Люк поднял бутылку с яблочным соком и опустил ее в коробку. Затем присел на корточки, чтобы сгрести банки с супом.

– Я писал. – Он вздохнул. – Несколько раз.

Я ждала, когда Люк продолжит. Но он молчал.

– И? – спросила я.

Люк развел руками:

– Статью не опубликовали. В отзыве мне сообщили, что написано слишком резко. Что в моей статье превалируют эмоции.

Я широко раскрыла глаза и изобразила удивление:

– Что? Капитан Объективность эмоционален? Вот это шок!

Люк поднялся и наступил на толстый кусок картона:

– Мне кажется, когда я становлюсь объективным, то не способен отразить важность темы.

Люк перекатывал в руках банку с горохом.

– Возможно, ты недооцениваешь своих читателей, – улыбнулась я. – Держу пари, факты скажут сами за себя. Кроме того, ты ведь должен быть объективным, верно?

– Да. – Люк кинул банку в коробку. – Знаю. – Затем выпрямился и вдруг снова посмотрел мне в глаза: – Знаешь, сложно сдерживать чувства, когда тебя что-то так сильно волнует.

Несколько секунд мы молча смотрели друг на друга. Затем Люк опустился на корточки и стал складывать в кучу пакетики с сухим соусом.

– Ты думаешь, что никто не должен остаться равнодушным, и расстраиваешься, когда это не так. – Он улыбнулся. – Поэтому тебе трудно дистанцироваться от ситуации и не задумываться потом, все ли ты сделал правильно.

Он аккуратную положил стопочку пакетиков в коробку возле банок.

– Так отредактируй статью, – сказала я, столкнув мертвую муху с края бака большим пальцем. – Или напиши другую.

Люк фыркнул:

– Написать другую статью? Конечно. Без проблем. Ты хоть знаешь, сколько времени и труда на это уходит?

– Ну, разве не в этом смысл журналистики? – спросила я ехидно. – Тяжело работать, чтобы облегчить чью-то борьбу с несправедливостью?

– Что? – удивился Люк.

– Полагаю, ты больше привык сообщать о новостях в формате «Фейсбука».

– Что? Эй, это не…

– Где борьба с несправедливостью простирается «так» далеко. – Я повторила жест парня и почти соединила большой и указательный пальцы.

Наконец Люк понял, что к чему.

– Очень смешно, – с полуулыбкой произнес он.

– Ты хочешь стать журналистом, но ничего не хочешь для этого делать. – Я взволнованно покачала головой.

– Да. Понял-понял. – Люк сердито швырнул в коробку упаковку с мини-зефирками. – Урок усвоен.

Какое-то время Люк молчал, и я решила, что, вероятно, наступила ему на больную мозоль. И под «наступила» я подразумеваю – прошлась по нему дизайнерскими туфлями за двести баксов. Поэтому попыталась наладить отношения:

– Ладно, Люк, предлагаю тебе сделку. Сегодня я залезу в этот отвратительный бак и помогу тебе отсортировать еду, если ты напишешь другую статью и попытаешься добиться ее публикации.

Люк смотрел на меня, все еще сидя на корточках и заслоняя глаза от солнца, находившегося за моей спиной.

– Ты, правда, залезешь сюда?

– Да.

– И действительно поможешь?

– Только если ты напишешь статью.

Парень поднялся на ноги и скрестил руки на груди. Затем, переместив вес на одну ногу, осмотрел переулок так, будто ждал, когда ответ пробежит по улице.

– Давай же, Люк, – сказала я. – Для тебя это беспроигрышная ситуация. В отличие от меня. Сначала мне придется пережить этот кошмар, а потом прочитать об этом в «Таймс».

Услышав последнюю часть фразы, Люк покраснел, улыбнулся и сильно смутился, поэтому я, чтобы рассмешить его, добавила:

– Или ты просто струсил? – А затем взмахнула локтями, повторяя его движения. При этом я все еще держалась за край бака.

Сработало. Люк рассмеялся и посмотрел на свои ноги. Убрал руки от груди и отряхнул переднюю часть штанов. Затем выпрямился, выгнул спину, потряс руками и очень громко вздохнул, давая понять, что он готов сдаться.

– Ладно, – усмехнулся он. – Заметано.

– Хорошо, – улыбнулась я. – Хочу десять страниц ко вторнику. Шутка. А теперь посторонись.

Я отвернулась, чтобы глотнуть напоследок хоть немного свежего воздуха, затем перекинула ногу через край бака и свалилась внутрь. К счастью, приземлилась я на огромный пакет с просроченными булочками для гамбургеров.

Запах гнили внутри бака вызывал головокружение. Но у краев, куда доносился ветерок, пахло не так сильно. Я попыталась дышать через рот, но потом поняла, что это не помогает. Люк поднял меня на ноги, а я зажала пальцами нос и осмотрелась.

– Даже не думай забить на эту статью, – гнусаво произнесла я, – потому что здесь мерзко.

– Знаю.

– Ты заключил сделку, и я не слезу с тебя, пока ты ее не выполнишь.

Люк приоткрыл рот и проговорил:

– Извини, я «заключил сделку», и что?

– И я не слезу с тебя, пока ты ее не выполнишь, – повторила я.

Парень подошел ближе и подставил ухо:

– Прости?

– Я не слезу с тебя, пока ты ее не выполнишь, – еще раз протянула я, и, надо сказать, довольно разочарованно.

Люк покачал головой, словно так и не смог меня расслышать:

– Что ты со мной сделаешь?

– Я не слезу с тебя, пока ты ее не выполнишь, – крикнула я.

На лице парня медленно расплылась улыбка. А в глазах вновь промелькнула хитринка.

– Я и не знал, что ты такая, ну да ладно! – сказал он. – Звучит весело. Зато сегодня я понял, что у тебя есть темная сторона.

Люк запрокинул голову и заразительно расхохотался. Я ударила его в плечо. А он притворился, что ему больно.

– Эй, подожди минутку! – сказал он. – Ты не говорила, что любишь грубую игру. Ты в теме? Нравятся плетки и цепи?

– Нет! – закричала я и снова замахнулась на него, но задела лишь кончиками пальцев.

Люк схватился за руку и отвернулся:

– Ой! Какое у меня стоп-слово? Блинчики! Ванна! Горилла!

– ПРЕКРАТИ! – завопила я, молотя по нему кулачками.

Посмеиваясь, Люк схватил меня за запястья и прижал мои руки к своей груди. Я тщетно пыталась вырваться, но это только усиливало наше веслье. Наконец я сдалась и перестала бороться.

Но Люк меня не отпустил.

Люк прижимал меня к себе, его руки касались моей кожи, а лицо находилось так близко. Я чувствовала, как бьется его сердце. «Дыши, Блайт. Вдыхай. Выдыхай. Смотри на что-нибудь другое, а не на его губы, грудь и потрясающие голубые глаза. Думай о мусоре».

Мусор!

Что-то теплое и влажное просочилось сквозь ткань моей правой туфли. Я закричала и подпрыгнула, выдергивая ногу из этой гадости. С носка туфли свисала коричневая слизь.

– О господи, фу!

Я дернула ногой, и слизь отлетела к дальней стенке бака.

– Мм… да, когда сельдерей портится, то из него так и течет, – засмеялся Люк.

Я попыталась вытереть туфлю о картонную коробку, но еще больше размазала слизь.

– Фу, – сказала я. – Меня сейчас стошнит.

– По крайней мере, теперь не надо беспокоиться, что ты испортишь туфли, – сообщил Люк.

– Лучше бы тебе написать хорошую статью, – огрызнулась я.

– Тогда тебе лучше начать работать, – парировал он.

Я не знала, с чего начать сортировать еду, потому что не хотела касаться ее.

Кончиками пальцев я подняла за уголок пакетик с крендельками и кинула его в коробку. Но промахнулась и попала Люку по ноге. Он шарахнулся, наступил на пакет, из-за чего тот лопнул, и растоптал все его содержимое.

Затем удивленно посмотрел на меня:

– Блайт, я знаю, что все здесь отвратительно, но тебе придется прикасаться к этому.

Я вздернула нос и покачала головой:

– Слишком поздно. Ты уже сказал стоп-слово.

Люк расхохотался. Затем перевел дыхание и сказал:

– Хорошая шутка. – Он указал мне за спину: – Эй, там банка с детской смесью. В продуктовых банках они всегда нужны. Сможешь дотянуться?

Я заметила ее:

– Конечно.

Мы начали старательно сортировать еду. Но время от времени наши взгляды пересекались и руки соприкасались. Ничего особенного, просто случайное касание рук или плеч. Один раз я потеряла равновесие, ухватилась за руку Люка и сразу же мысленно перенеслась на школьную парковку, где я так же держалась за него. Как и тогда, мне показалось, будто внезапно замкнулась электрическая цепь, освобождая кинетические заряды, которые с гулом продвигались по моему телу. С Люком происходило то же самое? Его охватывало волнение, когда мы касались друг друга? Мне отчаянно хотелось в это верить. Отчаяние было пугающим и незнакомым чувством для меня.

Я не привыкла отчаиваться. Возможно, потому что мне никогда не грозило остаться без того, чего я действительно хотела.

Проверив крышку на банке с солеными огурцами, я положила их в коробку, а следом еще две банки с томатным соусом.

– Может, не стоит в статье основываться на фактах, – сказала я. – Я не говорю, что ты должен что-то выдумать, а предлагаю вместо статьи со статистическими данными написать живой очерк об этом. – Я обвела бак рукой, в которой был зажат соевый соус. – О том, как ты каждую неделю ходишь от магазина к магазину, доставая продукты из мусорных баков и отправляя их в столовую для бездомных или продуктовый банк. Преподнеси это так, как обычно делают в документальных фильмах. Возьми интервью у людей, которые работают в благотворительной столовой, а также у тех, кто там ест. Просто расскажи их истории. А не перечисляй голые факты. Читатели сами сделают выводы. – Я поставила в коробку банку с испанскими оливками. – Как я.