Ноги, когда-то хорошо знающие тропки через грязь, легко вспоминали свои прежние навыки. Ксю, не отрываясь от мыслей, только приподняла края джинсов и пошла напрямки, намереваясь если не пройти на территорию фабрики, то хотя бы взглянуть на нее вблизи. Кто-то ей говорил, что вход на территорию теперь запрещен, потому она и предпочла попасть туда потихоньку.

Почти все старые лазейки в ограждении были закрыты. Старый, полуразвалившийся забор вокруг общежития был заменен, и на маленькой "культурной" калитке висел замок. Зеленые металлические ворота тоже были закрыты и "прорехи" в ограде заделаны. Но не зря Ксюша сотни раз выбиралась с территории и возвращалась через эти прорехи! Одну лазейку девушка все-таки нашла.

Если долго где-то не был, то перемены, даже самые маленькие, сразу бросаются в глаза. Перед забором снова наросли горы опилок – правда, не такие, как те, по которым когда-то зимой Ксеня, Таня и Люба и другие девчонки катались на санках и клеенках. Эти были меньше, но все равно внушительные. Недалеко та самая машина, которой Ксюша раньше почему-то боялась. И машина вроде как машина, только что от времени почернела. Ксюша зашла во двор общежития. На дверях дома тоже висел замок. В остальном все осталось прежним, только стоявшую раньше теплицу снесли. Хотя правильно, земля тут плохая, помидоры/огурцы не растут, теплица не нужна. К тому же клеенку со стен поснимала Ксюша, чтобы было на чем кататься.

Ксеня вышла со двора, остановилась под тремя большими тополями, затем на лавочку присела. Когда они жили в общежитии, отец собственноручно починил этот столик и лавочку. И здесь же они с Катей и Таней гадали, писали желания и секреты на листочках. Сколько же времени прошло!

Ксюша хотела побродить по фабрике, повспоминать, но боялась, что ее здесь увидят. Тем более одета она в яркую красную куртку, а на территории, видно больше никого нет. Словно в подтверждение этой Ксюшиной мысли, появился подозрительный сторож и велел уходить.

Девушка вышла на улицу и задумалась, куда пойти: домой или погулять еще? И решила еще раз сходить на переулок, может, удастся встретить Таню или Любу, а там будет видно.

Еще издалека она увидела светлую голову Любы и поспешила вниз, пока та не ушла в дом. Люба была старше Ксюши на шесть лет, но раньше никогда не отказывалась играть с малышней. Когда-то они играли в "Санжелу" и "светофор", рассказывали друг другу страшные истории, зимой катались на лыжах, ели большие прозрачные сосульки. Ксю это все очень хорошо помнила, и наделась, что Люба тоже ничего не забыла.

Хлопнула калитка, и из двора появилась Люба. Увидев Ксюшу, она спокойно, будто они расстались только вчера, сказала:

– Привет, Ксень.

– Привет…

– Я в дом шла, смотрю, вроде ты идешь…

– Ты так легко меня узнала? Я что, совсем не изменилась?

– Да не сильно, повзрослела только…

– Ты тоже почти не изменилась, – сказала Ксюша.

– Ты давно приехала?

– Сегодня часа два назад. Теперь вот погулять вышла, на комбинате была, меня оттуда сторож выгнал…

– Было бы там что сторожить! Все давно растаскали. Раньше столько рабочих было, швей – знаешь, сколько осталось? Двадцать. И тех на КБО перевели.

– Твоя мама тоже там?

– Ну. Сегодня их в колхоз отправили.

– А ты сама работаешь?

– Нет, пока сижу. Раньше в больнице была, теперь бросила… А ты? В каком классе сейчас?

– В девятом.

– А парень есть?

– Само собой. Тут история не история – целый бразильский сериал, – ответила Ксюша. Люба засмеялась.

– Давай пройдемся, расскажешь.

Они выбрались с переулка и пошли в сторону автобусной остановки. Там присели на скамейку и принялись перебирать новости. К ним подошла симпатичная светловолосая девушка, в которой Ксеня узнала одноклассницу Тани Ивашневу Катю. Когда-то они вместе играли на территории фабрики. С Катиной мамой произошла ужасная история, говорили, что по пьяни она и несколько ее подруг убили какого-то мужчину. Для детей, конечно, ничего не значило, что Катина мама-убийца и сидит в тюрьме, поэтому они всегда прекрасно ладили с этой девочкой. Для Ксю и сейчас это не имело значения, хотя она и понимала, какое пятно в глазах многих поставила на Кате судимость матери.

Катя не узнала Ксению, вернее, заметно что-то припоминала, но не могла догадаться, почему Ксюшино лицо кажется ей знакомым. Люба первая поставила вопрос ребром.

– Кать, не узнаешь девчонку?

– Ну… лицо знакомое…

– Сестра твоей одноклассницы… – подсказала Ксюша.

– А, Ксеня! Теперь вспомнила, – улыбнулась Катя. – Надолго к нам приехала?

– На неделю.

– У Тани была?

– Нет пока. Потом зайду.

– Привет передавай. Давно мы с ней не виделись. Теперь в разных классах.

– Хорошо, – кивнула Ксю.

Когда Катя ушла, Ксюша посмотрела на Любу.

– А не изменилась Катька!

– Ну да. А с чего бы? Не повезло девчонке в жизни. Мать в тюрьме, отца у нее нету. Живет она у бабушки, но та за ней почти не следит. Катя школу почти забросила, все гуляет… ищет хорошего обеспеченного мужика, только у нас таких не водится. Да и считают ее легкой добычей. По рукам пошла, короче…

Ксю нахмурилась. Ей было жаль Катю, жаль Любу, которая тоже не выглядела довольной и обеспеченной. Перемены, замеченные Ксюшей в давних знакомых, ей не понравились.

3.

– Ну наконец-то наша дорогая Ксю явилась! – язвительно встретила сестру Катя. Они с Марком сидели почему-то в комнате Ксении.

Ксеня давно привыкла к подобным выпадам своего зеркального отражения и нимало не смутилась.

– Если бы знала, что вы меня тут так ждете, пришла бы раньше, – ответила она.

– Ты, однако, мелкая, не сидишь на месте! – усмехнулся Марк и отодвинулся. – Устраивайся. Меня каких-то два часа не было, а твой и след простыл. Приезжаю, Катя спит, а Ксенечки нету, и никто не знает, где она. Где была?

– Гуляла.

– А точнее?

– На комбинат ходила, на былое место жительства, и меня оттуда дядька какой-то выгнал.

– Да ну!

– И что там нового? – живо спросила Катя.

– Почти ничего. Разворовали все еще больше и вокруг общаги заборчик поприличнее организовали, а так все по-старому. Ну, еще окна столовой и лесопилочной, где папа работал, досками заколотили, ограду фабрики починили – я вообще чуть на территорию пробралась… А доску Почета возле конторы убрали. Там только фундамент белый остался.

– А из знакомых видела кого-нибудь?

– Любку Михальченко встретила, не знаю, помнишь ты ее…

– Любу? Конечно, помню, видела ж много раз у мамы на работе и так… Ну, а как она? Сильно изменилась?

– Нет, – Ксю приложила руки к щекам, – с лица немного круглее стала, и сама округлилась…

– Замуж вышла?

– Еще нет, но это, по-моему, не за горами. С парнем уже живет… Еще Катю Ивашневу видела.

– Танину одноклассницу?

– Ну. Эта какая была, такая и осталась, только ростом повыше. А все такая же светленькая и с лица кругленькая.

– Хм, Ивашнева – знакомая фамилия, – задумчиво сказал Марк. – Но вот где слышал, не помню.

– Может, ты про ее маму слышал? Они лет семь назад с подругами напились и мужика убили… – ответила Ксюша.

– А, точно, именно это я и слышал. Ничего так судьба девушке досталась.

Они помолчали, потом Марк перевел разговор на более спокойную тему.

– В баню идете?

– Ну, пожалуй, башку не мешало бы постирать, – сказала Ксю, бросая взгляд в зеркало. Марк засмеялся.

– Вот и тусуйте тогда, а то до девяти не высохнете.

– Высохнем, – беспечно отозвалась Ксю. – По крайней мере, я.

– Все равно, собирайтесь и топайте. А я курить пойду.

Сорок минут спустя Ксюшка вернулась. В комнате шел телевизор. Марк и дедушка, уютно устроившись на диване, смотрели "Кривое зеркало".

– Ты такая мокрая, Ксень, – улыбнулся Марк, глядя, как Ксюша расчесывает волосы перед зеркалом в зале. Девушка бросила на него яростный взгляд.

– Не можешь промолчать?

– Не могу, – ответил Марк, одаряя Ксюшу своей фирменной улыбкой "А нам все равно". – Не злись, вид у тебя прикольный и милый.

– Как у клоуна! – отозвалась Ксю, гримасничая. – Спасибо, ты меня обрадовал.

С причесыванием было покончено, и Ксю направилась к себе в комнату.

– Марк, подожди, я переоденусь. И поищи среди бабушкиных лекарств от головы чего-нибудь, иначе планы наши рухнут.

– "Цитрамон" подойдет? – спросил Марк из зала.

– Подъедет, – отозвалась Ксения, натягивая майку и короткие джинсовые шорты. – Заходи, – сказала она и плюхнулась на кровать.

– А Катюша все там?

– Ага, попариться решила. Боюсь, поплохеет ей с непривычки… – Ксюша глотнула таблетку и запила водой. – Спасибо. А Лешка где?

– У девчонки своей, Светланки.

– Ну, знаю про нее. Бабушка по телефону рассказывала.

– А, вот ты откуда новости узнаешь!

– А как же! Я сюда звоню, бывает. На тебя ж разок была нарвалась.

– Ну, точно.

– Ты тогда еще про парня моего спрашивал, есть он или нет. Кстати, могу похвастаться, у меня его фотка с собой и вообще фотки…

– Да? Покажи!

– Подай рюкзак, пожалуйста, – Ксюша порылась в одном из отделений и вытащила два фотоальбома. – Тут вообще мои фотографии. Катя есть, но в основном все мое. Вот это мы в пришкольном лагере после третьего класса, весь наш отряд, правда, я ребят плоховато помню. Это мы в музее восковых фигур в четвертом классе, я и Аня – моя подружка. Она потом выбыла из класса, а я из той школы ушла. Это я с друзьями из пришкольного в пятом. Это я на линейке в шестом, это просто в школе фоткались с подружками… А вот и эта его тусовка и мы с ним…

– Ну-ка, – Марк присмотрелся внимательнее.

– Подожди, там еще фотография, где мы вдвоем, – Ксюша перевернула листок. – Вот, я и Влад.

– Его Влад зовут? – уточнил Марк, глядя на фото. Ксюшка на нем выглядела счастливой, улыбалась. – Симпотный пацан.