Я разлила кофе по четырем чашкам, положила на тарелку печенье и вынесла всё это на крыльцо. Мы вместе с довольными таким обслуживанием ребятами по-дружески болтали, прихлебывая растворимый кофеек и наслаждаясь утренними солнечными лучами. Сидя на теплой ступеньке, я чувствовала себя древней старухой – ломило каждую клеточку моего тела.

А вот появившийся на дороге Василий, в симпатичной полосатой футболке-поло и в темно-голубых шортах, был бодр и излучал свежесть, словно только что сорванный с грядки огурчик.

– Привет новгородцам! – весело крикнул он, заходя в калитку и уже привычно придерживая рукой накренившийся забор.

– О-о-о, Василий, здорОво! – загомонили ребята и наперебой бросились пожимать ему руку.

– Вижу, вы уже познакомились с моей подружкой? – он подмигнул мне. – Молодец, Шура, хороших мастеров надо поить, кормить, всячески холить и лелеять, верно, ребята?

– Ага, Вася всё знает! – сказал Геннадий и пустился в воспоминания о том, как они приезжали помогать Василию заливать фундамент для новой террасы в мае и как он обрабатывал их в бане вениками. Судя по накалу страстей в парилке, сил у Васи было немало.

С каким уважением и доверием относились ребята к Василию! Так странно было видеть своего коллегу в роли местной знаменитости. За годы совместной работы я привыкла снисходительно подтрунивать над ним и купаться в лучах всеобщего внимания, пока он скромно стоял со штативом за моей спиной. А тут – всё наоборот. Подтрунивают теперь надо мной, а его чуть ли не на руках носят. Я посмотрела на Васю, ранее казавшегося мне не более чем забавным простачком, совершенно другими глазами. Он увлеченно размахивал руками, показывая, какого именно размера веник подготовил для следующей их помывки в бане, и моего восхищенного взгляда не заметил.

Когда со светскими разговорами было покончено, ребята приступили к делу. Наконечники лопат сверкали на солнце, подобно клинкам из стали. Началась битва с природой за комфорт.

– Ладно, Шура, оставляю тебя в надежных руках, – сказал Василий, наблюдая, как новгородцы, словно усердные кроты, роются в песке. – Я пойду на своей даче поднакопившиеся дела разгребу, а то в последнее время ты меня совсем сбила с панталыги, – по-доброму улыбнулся он.

– С панталыку, – автоматически поправила я. – Откуда ты взял эту "панталыгу"? От слова "мамалыга", что ли?

– В общем, сбились планы, сбились. А мне нужно срочно подновить кованые перила на террасе, пока погода такая стоит. Давно купил уже коричневую краску по металлу. И тебе советую прямо сегодня заняться покраской дома. Корщётка у тебя есть?

– Ага, взяла вместе с банками краски в "Максимальном доме", – уныло ответила я, оглядывая черные доски, все в зияющих трещинах и струпьях старой краски. Работы было – непочатый край.

– Вот и отлично. Придешь вечером к нам в баню? Я для ребят буду топить, – абсолютно по-дружески, безо всяких двусмысленных намеков пригласил он.

Я представила себя среди полупьяных раскрасневшихся мужиков и сочла за лучшее вежливо отказаться.

– Ну и зря, мама обещала "дураков" напечь.

– Что еще за "дураки"? – не поняла я. – Это вы в бане, что ли? Она вас, дураков, на печь посадит?

Вася рассмеялся.

– А вот и не угадала! "Дураки" – это семейный рецепт закуски на скорую руку. В тонкий армянский лаваш она заворачивает тертый сыр с нарезанным зеленым луком и зеленью разной, получаются такие конвертики. Потом каждый конвертик обжаривается в большом количестве масла на сковороде. М-м-м, очень вкусно, – он мечтательно закатил глаза.

От внезапно проснувшегося голода у меня свело желудок, в котором с утра болталась лишь чашка растворимого кофе с двумя печеньками. Однако сила воли оказалась сильнее. К тому же как на меня посмотрит безупречная Лариса Алексеевна, если я присоединюсь к этой чисто мужской компании? Нет, нет и нет. И вообще, в моем вылинявшем, обтрепанном купальнике я буду выглядеть просто ужасно.

– Спасибо, но лучше в следующий раз, – с сожалением сказала я.

– Тогда увидимся через недельку, когда они закончат – помогу тебе с сантехникой. Звони, если что!

Я проводила его взглядом – уверенная походка, футболка обтягивает широкие плечи, шорты открывают стройные мускулистые ноги – теннисист, да и только. Я встряхнула головой, отгоняя непрошенные ассоциации. Пора самой вступать в игру – ну-ка, где там моя ракетка-корщётка?

Спустя четыре часа и бесконечное количество квадратных метров стен, я закончила отскребать фасады. Мозоли на ладонях обеих рук пучились волдырями. Нетренированные мышцы, и так уставшие после вчерашнего, теперь попросту отказывались выполнять свои функции. Руки дрожали и как будто висели на ниточках. Зато дом чувствовал себя гораздо лучше – он словно вздохнул свободнее, освободившись от уродливых лохмотьев. Земля вокруг здания была вся усыпана ими – остатки желтой краски напоминали облетевшие с березы листья. Я со стоном выронила корщётку и ничего не видя перед собой, побрела в дом.

В тишине и прохладе дома (конвекторы работали исправно и днем сами выключались), выпив горячую чашку растворимого куриного супа с макаронами-звездочками, я понемногу пришла в сознание. Ничего, красить наверняка гораздо проще, чем шкурить, успокоила я себя. Чего там сложного – вози кисточкой туда-сюда, и все дела.

Это и правда оказалось совсем не сложно – с первой доской. Покрывая ядовито пахнущей масляной краской вторую, я начала злиться. А покраска всего лишь одной десятой части фасада довела меня до натурального бешенства. Краска впитывалась в доски почти мгновенно, каким бы толстым слоем я ее не наносила. Сочный банановый оттенок прямо на глазах серел, растворяясь в рассохшемся дереве.

Я стиснула зубы. Чёрт побери, я не сдамся! Покрашу два, три раза, если необходимо! Да хоть десять! Но докажу, что я тоже чего-то стою!

Я вытащила свой сиреневый телефончик – ничего страшного, немного желтой краски его не испортит – и включила камеру. Покрепче перехватив кисть в ладони, попыталась пристроить ее поудобнее среди мозолей, и вновь принялась за покраску, попутно комментируя свои действия:

– Этот эпизод нашей интернет-программы посвящен преображению дома снаружи. Я, Алекса Сурикова, в данный момент гримирую стены. Сначала я от души прошлась по ним корщёткой – как верно подметил мой друг Василий, это что-то вроде пемзы. Хотя я бы скорее сравнила процедуру с пилингом – посмотрите, сколько ненужных частичек удалось отшелушить! – я направила камеру вниз, на хлопья старой краски. – А теперь перехожу к основному декорированию – а именно, нанесению краски, или тонального крема, если продолжить сравнения из области косметологии. Дом у нас уже, можно сказать, пожилой, морщины у него глубокие, – я указала кисточкой на ближайшую трещину. – И перед нами встает весьма сложная задача – как скрыть все эти дефекты? – Я состроила задумчивую гримаску. – Остается одно: как можно больше тональника! Я морально готовлюсь к нанесению трех слоев краски. А чуть позже мы займемся макияжем глаз дома – то есть подкрасим яркой белой краской рамы и таким образом акцентируем на них внимание.

Я немного поснимала процесс покраски, убрала телефон. В какой-то момент у меня открылось второе дыхание – допускаю, что это был наркотический эффект дурманящих испарений масляной краски. Плечи работали на автомате. Слева-направо, справа-налево. Окунуть кисть в банку. Слева-направо, справа-налево. Руки двигались как у робота. Слева-направо. Банка. Справа-налево…

Потом вздрогнула от негромкого оклика Геннадия.

– Саша, Саша! Ку-ку!

– А? Что?

До меня вдруг дошло, что уже сумерки. В соседних домах приветливо засветились окна и фонарики на воротах. Трое новгородцев, аккуратно сложив лопаты в углу, готовились выйти за калитку. Старший, Гена, пытался привлечь мое внимание, аукая как в лесу.

– Саш, я говорю, мы к Васе пошли париться! Ты как, с нами?

Я обессиленно махнула.

– Идите, я пас.

– Да ты не бойся, мы пить в бане не будем! Мне потом за руль, ночевать в город поедем к родственникам, Васе тоже завтра вроде на работу.

Я заколебалась (отсутствие алкоголя меняло дело), но вспомнила о своем постыдном купальнике и все-таки отказалась.

– В таком случае, до завтра! – Гена придержал рукой едва не рухнувший забор, с шутками и прибаутками ребята погрузились в свою "Газель" и всей компанией отправились в гости к радушному Василию.

Еле переставляя ноги, я поднялась на крыльцо. Рухнула на тахту, немного полежала. От усталости – или от отравления парами краски? – дико колотилось сердце. Знаю, что меня отвлечет: погружение в параллельную реальность. Почитаю последние новости, которые сейчас стали увлекательнее приключенческого романа.

Неловко, по-тюленьи перевернувшись, дотянулась до нетбука. Мини-компьютер был размером с книжку, однако рука с трудом удержала даже столь незначительный вес. Морщась от боли, включила гаджет и со смешанным чувством любопытства и отвращения полистала последние сообщения из Петербурга, ставшего столицей нелепиц.

Так… "Западные косметические компании закрывают свои представительства в Санкт-Петербурге из-за губернаторского проекта, сотни сотрудников пополнили ряды безработных"… "Иностранки массово покидают город"… "Наша Маша" проводит ребрендинг, новый лозунг фирмы – ""Наша Маша" всех лягушатниц краше" (лягушатниц? француженок, что ли? Как оскорбительно)… Личный парикмахер губернатора Ирина Лисичкина уволена "за некомпетентность" – губернатор ищет мастера, способного "раскрыть безграничные возможности отечественной косметики" (бедная Ирина, это я её подставила)…

А вот и хвалебная статья на каком-то желтушном сайте о первом эфире Анжелики Лебедевой в качестве ведущей ТТВ. Её фотография на фоне студии: идеально уложенное каре, соблазнительно красные губы, плотно облегающий пиджак небесно-голубого цвета с притягивающим взоры декольте. Она была очень хороша, не придерешься.