— Очень рада, — спокойно ответила Камила, хотя внутри у нее все кипело. — Рита, принеси, пожалуйста, маме кофе, — распорядилась она, и Рита, кивнув, исчезла на кухне.

Элена поняла, что дочь демонстрирует ей, до какой степени она здесь своя, но нисколько не обиделась, вновь почувствовав себя на недосягаемой высоте и жалея дочь, которая идет на все, лишь бы оставаться рядом с Эду. Ей и вправду хотелось избавить Камилу от такого унижения. Засидеться допоздна один раз — куда ни шло, но оставаться дольше? Неприлично и подозрительно.

— Я думаю, мы уедем вместе, доченька, — ласково сказала Элена. — Честно говоря, я удивилась, что ты не приехала домой утром, а еще больше тому, что и к вечеру ты не поехала домой…

— Мне бы вообще не хотелось туда возвращаться, — вдруг выпалила Камила. — Многие мои подруги стали снимать для себя квартиры, и их отношения с родителями сразу улучшились.

— Но я не могу пока тебе снять квартиру, — сказала Элена, — и у тебя тоже нет возможности платить за нее самостоятельно.

— Я устроюсь на работу, — пообещала Камила.

— Вот когда устроишься, тогда и поговорим, — сухо ответила Элена. — Я не буду препятствовать тебе, когда у тебя появится такая возможность, но пока просила бы ночевать не по чужим людям, а дома…

— С тех пор как ты поселила у нас Ирис, жить там стало просто невозможно, — пожаловалась Камила.

— Пойми, я должна была что-то сделать, чтобы помочь своей сестре, которая в таком нежном возрасте потеряла отца, — объяснила Элена.

— В нежном возрасте? Отца? А что говорить мне, у которой отца никогда не было? Это я — страдающее лицо, это я чувствую себя незащищенной, это меня ты должна была спросить, согласна я или нет, прежде чем селить кого-то в нашем доме! Ты должна понять, что мы с ней несовместимы!

Элена вынуждена была признать, что какая-то доля истины в словах дочери есть. Но, вспомнив, как они ссорились с Камилой до приезда Ирис, подумала: так даже лучше, пусть яблоком раздора будет отныне Ирис, а не Эду.

— Мы что-нибудь придумаем, дорогая, мы что-нибудь придумаем, — постаралась успокоить она дочь, — но я надеюсь, что сегодня ты будешь ночевать дома.

— Только приду поздно, после того как поужинаю, — отозвалась Камила.

Эду позвал Элену наверх, и она поднялась к нему, но почти сразу же к ним вошла Алма и принялась извиняться, что снова помешала их разговору, не зная, что здесь Элена. Потом она говорила что-то еще…

Элена поднялась, простилась и вышла. Эду стиснул зубы и закрыл глаза.

— Через полчаса мы будем ужинать, Эду, — ласково проговорила Алма.

Эду не шевельнулся.

Глава 25

Разговорить Эду смогла только Эстела. Она поднялась к нему, села на кровать и сказала:

— Помнишь, как ты будил меня в детстве? Приходил ко мне рассказать все, что с тобой случилось. Что сейчас случилось с моим братиком?

Эду повернулся к ней и улыбнулся.

— Я устал от контроля, — сказал он. — Может быть, те невероятные усилия, которые я делаю, чтобы встать, я делаю потому, что хочу убежать отсюда.

— Тебе так плохо? — огорчилась Эстела. — Конечно, я заметила, что ты отделяешься от жизни семьи, что не хочешь даже завтракать и ужинать с нами, но мне казалось, это из-за плохого самочувствия.

— Самочувствие действительно плохое, но не физическое, а душевное. Я уже вырос, Эстела. Мне хочется распоряжаться собой и не чувствовать постоянно следящих глаз. Я не хочу давать отчет тете в каждом своем шаге, в каждом поступке. Еще немного, и Элена дойдет до истерики, я это чувствую. Каково ее положение? Я хочу подумать о ней, создать ей больше комфорта, спокойствия, а получаются одни неприятности…

— И что ты предлагаешь? — спросила Эстела, в общем-то понимая, куда он клонит.

— Я предлагаю все-таки выяснить вопрос с наследством, понять, сколько каждому из нас причитается, посмотреть, как мы можем этим распорядиться, и затем уже решать свою судьбу, — резко произнес Эду.

— Ты хотел поездить по свету, пройти стажировку в разных клиниках, чтобы профессионально определиться. Разве это не придало бы тебе самостоятельности? — поинтересовалась Эстела, ласково поглаживая брата по руке, удивляясь невольно и радуясь, каким он стал взрослым и красивым.

— Путешествие откладывается, как ты понимаешь, а жизнь идет дальше. Сейчас я расту профессионально, наблюдая за собственным организмом и экспериментируя с самим собой. Результаты неплохие. Кто знает, может, я выработаю методику восстановления двигательного аппарата после травм?

Эстела с восхищением посмотрела на брата. Ей и в голову не приходило, что можно так относиться к своей болезни. Какой же он молодец!

— Но мне хотелось бы располагать собой, раз я не могу передвигаться, — снова настойчиво повторил Эду. — И еще одно: если так будет продолжаться, если Алма по-прежнему будет вмешиваться во все мои дела, то вместо искренней благодарности и любви, которую я к ней испытываю, я ее возненавижу!

В голосе Эду прозвучало столько раздражения и горечи, что Эстела поняла: коса уже нашла на камень.

— Что ты конкретно предлагаешь? — спросила она.

— Предлагаю пригласить Алму и поговорить с ней, а там будет видно!

— Когда приглашаем? — энергично спросила Эстела.

— Завтра утром! — так же энергично откликнулся Эду.

— Ты будешь ужинать? — задала следующий вопрос Эстела. — У нас ужинает Камила!

— Нет! Я наобедался! — поставил точку Эду.

— Ну тогда я пошла, — Эстела поцеловала брата и спустилась вниз.

Ужин прошел вяло, каждый думал о своем, и каждому было о чем подумать.

Камиле было невесело, — ни одна из ее проблем не решилась, все стало только хуже. Настырная Ирис по-прежнему распевала и шаркала тапочками по их квартире. Мать по-прежнему крутила любовь с Эду. Эду начал ходить и даже собирался съездить на конезавод, чтобы избавиться от страха перед лошадьми, а Камила оставалась ни при чем… Не с Алмой же ей дружить, в самом деле! Словом, было от чего прийти в дурное расположение духа.

Алма продумывала, как ей общаться с Эленой, которая вновь замаячила на горизонте. Да не только замаячила, а просто приехала сюда и, похоже, готова была расположиться в этом доме.

Эстела думала о предстоящем разговоре, который и пугал ее, и притягивал. Нелегко было начать его, но необходимость в нем давно назрела.

И только Данилу не спеша потягивал любимое шампанское, становился все веселее и, поглядывая на постные лица своих сотрапезниц, искал глазами хорошенькую Риту, которая сновала с тарелками и подносами, излучая доброжелательность и оптимизм.

Спали все тоже не слишком спокойно, отягощенные своими заботами, а поутру, когда Алма, как обычно, заглянула к Эду, чтобы осведомиться о его здоровье, он попросил ее присесть и сказал, что у них с Эстелой к ней очень серьезный разговор. Алма присела. Эду позвал Эстелу и заговорил.

— Мне показалось, что я слишком легкомысленно тратил деньги, — начал он. — Как-никак это деньги наших родителей, и принадлежат они не одному мне, но еще и Эстеле.

Алма вопросительно смотрела на Эду, еще не понимая, к чему он ведет.

— Теперь мне хочется знать, чем мы с Эстелой владеем, каковы наши капиталы, куда они вложены и какой доход приносят.

Брови Алмы поползли вверх.

— Вы хотите уехать? Вы бросаете меня? — спросила она с изумлением.

— Да нет, тетя! — вступила в разговор Эстела. — Мы просто хотим знать, что нам оставили родители.

— Но ведь адвокат Силвейру все вам растолковал. Или вы ему не доверяете? — Алма слегка повысила голос.

— Это было давно, тогда мы ничего не понимали, нам бы хотелось снова все услышать и разобраться как следует, — настаивал на своем Эду.

Тон у него был ледяной. После вчерашних вторжений он был страшно зол на Алму, и ее сегодняшнее поведение не рассеяло его злости.

Алма прекрасно чувствовала возросшее напряжение и ответила не менее ледяным тоном:

— Я немедленно позвоню сеньору Силвейру, он приедет и все вам объяснит. Вы можете сами к нему поехать, если вам захочется. Можете обратиться к другому адвокату, если не доверяете моему. Думаю, что так будет лучше всего, найдите адвоката, который будет заниматься вашим состоянием, тогда вы избавите от своих подозрений и меня, и сеньора Силвейру.

— Ну вот ты и обиделась, тетя. — Эстела ласково подсела к ней. — Обиделась и рассердилась. А с чего, спрашивается? Ты же знаешь поговорку: кто сердится, тот не прав.

— Спасибо, утешила! — сказала Алма, поднимаясь. — Первыми рассердились на меня вы, ну да Бог с вами. Словом, я пошла звонить адвокату Силвейру.

Дверь закрылась, и брат с сестрой переглянулись. Теперь и Эстела ощутила, как хорошо быть самостоятельной.

Она даже стала помышлять об отдельной небольшой квартирке с фотоателье, где могла бы работать, когда ей удобно.

— Мне кажется, нам обоим нужно встряхнуться, — решительно сказала она. — Завтра мы с тобой едем с моей компанией на дискотеку.

— И что я там буду делать? — поинтересовался Эду.

— Посидишь, послушаешь музыку, выпьешь немного вина, поухаживаешь за девушками, словом, повеселишься, — пообещала Эстела.

— Ну что ж, я не против, — решился Эду, и в глазах у него заиграли озорные искорки. — Мы начинаем самостоятельную жизнь! А ты не против, если я приглашу Элену?

— Разумеется, нет, — кивнула Эстела, хотя и подумала, что Камила на дискотеке выглядела бы более естественно.

Телефон на столе Элены зазвонил в обеденный перерыв. Она как раз слушала Ивети, которая рассказывала ей о своей семейной жизни. Дело в том, что все последнее время у Вириату были серьезные проблемы в постели. Сначала у него были сбои изредка, потом все чаще, а потом и вовсе перестало получаться. Разумеется, он нервничал, Ивети тоже, пока Лаэрти не уговорил его пойти к своему знакомому врачу, Вириату решался очень долго, но наконец отправился. Анализы оказались хорошими, проблема была чисто психологической и подлежала лечению у психотерапевта. Однако врач прописал Вириату какие-то чудодейственные таблетки.