– Что вы себе позволяете? – возмутился проблемный клиент.

– По сравнению с вами, я еще ничего себе не позволил. Теперь я скажу вот что: если нет любви и страсти, то и семьи у вас тоже нет.

– Вам ведь тоже многого недостает, признайтесь, Артур. Нет денег, влияния, веса в обществе, жизненного опыта и даже собственного дома. Думаете, она выйдет за вас замуж? О, нет, если бы она хотела, то уже давно надела бы ваше кольцо. Черт, да вы даже беднее самой Риты! Она тоже сейчас не в лучшем положении, но у нее хотя бы есть дом. Вы нужны ей не больше, чем игрушка. Она тешит свою гордость, играя с вами в большую любовь, но позовите ее замуж и купите кольцо – вы сразу все поймете. Рита не свяжет свою жизнь с безграмотным оборванцем.

Антон умел находить самые слабые места, и сейчас все его удары приходились точно по цели. Сохранить внешнее спокойствие Артуру удалось лишь ценой неимоверных усилий.

– Стану ли я ее мужем или нет, это уже не ваша забота. Даже я не могу сделать этот выбор за нее, – делая второй снимок, сказал он.

– Разумеется, не можете. Рита очень своенравна. Подумайте хотя бы о том, что ее не остановили даже брачные обеты – она осознанно пошла на развод с законным мужем. Что ей стоит нарушить слово, которое не скреплено никакими обязательствами и свидетельствами? Она продолжала носить мое кольцо еще очень долгое время после нашего расставания. Нет, я не говорю о любви, это слишком тривиально, но лишь воспоминания обо мне давали ей чувство защищенности. Пока она не стала сама зарабатывать деньги, обручальное кольцо не сходило с ее пальца, и даже ваше присутствие ничего не решало.

Артур сделал последний снимок, даже не глядя на клиента.

– А теперь уходите, – медленно сказал он, накрывая камеру тканью. – Вы получили то, что хотели.

– Сомневаюсь, но надеюсь на это, – поднимаясь с кресла и разглаживая брюки, сказал Антон.

Когда он уходил, в дверях показался сам Гектор. Скорее всего, он стоял в приемной все время, пока длился этот странный сеанс. Артур еще не успел понять, можно ли что-то расслышать за запертой дверью, но полагал, что тонкая фанера вряд ли защищала разговоры от посторонних ушей.

Так и было – едва Антон скрылся из виду, Гектор тут же вошел в студию, и его лицо не предвещало ничего хорошего.

– Впредь я бы не хотел никогда видеть разъяренных мужей ваших любовниц, – начал он. – Кроме того, я надеюсь, что вы никогда не позволяли себе подобных вольностей с другими клиентами. Меня не интересуют ваши личные дела, но не позволяйте им смешиваться с работой, или я вышвырну вас вон.

Артур молча выслушал эту сдержанную, но в то же время гневную речь. Оправдываться не имело смысла – в любом случае он оказался бы виноватым. Гектор был работодателем, а он всего лишь подчиненным. Оставалось утешаться тем, что вечером он оставит все это за спиной и отправится к Рите. Теперь он понимал, почему она так скупо излагала свои мысли и чувства после вчерашнего вечера. Вероятно, ей пришлось выслушать столько же отвратительных слов от Антона, и она просто не хотела делиться своей болью с ним.


Глава 45 Рита. Возвращение Робби


Вернувшись в дом, Рита успела проветрить комнаты, приготовить чай для Анны и даже разложила все макеты и шаблоны на столе в гостиной. Когда она только вошла, комнаты выглядели безжизненными и темными, ведь впервые с момента переезда, здесь не ночевал ни один из хозяев. Однако уже через полчаса она все исправила, впустив свет и наполнив дом звуками и движением. Все выглядело так, словно она не покидала этих стен и не ночевала в квартире Артура. Это казалось нормальным, безопасным, и что еще более важно, правильным.

Анна постучалась в дверь точно по часам – стрелка замерла на девяти, когда она появилась на пороге. Рита угостила ее печеньем, а затем они приступили к работе. Ей не хотелось говорить, и Анна заполняла пустую тишину собственными разговорами. Иногда Рите казалось, будто этой девушке вовсе и не нужен собеседник – она могла щебетать часами, не останавливаясь и не требуя ответа. Поступать так было некрасиво, но сейчас Рита не могла удержаться – она ушла в собственные мысли, и весёлые рассказы помощницы оставались за границей ее сознания. Так продолжалось до десяти – именно тогда вновь раздался стук в дверь.

Робби или Артур? Рита поднялась со стула и прошла к двери, чувствуя любопытный взгляд Анны, следующий за ней по пятам. За дверью оказался Робби, который по ее расчетам уже должен был находиться в школе.

– Ты что-то забыл? – спросила она, давая ему дорогу внутрь.

– Я сегодня решил пропустить занятия.

Даже в дни жуткой простуды, с жаром, кашлем и насморком Робби предпочитал посещать школьные уроки, поскольку боялся отстать от программы. Поэтому его решение выглядело необычным и даже удивительным.

– Как знаешь, – кивнула она. – На кухне есть горячий чай и печенье, если ты хочешь позавтракать.

– Нет, спасибо. Я хотел бы остаться с вами, может, из меня получился бы такой же помощник, как из Артура.

– Артур не сразу стал так хорош, – беззаботно заметила Анна. – Поначалу у него тоже не слишком получалось.

Рита улыбнулась. Анна не знала о том, что все обязанности, которые сейчас были доверены ей, до ее появления выполнял Артур. Она знала лишь о сентябрьских днях, когда Артур приходил по утрам и проводил с ними по несколько часов, дожидаясь, ее ухода.

– Я все же попытаюсь, – со вздохом сказал Робби. – Пожалуйста, покажите мне, что нужно делать.

Он занял свое место за столом и принялся медленно и чересчур осторожно разрезать толстые куски картона, с которыми Анна не любила иметь дело – на ее тонких пальцах оставались следы от ножниц, а работая ножом, однажды она порезала руку. Теперь девушка была рада сложить эту обязанность на мужские плечи, пусть даже и всего на одно утро.

Робби молчал, лишь изредка задавая вопросы исключительно по делу. Он никогда не проявлял особого интереса к ее работе, и Рита исподволь наблюдала за сыном, стараясь понять причину таких перемен. Когда время Анны подошло к концу, и они остались вдвоем, Рита решила не тратить время понапрасну и сразу же постаралась узнать, что с ним произошло.

– Робби, у тебя все в порядке? – возвращаясь в гостиную, спросила она.

Он переместился в кресло, где обычно сидел Артур. Теперь он опирался локтями о колени, и его голова была опущена.

– Поговорим? – спросил он, все так же глядя в пол.

– Конечно, если ты хочешь, – подходя к своему креслу у камина, согласилась она.

– Я подслушал ваш разговор с отцом, – признался он.

Его голос звучал глухо и подавленно. Рита впервые видела его таким, и теперь она почувствовала необъяснимый страх. В то же время она ощутила боль от того, что сын слышал, как Антон оскорблял ее, называя шлюхой и падшей женщиной. Даже если он был прав, Робби об этом знать было совсем не обязательно.

– Ты не виноват, – едва выдавливая из себя слова, сказала она.

– Нет, я должен был уйти, но не смог себя заставить, – покачал головой он. – Конечно, я поступил не слишком красиво, но это было необходимо.

– Если ты презираешь меня так же, как и он, то я тебя не осуждаю, – прошептала она. – Однако я хочу, чтобы ты знал: это не заставит меня отказаться от Артура. Ты счастлив в своей науке, а твой отец находит радость в работе. Почему же я не могу быть счастлива? Потому что я всего лишь женщина?

Робби еще раз покачал головой, наконец, поднимая глаза.

– Я сожалею о том, что вел себя как последний идиот. Вчера я понял, что больше не хочу твоего воссоединения с отцом. Возможно, он изменился, но ты больше не будешь с ним счастлива. Мне по-прежнему не нравится то, что ты проводишь все свое время с Артуром, но я, по крайней мере, уверен в том, что он тебя не обидит.

Антон не изменился, и после вчерашнего разговора Рита была в этом абсолютно уверена. Она знала, что за его сдержанностью прячется нечто большее. Это было видно в его движениях и вопросах, которые он задавал, приходя в этот дом по выходным. Рита точно знала, что все его планы касаются ее, и в этих номинальных проектах уж точно не фигурирует раскаяние или любовь. Здесь был чистый расчет, подкрепленный осознанием того, что единственная женщина, которая принадлежала только ему, теперь проводит ночи с другим мужчиной. Вероятно это темное желание, которое разгорелось вчера в его глазах, свидетельствовало лишь о том, как сильно он хочет вернуть утерянное.

А еще Рита полагала, что лишь любовь Артура делает ее привлекательной в чужих глазах. Прежде, когда она была нежеланной и отвергнутой, никто и не думал видеть в ней красоту. Антон не любил ее, он забывал о ней, используя лишь как портфель для своих документов, или зонтик-трость, с которым не расставался в долгий дождливый сезон. Все остальные люди, глядя на него, относились к ней также.

Артур преклонялся перед ней. Она не знала, по каким причинам, но он боготворил ее, восхищаясь ее лицом, кожей, волосами и руками. Когда она появлялась в его обществе, другие люди невольно видели в ней то же самое. Даже в его ранних совершенно неумелых и зернистых фотографиях чувствовалось это странное и трепетное отношение. Через отпечатанные холодные снимки оно передалось Готлибу, и он с самого начала воспринимал ее как особенную женщину. То же самое касалось и всех остальных.

Лишь теперь она начинала постигать всю глубину тех простых слов, сказанных им однажды.

«Я тоже стыдился себя, полагал, что заслужил тот смех, которым меня одаривали остальные дети. Но вот, теперь у меня есть приличная одежда, и надо мной уже никто не смеется, хотя я остался прежним. Значит, и того смеха я тоже не заслуживал».