлась! Из моей собственной комнаты! Вот дрянь! Моя мама просто бы умерла, если бы узнала, с какой девицей мне приходится жить… Мерзкая, вонючая, чокнутая грязнуля, вот она кто! И посмотри, что она сделала с моими вещами, со всеми моим отличными вещами! Ты только посмотри! Она просто свинья, больше никто! Она просто превратила нашу комнату в свинарник, а теперь посмотри, что она наделала! Я постаралась успокоить Клео и выяснить, за что же все-таки Сюзанна вышвырнула из ее комнаты и не пускает обратно, но она лишь продолжала кричать: — Свинья! Грязные чашки разбросаны по всей комнате, там уже даже гуща окаменела. Грязные трусы под кроватью, я уж не говорю о грязных вонючих носках. И она ни разу с того времени, как сюда приехала, не застилала свою постель! Она даже ни разу не меняла белья. Ее простыни уже давно не белые, они просто черные! И она никогда ничего не убирает на место! Ее вещи валяются по всей комнате — на полу, на стульях, на комоде! И вещи на моем комоде тоже! Все навалено до потолка! Она захватила самый большой шкаф, потому что она самовлюбленная дрянь, но им не пользуется, кроме самой нижней полки! Я…

— Пойдем в мою комнату, Клео, давай поговорим там.

— А мои вещи? — завопила она. — Они разбросаны по всему холлу.

— После того как мы обо всем поговорим, мы вернемся, и я помогу тебе собрать все до последней мелочи. Договорились?

— Я только попросила ее убрать из комнаты эти заросшие грязью чашки, снять с моего стола, комода и стульев свои грязные вещи и вернуть бабушкино жемчужное ожерелье, которое я ей одолжила три дня назад. И знаешь, что она сделала? Она сказала, что представления не имеет, где это паршивое ожерелье, и предложила, чтобы я сама поискала его под кучей одежды, книг и бумаг на своем комоде. А когда я посмотрела и не нашла, знаешь, что она сделала? Она швырнула мне в лицо пять долларов и сказала: «На, держи! Это тебе за твое дрянное ожерелье!» Это ожерелье моей бабушки, это фамильное ожерелье, и она завещала его мне. Мама просто умрет, если узнает, что оно пропало. Вот тогда-то я и назвала ее грязной свиньей. Скажи, разве я не права? — Я покачала головой, ничего не говоря. Если сказать по правде, я не считала, что она не права… — И тогда она выставила меня из комнаты. Она выше меня и сильнее. Просто амазонка! И еще дрянь вдобавок! А потом вышвырнула вслед за мной мои вещи. И что мне теперь делать? — Она запустила пальцы в волосы, отчего кудри ее разлохматились и поднялись дыбом. — Ведь ты же понимаешь, что когда я в первый раз спросила ее об ожерелье и попросила убрать грязные чашки, то говорила очень вежливо. Меня воспитывали как настоящую леди. Я больше не могу мириться ни с ней самой, ни с ее нечистоплотностью, не говоря уже о ее мерзком характере. Честное слово, я просто не знаю, что делать, если все это будет продолжаться.

Я не могла предложить ничего другого, как поменяться соседками по комнате. Мне придется расстаться с милой и симпатичной Кэсси и взять себе в комнату Сюзанну. Я в состоянии справиться с Сюзанной и заставить ее соблюдать порядок. Во всяком случае у меня это получится лучше, чем у Клео. Кроме того, меня не так уж легко расстроить неправильным поведением и дурными манерами.

— Все нормально, Клео. — Я обняла ее за плечи, чтобы успокоить. У нее действительно был ужасно несчастный и растерянный вид — волосы всклокочены, одежда вся смята и надета кое-как, хотя она всегда была чрезвычайно аккуратна — не как большинство студенток-нерях. Она никогда не ходила босиком, неся в руке босоножки или кроссовки. Она даже джемперы и свитера подбирала в тон джинсам. — Я поменяюсь с тобой соседками. Сюзанна может жить со мной, а тебе достанется Кэсси, которая не только очень приятный человек, но еще и чистюля вроде тебя.

Темные глаза Клео расширились от удивления.

— Но почему? Почему ты возьмешь себе Сюзанну, ведь никто же тебя не заставляет?

— Во-первых, она — моя подруга, и я смогу с ней справиться. Все будет в порядке. — Чтобы сменить тему и отвлечь ее, я вытянула левую руку: — Смотри, Клео, что у меня есть. Это кольцо — знак помолвки.

— Тодд Кинг? — Ее голос зазвенел, как будто кольцо расстроило ее еще больше.

— Ну да, дурочка. Конечно, Тодд Кинг! — О Господи, кто же еще это мог быть?

— Но ведь ты знакома с ним лишь несколько недель… Ты знаешь, что сказала бы моя мама?

Мне, собственно говоря, было наплевать, что сказала бы миссис Пулитцер, но я примерно представляла себе это и спросила, тяжело вздохнув:

— Она бы, наверное, хотела узнать, сможет ли Тодд добиться успеха в жизни?

Клео неожиданно расплакалась.

— Клео! В чем дело? — Я не могла понять, что произошло, может быть, она и вправду чокнулась?

— Это из-за родителей… Они собираются разводиться! — Клео безутешно рыдала. — Только что звонила мама. Она еле держится.

— Ой… я очень тебе сочувствую. — Значит, Клео была расстроена не только из-за Сюзанны. — Но такие вещи случаются. В конце концов, ты уже взрослая. Хуже, когда дети еще маленькие. Ты, возможно, уже вообще не вернешься в родительский дом.