— Я уговариваю Элену провести выходные в нашем доме, — сказал он Алме. — Надеюсь, ты не будешь возражать? Я по ней очень соскучился, нам редко удавалось побыть вдвоем.
«Нам это вообще не удавалось», — мысленно поправила его Элена.
Алма же вынуждена была ответить согласием на просьбу Эду:
— Ну как я могу возражать? Какие глупости ты говоришь! Мы устроим пир на весь мир в честь твоего возвращения домой. И, конечно же, будем рады видеть среди гостей Элену. Ты ведь не огорчишь моего племянника, Элена, приедешь к нам завтра?
— Спасибо за приглашение, я обязательно приеду, — ответила Элена, не доставив Алме удовольствия своим отказом.
— И ты, Камила, тоже приезжай, — произнесла Алма с особой теплотой в голосе. — Я к тебе очень привязалась за эти дни. Эду, ты пригласил к нам Камилу?
— Разумеется, пригласил. А как же иначе?
«Ну да, как же можно обойтись без Камилы! Он этого даже представить не может, — с горечью подумала Элена. — А что бы он стал делать, если бы я и правда осталась там на ночь? Попросил бы поставить в своей спальне еще одну кровать для Камилы?»
Из больницы она опять уехала раньше всех, оставив Эду с Камилой и Алмой.
— Я не стала созывать много гостей, — сказала Алма Камиле. — Эду сейчас ни к чему вся эта суета. Мы отметим его возвращение в узком кругу. Будут только самые близкие.
— А как же «пир на весь мир»? — напомнил ей Эду.
— Так мы и будем пировать, — не увидела в том никакого противоречия Алма. — Это ведь наш праздник, и мы вправе приглашать на него только тех, кому действительно рады.
Что скрывалось за этими ее словами, выяснилось позже. Алме очень не хотелось принимать у себя в доме Элену и она сделала ход конем: договорилась с доктором Алфреду, чтобы он выписал Эду из больницы не в полдень, как предполагалось прежде, а с утра. Алфреду не отказал давней знакомой в столь невинной просьбе, и Алма, войдя в палату, сообщила Эду и Камиле радостную весть:
— Алфреду сделал нам сюрприз! Эду, ты сможешь уехать отсюда завтра утром!
Эду воспринял такую новость с удовольствием и попросил Камилу известить об этом Элену.
— А она уже все знает, — сказала Алма. — Я позвонила ей прямо из кабинета Алфреду.
Камилу это удивило, но она благоразумно промолчала. Так же она промолчала и потом, вернувшись домой. А утром, пока Элена еще спала, уехала к Эду в больницу.
Проснувшись, Элена сказала Зилде, что сегодня та может не готовить обед:
— Мы с Камилой заберем Эду из больницы и поедем на обед к нему домой.
— Да, я знаю, — ответила Зилда. — Только Камила уже уехала.
— Как?.. В такую рань?.. — растерялась Элена.
— Но она сказала, что Эду выпишут сразу после утреннего обхода, и поэтому очень торопилась.
— Тут вышла какая-то путаница, — все еще не могла поверить в преднамеренный обман Элена.
Она позвонила в больницу, и дежурный врач сказал ей, что Эду уже уехал домой.
Лишь теперь Элена поняла, что она стала жертвой заговора. Ей только было пока не ясно, участвовал ли в этом заговоре Эду.
А он в отличие от Элены так ничего и не понял. Приехав домой, он все ждал, что Элена вот-вот появится там, но праздничное торжество началось без нее. Данилу уже собрался произнести первый тост, и тут Эду вдруг спросил у Камилы:
— А почему Элена не приехала? Она тебе что-нибудь говорила?
— Нет, мы сегодня даже не виделись. Я уехала, когда она еще спала.
— А вчера? Ты сказала ей, что меня выпишут не днем, а утром?
— Нет. Ей же твоя тетя звонила.
— А ты действительно звонила Элене? — обратился Эду к Алме.
— Да, — ответила она. — То есть не совсем так. Я позвонила ей, а у нее в тот момент был занят телефон, и я поручила секретарше Алфреду обязательно дозвониться до Элены. Неужели она оказалась такой необязательной?
— Камила, позвони маме! — потребовал Эду.
— А может, не стоит ей сейчас звонить? — гнула свое Алма. — Вдруг она сама почему-либо не захотела к нам приехать, и ей будет неприятно это напоминание.
— Нет, Элена не могла бросить меня в такой день! Она очень хотела разделить со мной эту радость. Камила, набери номер Элены! — повторил свое требование Эду.
Связавшись с матерью, Камила поднесла трубку к его уху, и он сразу же спросил:
— Почему ты не приехала в больницу? Я тебя так ждал!
— Я не знала, что все переменилось, и собиралась приехать туда к полудню. А потом позвонила в больницу и…
— А секретарша Алфреду тебе ничего не передавала?
— Нет.
— Ну ладно, вышла досадная накладка. Ты приезжай теперь прямо ко мне домой. Мы все тебя ждем.
— Нет, я не приеду, — твердо ответила Элена. — Побудь сегодня в кругу родственников, отдохни после больницы. Завтра увидимся. Скажи, Камила там?
— Да, она приехала вместе со мной из больницы.
— Значит, она там… Ну что ж, хорошо… Отдыхай. Я знаю, каково это — возвращаться домой из больницы. Это как похмелье… Целую тебя.
— Я тебя тоже.
— И я тебя, еще раз. Крепко-крепко!..
Глава 19
В первый вечер по возвращении домой из больницы Эду оглядел стены своей комнаты, и ему показалось, что он в тюрьме. Он не знал, сколько ему еще придется пробыть здесь в полной беспомощности, и от этого пришел в неистовство. Врачи, правда, пообещали, что восстановление пойдет достаточно быстро, если он будет следовать всем их предписаниям, регулярно заниматься физиотерапией, аккуратно принимать лекарства. Но как может не приходить в неистовство молодой человек, если он не способен шевельнуть ни рукой, ни ногой, если не может самостоятельно есть и пить! Не может даже взять телефонную трубку! Зависеть целиком и полностью от окружающих, что может быть унизительнее!
Эду был переполнен горечью, вернувшись домой из больницы, еще и потому, что не приехала Элена. Он винил в этом Алму. Она невзлюбила Элену с первого взгляда и вовремя не сообщила ей, что его выписывают.
Физическая беспомощность породила у Эду обостренное чувство зависимости, и ему страстно хотелось свободы. Полной. Во всех смыслах. Он ощутил, насколько велика его зависимость от тетушки в любом жизненно важном решении, и понял, что хочет решать все вопросы самостоятельно.
Но их с Эстелой рабство будет продолжаться до тех пор, пока дона Алма будет ведать их финансами. Они не смогут шагу ступить без того, чтобы не поставить ее в известность относительно любого желания, плана, намерения…
— Эстела, тебе не кажется, что мы с тобой уже совершеннолетние? — спросил он у сестры, которая привычно сидела возле его постели.
Эстела засмеялась.
— Больница не пошла тебе на пользу, Эду! Ты задаешь такие…
— Дурацкие вопросы, — живо подхватил он, радуясь тому, что хотя бы речь у него сохранилась, речь и мозги. — Раз вопрос кажется тебе дурацким, значит, ты не сомневаешься в том, что мы взрослые самостоятельные люди. Но тогда почему сами не распоряжаемся своими деньгами?
— Мне и самой приходило это в голову, — призналась Эстела, — но мне казалось неудобным говорить об этом с тетушкой. Она заменила нам мать, всегда была так добра с нами, так заботлива. Мы ей всем обязаны, Эду, ты же знаешь!
— Глупости! — раздраженно отмахнулся Эду. — Я прекрасно знаю, сколько она для нас сделала и делает. Но она забыла, что мы уже выросли из младенческого возраста и нас не нужно водить на помочах. Мы просто напомним ей об этом.
— Мне кажется, она обидится, — вздохнула Эстела, но при этом мечтательно посмотрела в потолок, ей бы очень хотелось не давать отчета дотошной доне Алме в каждой своей трате!..
— А сейчас обижены мы! — стоял на своем Эду. — Если бы она не хотела нас обижать, — он усмехнулся, — то сама бы пригласила адвоката, чтобы он разъяснил, какая часть родительского наследства причитается нам и какая — ей. А иначе невольно возникает недоверие. Ты не находишь?
Эстела была вынуждена кивнуть. Подобные подозрения показались ей чрезмерными, надуманными, но раз уж Эду заговорил об этом, то, наверное, не без основания, и, значит, надо принять его сторону.
— Тебе вредно волноваться, — ласково сказала она брату. — Сейчас не думай ни о чем, кроме здоровья. Обещаю, что займусь этим вопросом сама, ты знаешь, какая я дотошная и въедливая, не хуже доны Алмы.
Эду улыбнулся, а Эстела ласково погладила его по плечу, поцеловала в щеку, почувствовав, как он нуждается сейчас в поддержке и нежности.
Алма заглянула в комнату и расцвела улыбкой.
— С вас хоть картину пиши! Настоящая идиллия! — энергично провозгласила она. Вся ее крепкая небольшая фигурка, ее огромные черные глаза так и лучились этой энергией. — Как ты смотришь, Эду, если я приглашу наших друзей и мы устроим вечеринку в честь твоего возвращения из больницы?
— И ты меня внесешь как древнего грека на ложе… Или прикатишь на кресле-каталке, чтобы я немного потанцевал? — осведомился Эду.
Алма пристально посмотрела на него. Лицо Эду исказила болезненная усмешка.
— Прости! — сказала она. — Я не думала, что моя идея покажется тебе такой нелепой. Мне почему-то казалось, что ты рад оказаться дома, что тебе будет приятно повидать своих друзей…
— Твоих друзей! Выражайся точнее. Моих ты почему-то даже не известила о моем выходе из больницы! — Эду говорил резко, не в силах скрыть огорчения и досады.
— Если ты имеешь в виду Элену, то произошло в чистом виде недоразумение. Я позвоню ей и лично приглашу ее к нам.
— Спасибо! — с иронией поблагодарил Эду. — Представляю себе это любезное приглашение! После него она никогда у нас не появится. Нет уж, предоставь это мне. Я сам ее приглашу, и, надеюсь, очень скоро.
Алма вновь пристально посмотрела на племянника и сказала без тени обиды:
"Семейные узы. Смятение чувств" отзывы
Отзывы читателей о книге "Семейные узы. Смятение чувств". Читайте комментарии и мнения людей о произведении.
Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв и расскажите о книге "Семейные узы. Смятение чувств" друзьям в соцсетях.