— Антон, пожалуйста, держи себя в руках….

Но на это раз просьба жены не возымела должного действия. Антон, побелевший от ярости, вскочил со стула:

— Поженились? Вот как?! А ремня не желаешь, молодой муж? А может, вас обоих выпороть, детки? Или это всё же дурацкая шутка?

— Нет, это не шутка, — сдержанно отвечал Кирилл — хватит на нас кричать, если вы против, мы уйдём…

Полина быстро подошла к сыну и новоявленной невестке.

— Всё хорошо, ребята, никто никуда не пойдёт. Садитесь за стол, будем знакомиться… Юленька, вы учитесь вместе с Кириллом?..

— Она, наверное, беременна… — шепнула Геля Алле. Алла неодобрительно посмотрела на сестру и слегка поморщилась. Конечно, это не Гелино дело. Алла сейчас гораздо больше переживала за отца. Для него это было ударом. Ну как можно Кириллу быть таким жестоким и неблагодарным! Ведь по-настоящему за него переживает сейчас только отец, для остальных это всего лишь повод посмеяться, позабавиться мальчишеской выходке. А мама ради спокойствия в доме готова этих двоих дурачков обнимать и целовать. Алле вообще в последнее время казалось, что мама почти всё делает наперекор отцу, в пику ему. Не на зло, конечно, но с каким-то упорством, словно ею завладел дух противоречия. И папа смиряется, хотя это даётся ему с таким трудом!

— А ваши родители, Юля, в курсе? — спросил Антон уже более спокойным тоном.

— Что мы поженились? Нет ещё, — простодушно ответила Юля, — мы съездим к ним в выходные, да Кирилл?

— Далеко ехать?

— Ночь на поезде и полчаса автобусом… Ой, как они обрадуются! — Юля расцвела в улыбке.

— Вот уж сомневаюсь… — проворчал Антон, — всыплют скорее по первое число!

— Ой вы что! — искренне ахнула Юля, — они меня обожают, никогда ничего не запрещают, я у них балованная…

Юля и производила впечатление именно такой — балованной, к тому же без царя в голове, простоватой провинциалки. Её нисколько не смущало такое несколько бесцеремонное появление в новой семье, она будто привыкла к мысли, что является подарком для всех окружающих. Через десять минут, ещё не познакомившись с новой роднёй, Юля чувствовала себя за столом свободно и раскованно, с аппетитом уплетала цыплёнка, походя отвечая на вопросы Антона.

— Ну а свадьбу собираетесь устраивать? — спросил Саша.

— Какая свадьба! — Юля посмотрела на него с нескрываемым удивлением, такие деньжищи надо! У меня родители-то не миллионеры… И вообще мы венчаться собираемся да и только.

— Венчаться? — Антон посмотрел на Кирилла, — а ты, сынок, разве веришь в Бога?

— Верю…

— Какая разница — веришь не веришь, — довольно бесцеремонно перебила его Юля, — венчаться обязательно надо!

— А у родителей благословения спросить — не надо? — снова напряжённым тоном спросил Антон.

— Ты бы всё равно его не дал, — невесело усмехнулся Кирилл, — лучше уж так, без благословения.

— Значит, поставили перед фактом? — Антон скрестил руки на груди, — и как теперь жить собираетесь?

— Я на работу устроился…

— А институт?! — подскочил на месте Антон.

— После учёбы буду работать полдня.

Разговор снова коснулся нелицеприятных для Антона и Кирилла тем и грозился перейти в скандал. Поэтому Полине снова пришлось брать инициативу в свои руки.

— Ну, достаточно уже разговоров! — как можно веселее и беззаботнее сказала она, — Оказывается у нас сегодня совсем иной праздник. Я конечно не ожидала, что мой младший сын так скоро женится, да ещё и таким необычным образом, но ничего не поделаешь, давайте поздравим наших новобрачных. Сашенька, есть ещё шампанское?

— Есть и не одна для такого случая!.. Да, Кирюха, удивил — так удивил!.. Главное, будь счастлив!

Илья разлил по бокалам шампанское.

— «Горько» будем кричать? — спросила иронично Геля.

— Обязательно! — решительно ответил Саша, — а ты не умничай, а порадуйся за брата. Я лично за тебя, Кирюшка, очень рад. А ты, отец, не переживай, наш Кирилл не пропадёт. Институт закончит, работу мы ему подыщем. В конце концов ему скоро двадцать — самое время влюбляться и жениться. За вас, Кирилл и Юля!

«Горько», однако, всё же кричать не стали, просто пошумели, пожелали счастья, кто насколько мог искренно, потом включили погромче музыку, и разгорячённые выпитым и последними радостными бурными событиями стали танцевать. Веселее всех плясала молодая жена, её по очереди приглашали мужчины, попутно поближе знакомясь.

— Да я вас всех знаю, — кричала она сквозь музыку, — мне Кирилл про всех всё рассказал! Илья — дядя, Саша — брат, Вадим Аркадьевич и Костя сестринские женихи…

— Тебе не кажется, что она туповатая? — шепнула на ухо Косте Геля, когда они танцевали.

— Да ладно тебе, обычная она, простая такая, искренняя… — пожал плечами Костя.

— … Надо же, бывают в наше время такие, — удивлённо говорил Вадим Аркадьевич Алле, прижавшись губами к её уху во время танца.

— Какие?

— Откровенные и бесцеремонные…

«Да, вот Юля не промолчала, если бы кто-нибудь повысил на неё голос…» — грустно подумала Алла и ответила Вадиму Аркадьевичу:

— Она не бесцеремонная, просто так воспитана… И не надо её обсуждать.

Но не обсуждать Юлю и Кирилла в этот вечер в семье не могли. Антон, внешне пытавшаяся выглядеть сдержанно, в душе метал громы и молнии. Полина как можно хладнокровнее пыталась ему объяснить, что не произошло ничего страшного, сын вырос и вправе сам распоряжаться своей жизнью. Но только после нескольких рюмок коньяку, Антон немного успокоился и даже пригласил Юлю танцевать.

Дина, с усмешкой глядя на молодожёнов, злорадно думала о том, что очень этой сумасшедшей семейке не хватало вот такого персонажа. Такая церемониться не станет, выскажет им скоро всё, что думает и Кирилла взбаламутит. И так его уже привязала к себе крепенько, приручила, как несмышлёного котёнка. Попал парень в её сети, не выпутаться. Семья может проститься с ним теперь, он теперь уже не их, вырвался… Ах, если бы Саня тоже… но нет, его мать крепко держит на крючке! Или у Дины нет такого напора, как у этой соплячки Юльки?

Или Сашка — не чета Кириллу?…

2

Вадим Аркадьевич, в который раз умоляюще глядя на Аллу, звал её уединиться от этой шумной компании, но Алла не поддавалась на его уговоры. Ей меньше всего теперь хотелось оставаться с Вадимом Аркадьевичем наедине. Сегодня Алле хотелось только одного — чтобы он поскорее ушёл, потому что при воспоминании о неприятном инциденте на работе, у неё снова подступали к горлу слёзы обиды. Но Вадим Аркадьевич не уходил. За окном стемнело, и Юле захотелось зажечь свечи.

— У вас есть свечи? — спросила она почему-то у Аллы, видимо сразу почувствовала, кто в доме за хозяйку. Алла отправилась на кухню за свечами, и Вадим Аркадьевич увязался следом. Свечи они нашли быстро, отдали их Кириллу, но обратно в гостиную Вадим Аркадьевич Аллу не отпускал.

— Аллочка, ты всё ещё на меня сердишься? — спросил он, заглядывая ей в глаза, — ну, дорогая, перестань, пожалуйста! Ты ведь знаешь, какой на мне груз ответственности, могу я хотя бы в твоём лице обрести поддержку и понимание!..

Вадим Аркадьевич, заведя свою привычную песню, тянул Аллу в её комнату.

— Давай посидим тихонько вдвоём, поговорим…Аллочка, цветочек мой аленький… Ну хочешь я ещё раз перед тобой извинюсь?

За сегодняшний вечер Алла что-то не припоминала никаких извинений от Вадима Аркадьевича, а может, просто не слушала его нашёптываний за столом или во время танцев.

— Не надо передо мной извиняться.

— Но ты ведь обижена ещё на меня? Умоляю, давай всё забудем и помиримся!

Вадим Аркадьевич плотно закрыл за собой дверь, когда они оказались у Аллы в комнате.

— Мы ведь помиримся, да?

— Мы и не ссорились, — ответила Алла.

— Значит, ты меня простила? Поцелуй меня, Аллочка. Обними, поцелуй, и всё будет хорошо… Ты у меня такая нежная, такая ласковая… Я так по тебе соскучился!

Вадим Аркадьевич принялся жарко целовать Аллу в губы, потом перешёл к шее и добрался до груди. Алла и не заметила, как он ловко расстегнул её блузку. Алла хотела отстраниться, но почему-то не отстранилась. А Вадим Аркадьевич, словно предугадав это её желание, прижал Аллу к себе.

— А ты не соскучилась по мне, моя хорошая? В последнее время, так много работы, я совсем тебя бросил… Ты, наверное, ещё и из-за этого на меня обижаешься? Ну ты ведь знаешь, как я тебя люблю! Ты — счастье моё, моя радость, моя ненаглядная девочка… Ты любишь меня? Любишь?

— Люблю, — тихонько ответила Алла и почувствовала легкий озноб, пробежавший по всему телу. Ещё немного и возбуждение жаркой волной захлестнёт её с головой, и она забудет про все свои обиды.

Вадим Аркадьевич знал, как лучше всего заставит забыть Аллу о неприятном. Алла всегда всецело отдавалась чувству, в ней просыпалась истинная женщина — страстная, пылкая, любвеобильная. Мгновение — и от прежней скромницы-умницы Аллы не останется ровным счётом ничего. Только надо ещё немного дожать, чтобы она превратилась в ураган страстей. И Вадим Аркадьевич старался во всю. Он губами пощипывал её груди, руками гладил бедра и ягодицы, а как только почувствовал дрожь под пальцами, слегка отстранился.

— Милая моя, счастье моё…красавица моя… теперь сними трусики, мне так нравится смотреть, как ты раздеваешься, ты такая грациозная… Я сгораю от желания, глядя на тебя, любимая!

Алла сняла блузку, бюстгальтер и трусики, и Вадим Аркадьевич снова потянул её к себе, увлёк на кровать, жадно целуя её тело. Его движения стали медленными, словно ленивыми. Он неторопливо раздвинул её бедра, и с какой-то основательной значимостью вошёл в неё. А ей так всегда нравилось это отсутствие суетливости, спокойствие и размеренность в действиях. Он возвышался в её глазах, когда так степенно и обстоятельно обладал ею. В эти мгновения Алла была счастливейшей женщиной на земле, которая любит и любима.