Колин запрокинул голову и покатился со смеху. Виктория всегда находила его симпатичным, но последний раз видела еще подростком. За два года он неожиданно возмужал. Как у Элейн, у него были каштановые волосы и голубые глаза, но краше прочего оказалась улыбка, смягчавшая волевой подбородок Бакстонов. Колин смахивал на сказочного героя — не того, что завоевывал принцессу, а на его верного друга, благодаря которому все и налаживалось.

— Весьма здраво сказано, кузина. Тебе же исполнилось восемнадцать? А почему ты не вышла в свет?

— Мы с Ровеной не хотели устраивать бал, а отец не настаивал, — пожала плечами Виктория.

— Молодец. Вся эта ерунда скоро кончится. — Колин бросил на нее быстрый взгляд и поджал губы. — Мне очень жаль твоего отца, Вик. Уникальный был человек.

Она кивнула, в очередной раз пытаясь справиться с живучим комком.

Лорд Биллингсли подался вперед и просунул голову между ними.

— Хватит болтать, надо торопиться. Если не успеем до захода солнца, придется останавливаться и зажигать фары. Сам знаешь, какая начнется потеха.

С фарами, судя по его глумливому тону, вышла какая-то история.

— Будь по-твоему!

Колин нажал на газ, и автомобиль рванул по дороге, не заботясь о поворотах. Виктории пришлось вцепиться в дверную ручку. Они чуть не врезались в стадо ни о чем не подозревавших овец. Пастух разразился воплями, и Виктория начала смеяться умышленно мелко, дабы избежать приступа. Она закрыла глаза и сосредоточилась на дыхании, пока машина не остановилась у парадного входа.

— Открывай глаза, кузина. Я доставил тебя целой и невредимой.

— Чудом, — добавил с заднего сиденья Себастьян. — Между прочим, у пастуха мог случиться разрыв сердца.

Широкие двери распахнулись, и подъездную дорожку залило ярким светом. Из дома, кутаясь в шаль, выбежала Пруденс:

— Где ты была? Ты хоть представляешь, как мы волновались?

Виктория выбралась из автомобиля, готовая выслушать лекцию.

Но Пруденс замерла, сосредоточившись на чем-то позади нее. Виктория никогда не видела у нее такого лица. Она обернулась и обнаружила, что лорд Биллингсли не сводит с Пруденс глаз. Какое-то время казалось, что вот сейчас они устремятся друг к другу, настолько мощное электрическое поле образовалось между ними. И Виктории вдруг стало неловко.

— Придется мне взять приличия на себя, раз уж вы оба онемели. Пруденс, это лорд Биллингсли. Думаю, вы уже встречались на папиных похоронах. Лорд Биллингсли, это моя обожаемая подруга Пруденс Тэйт. — Виктория оглядела пару, так и стоявшую в оцепенении. — Да отомрите уже, ради всего святого!

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Пруденс залилась краской и отвернулась. Судя по выражению лица молодого человека, он тоже узнал ее с первого взгляда. Она потупилась, так как осознала, насколько невзрачно выглядит, но все-таки была благодарна Вик за то, что та представила ее подругой, а не камеристкой. Пруденс вновь посмотрела на лорда Биллингсли и даже в темноте различила румянец на его щеках.

Значит, они произвели друг на друга равное впечатление.

Из машины выбрался и присоединился к ним еще один молодой человек.

— Теперь я знаю, что вы не кузина Ровена, хотя у вас такие же волосы. — Он повернулся к Виктории. — Ты не сказала, что у вас гости.

Взгляд Виктории переходил с одного на другого.

— О, прошу прощения. Кузен Колин, это моя подруга и компаньонка Пруденс Тэйт. Пруденс, это мой кузен лорд Клайвен и его друг, с которым ты уже знакома, и… — Она запнулась, когда подошел третий, сидевший в машине сзади. — Боюсь, я не знаю…

Тот протянул руку:

— Чарльз, но можете называть меня Кит.

Колин и лорд Биллингсли дружно рассмеялись, как будто не слышали имени забавнее. Начались поклоны и рукопожатия. Мужчины даже стали жать руки друг другу, смеша Викторию. Когда они кликнули слуг выгружать багаж, Пруденс воспользовалась моментом и отвела Викторию в сторону.

— Где тебя носило? Ты же замерзла. Я до смерти перепугалась.

— Ходила в гости к старой знакомой. Я не хотела тебя волновать.

Пруденс смотрела на нее в задумчивости. В голосе Виктории звучало раскаяние, но сама она стала живее, чем утром, когда Пруденс ее одевала. Будто с плеч упала тяжелая ноша.

Может быть, Виктории не хватало общения? Веселые молодые люди заведомо были лучшей компанией, чем она с Ровеной в последнюю пару недель. Пруденс бросила быстрый взгляд на лорда Биллингсли — тот тоже исподтишка рассматривал ее, и она, зардевшись, отвернулась. Увлекая Викторию, она позвонила в звонок для мистера Кэрнса — пусть мчится бегом. Он разведет молодых людей по комнатам и разнесет их вещи. Пруденс хотелось одного: скорее препроводить Викторию в дом. И хотя глаза ее сияли, чувствовалось, что она устала, и Пруденс это угадывала.

В зале им повстречалась Элейн. Она уже переоделась к обеду в розовое платье из китайского атласа и плиссированный жакет, воротник и низ которого были отделаны горностаем, и Пруденс подумала, что в жизни не видела такой красоты.

— Виктория, где ты была? Мама вне себя и отыгрывается на всех подряд, большое тебе спасибо. Поторопись и переоденься к обеду, пока она совсем не потеряла голову. — Тут до нее донеслись голоса от парадного входа, и она, прислушавшись, сорвалась с места. — Колин! Я так тебя ждала на выходные!

— Идем скорее переодеваться, пока не влипла опять. — Пруденс потянула Викторию за руку.

— А ты заметила, что мы только этим и занимаемся? — спросила уже на лестнице Виктория. Пруденс промолчала, и Виктория спохватилась: — Ох, извини, Пру. Я не подумала.

— Ничего страшного. Мне даже лучше носить эту жуткую старую форму, чем менять платья по четыре раза на дню.

Но в глубине души Пруденс знала, что это не так. Ее красивые платья лежали в сундуках. Почти сплошь новые — ввиду похорон им всем подготовили полный траурный гардероб. Хотя большинство были черными, у нее имелось несколько платьев из темной ткани сливовых и бордовых оттенков и еще одно, очаровательного полночно-синего цвета. Пруденс так и не пришлось их надеть. Она часто открывала сундук и гладила нежный шелк, кружева и тюль. Ладони до того загрубели от ежедневной утренней чистки кастрюль в обществе Сюзи, что царапали тонкую ткань.

У Розовой комнаты Пруденс подавила вздох и быстро помогла Виктории снять уличный костюм; затем погнала сестру в сорочке и нижней юбке в ванную комнату.

Взамен черного наряда она выбрала темно-синее шелковое платье с гофрированной юбкой, кружевным верхом и широким синим поясом. Виктории едва исполнилось восемнадцать — зачем заставлять юную девушку постоянно ходить в черном, пусть даже отец и почил всего несколько недель назад. И если общество молодых людей хотя бы отчасти смягчит ее скорбь, то Пруденс поможет ей всем, чем сумеет.

Она вспыхнула, вспомнив, как глазела на лорда Биллингсли, одетая в мешковатую юбку и блузу. Что он о ней подумал?

Не в первый раз ей отчаянно захотелось повернуть время вспять. Но что изменится? Даже в лучшем наряде, с замысловатой прической она останется дочерью гувернантки. Иному не бывать, тогда как лорд Биллингсли наследовал образ жизни, далекий от ее собственного. Ровена и Виктория пренебрегали устоями, но могли обратиться к ним в любой момент. Они принадлежали к высшему свету, о чем свидетельствовала легкость, с которой они подлаживались под саммерсетские порядки. Она же, заурядная Пруденс Тэйт, — нет.

Девушка помогла Виктории облачиться в вечерний наряд. Сперва она переживала, что Вик возмутится выбором цвета не беспросветно-траурного, но та лишь улыбнулась:

— Отец любил этот цвет.

Пруденс улыбнулась в ответ, ловко вытащила шпильки из блестящих золотистых волос и стала расчесывать. Волосы доходили Виктории до пояса. Потом Пруденс разделила их посередине и стала подкалывать с боков, пока те не завернулись сами. Закрепив волосы шпильками, она добавила двойной ряд синего бисера, создав подобие ободка, приколола у виска темно-синий перьевой кок. Завершили наряд маленькие материнские серьги из слоновой кости в виде чаек.

Виктория птичьим движением склонила голову набок: привычка, которая всегда вызывала у Пруденс улыбку.

— Пру, я просто красавица. Спасибо.

Негромкий стук в дверь явился сигналом к обеду.

В комнату заглянула Ровена:

— Готовы?

Виктория обернулась, и взгляд старшей сестры смягчился.

— Чудесно выглядишь, Вик.

Виктория ответила робкой улыбкой, которая, как заметила Пруденс, вскоре увяла. Три девушки замерли, ощущая свою разделенность как никогда остро. Нарядных Викторию и Ровену ждал обед с друзьями и близкими, а неказистой Пруденс предстояло отправиться в зал для слуг. Пруденс не выдержала первой:

— Давайте-ка поживее. Не надо заставлять тетю Шарлотту ждать.

Проходя мимо, Виктория сжала ей руку, но Ровена, дожидавшаяся сестру, отвела глаза.

Когда они вышли, Пруденс оглядела комнату, испытывая глубочайшее одиночество. Ей настолько претило оставаться одной, что она, спешно прибрав покои Виктории, чуть не бегом устремилась к служебной лестнице. У двери Ровены Пруденс помедлила, но потом пожала плечами. Ровена запросто обойдется и без ее помощи. Пруденс понимала, что поступает несправедливо, но не могла не винить Ровену во всех своих бедах.

Она потянула за ручку двери черного хода, но та не подалась. Попробовала еще раз — тщетно. Заперли ее, что ли? Зачем? Пруденс нахмурилась и оглядела широкую парадную лестницу. Слугам разрешали ступать на нее исключительно для уборки, но Пруденс не видела другого выхода. Только не ценой обеда, а есть ей хотелось. Да и бояться нечего — наверняка Бакстоны и их гости сейчас в гостиной или столовой, а миссис Харпер и мистер Кэрнс заняты. Оглядевшись, Пруденс поспешила вниз. Рука легко скользила по гладким, как шелк, перилам.