– Вы уже показывали их кому-то?

– Нет, я просто знаю.

– Позволите мне оценить их и высказать свое мнение? У моего супруга тоже есть камера, но он ею никогда не пользовался. Мы держали ее для фотографа, которого приглашали на праздники и дни рождения. В доме осталась небольшая коллекция таких фотографий, так что я знаю, о чем говорю. Некоторые из них действительно выглядят удачно, но другие… не настолько красивы, как хотелось бы.

– Это портреты?

– В основном.

– У меня только пейзажи, да и то убогие.

Рита перевела взгляд на него и подняла брови.

– Не бывает убогих пейзажей, даже если мы говорим о городских видах.

Ничего не оставалось – пришлось согласиться.

– Я принесу их завтра же.

Она проявила неожиданное упорство, которое невозможно было угадать, глядя на ее спокойное лицо. Так значит, она не настолько индифферентна?

Артур улыбнулся, комкая в руках кепи:

– Я не знал, что вы так… настойчивы.

Она ответила ему доброй улыбкой, но ее слова вновь сбили его с толку:

– Вы совсем меня не знаете. Но если вы действительно хотите познакомиться, то мои портреты вам не помогут.


Глава 7 Рита. Первый портрет


Беседка никак не хотела превращаться в парник – пленка постоянно отставала от хрупких колонн, и даже порыв ветра средней силы мог запросто сорвать тонкую защиту. После такого на деревянных столбиках оставались вбитые по самые шляпки гвозди, на которых красовались кусочки оторванного полиэтилена. Рита решила отложить работу с беседкой до весны, и теперь все цветы были расставлены на полу в столовой. Эта небольшая комнатка, примыкавшая к кухне, была практически пустой – здесь находился лишь обеденный стол и пара стульев. Поэтому выстроившиеся вдоль стен горшки с цветами не создавали больших неудобств. Единственное, что беспокоило Риту – недостаток солнечного света. Впрочем, в зимний период морозы и сырость были страшнее хмурой погоды и маленьких окон.

Для того чтобы изготовить хорошую открытку, требовалась определенная техника, но у нее не было пресса, станка или даже обыкновенной фанеры для того чтобы создать рабочую основу. Пришлось довольствоваться кусочками картона, оставшегося от коробок, которые она использовала для перевозки вещей.

Полы многострадальной беседки жалобно скрипнули, когда Рита вынесла из дома стул и установила его под крышей этого летнего убежища. Возможно, когда-то беседка была действительно красивой – деревянные колонны были покрыты замысловатой резьбой, а легкие перила выглядели изящно и тонко. Внутри не осталось скамеек, да и стол, очевидно, был вынесен еще задолго до того, как дом выставили на продажу. Но теперь, сидя здесь и кутаясь в свое любимое драповое пальто, Рита впервые ощутила, что это ее дом. И пусть вид изнутри был бедным, а также явно требовал хорошей краски и лака – это была ее беседка. Она могла свободно провести под этой на удивление хорошо сохранившейся крышей ближайший час.

Она вынула из небольшой коробочки стопку оставшихся открыток. Первые она сделала, еще учась в школе – это были образчики, которые так и не нашли своих адресатов, поскольку хозяйка оказалась настоящей трусихой. Она постоянно делала подарки, но не решалась отдать их, боясь, что ее оттолкнут или поднимут на смех.

На некоторых из них были закреплены гипюровые бантики и бумажные ленточки. Иные были украшены сухими цветами и аппликацией. Однако чем новее становились открытки, тем сдержаннее казался декор – взрослеющая создательница использовала только акварель, графику и каллиграфическую роспись. Зато качество материалов улучшалось  – последние карточки были изготовлены из белого рисового картона и даже хранили аромат дорогих чернил.

Теперь для того чтобы делать открытки от руки, не оставалось времени. Нужно было подумать о том, как можно тиражировать оригинальный рисунок.

*

Мальчик зашел уже после того как она покинула задний двор, и Рита даже обрадовалась этому – если бы он оказался у калитки немного раньше, то она наверняка не смогла бы услышать колокольчик.

– В магазине двухчасовой перерыв – важные клиенты объясняют работодателю все тонкости будущего заказа, – торопливо объяснил он, как обычно, пропуская ее вперед и придерживая дверь. – Я решил, что настало время прийти к вам, оставить фотографии. Вечером, возможно, заберу, когда буду идти к реке. Или после того, как сделаю снимки.

Рита кивала, показывая ему, что все понимает и не сердится за неожиданное вторжение.

– У меня сейчас нет никаких важных дел, вы можете приходить, когда вам удобно, – дабы успокоить его, сказала она.

– Я не отниму у вас лишнего времени, просто хотел отдать вам это.

Он спустил с плеча кожаную сумку, вынул перевязанные шнурком фотографии и вручил ей.

– Вот и все.

– И вы даже не останетесь на чай? – удивилась она.

Живя среди людей совершенно иного круга, она не привыкла, чтобы люди уходили прямо с порога, но Артур, по всей видимости, был еще и очень смущен.

– Я должен вернуться как можно скорее.

– Вы на вашей машине?

Его щеки явственно порозовели, и он выглядел даже забавно. Рита не могла удержаться от улыбки. Хотя Артур был явно старше Робби, она чувствовала знакомое умиление, глядя на то, как он говорит и пытается выразить свои мысли. Своей неопытностью в общении с людьми он напоминал ей сына, хотя этот момент у Робби прошел уже несколько лет назад. Теперь он держался довольно уверенно и научился говорить, глядя собеседнику прямо в глаза – Антон воспитывал его, приучая вести себя достойным образом, в каком бы обществе он ни находился.

– Да, я оставил ее у входа в переулок.

– Хорошо. Тогда возвращайтесь к ней и спешите на работу, думаю, опоздание не пойдет вам на пользу.

– Спасибо, – непонятно за что поблагодарил ее он, поспешно выходя за дверь.

Почему он приходил вновь и вновь, если ему было так сложно находиться в этом доме? Рита вздохнула, выходя следом, чтобы проводить гостя.

В этот самый момент колокольчик зазвонил вновь, и она подняла глаза, стараясь разглядеть еще одного посетителя. К ее удивлению, это был Антон, о котором она совсем недавно вспоминала.

Призвав на помощь все свои силы для того чтобы удержать бесстрастное выражение лица, она прошла вместе с Артуром до конца дорожки и осторожно отворила дверцу, выпуская его.

– Добрый день, – сдержанно поприветствовал их Антон.

– Добрый день, – повторила она.

– Представишь меня своему другу? – спросил он.

Стандартный обмен любезностями, ничего не значащими фразами – в мире, где жил Антон, такое происходило постоянно. Рита знала, что он каждый день знакомился с новыми сотрудниками финансовых предприятий партнеров, но забывал их имена уже через пять минут, поскольку секретари, клерки и кассиры менялись почти каждую неделю.

Запомнит ли он Артура? Скорее всего, нет – бедный мальчик так быстро скрылся из виду, что вряд ли Антону удалось даже разглядеть его лицо.

– Чем обязана? – нейтрально спросила она, пропуская уже второго гостя в дом.

– Решил посмотреть, как вы живете. В этом доме проводит будни мой сын?

– Да, именно в этом.

Он придирчиво разглядывал кусты, которые нужно было подстричь гораздо раньше. Теперь, когда наступали холода, было уже поздно.

Пусть думает что хочет.

– Я пришлю вам нашего… своего садовника.

– Не стоит, мне нравится такой вид.

Она открыла перед ним дверь, гадая, что он скажет, увидев тяжелые портьеры и старомодную мебель. Антон прошел в гостиную, двигаясь медленно и осторожно.

– Я не привык думать о том, что теперь мы живем в разных домах, но должен заметить, что гостиная выглядит вполне достойно. Однако если ты хочешь сменить портьеры, то…

Рита тихонько рассмеялась, и он оглянулся.

– Что смешного?

– Ничего. Я ждала, когда ты скажешь что-то подобное. Нет, меня все устраивает.

– Ты ведь никогда не любила темные цвета. Или ты так умело притворялась?

Разговор явно направлялся не в то русло, и Рита поспешила заглушить драматические нотки беседы.

– Робби вернется только через два часа. Может, выпьешь чаю?

– Ты приготовишь сама?

– Сама.

– Пожалуй, не откажусь.

Он, наконец, снял свою шляпу и опустился в одно из кресел.

– Я вернусь через минуту, – предупредила его она, выходя за дверь.

Им еще не приходилось говорить так спокойно и неторопливо. С тех пор, как были проставлены все подписи, и формальности остались позади, прошло достаточно времени.  Теперь они оба сумели остыть и о многом подумать.

Разливая чай, она впервые заметила, что в этом доме была совершенно иная посуда. Возможно, Антон не привык пить чай из чашек без позолоты и ручной росписи, но ничего другого она предложить ему не могла.

– Тебе нравится такая жизнь? – спросил он, когда она опустилась в кресло напротив него.

– Отчего же нет? Я всем довольна.

Антон осторожно держал в руках блюдце и чашку, стараясь глядеть куда угодно, только не на нее.

– Я ни разу не пил твоего чаю. Подумать только, с тех самых пор, как мы поженились.

– Это поправимо. Приходи каждую неделю, и я буду угощать тебя не только чаем, – стараясь не выдавать своего напряжения, полушутливо предложила она.

– Ты готовила для меня хоть раз за все наши годы?