– Может, у нас с мамой останешься на ночь?

– Спасибо, но нет, – твердо сказала я. – Я должна сама пройти этот путь от начала до конца. Не волнуйся, я упертая, я же Козерог.

– Как знаешь, Шура, – покачал головой Василий. – Если вдруг всё же увидишь привидение, мой телефон у тебя есть, звони. Ну что, спокойной ночи?

Я кивнула и отвела взгляд. Его жена незримой тенью стояла между нами. Если здесь и было какое-либо привидение, так только ее.

Я сдержанно пробормотала "спасибо за всё, спокойной ночи", неуклюже рванула калитку, едва не повалив на землю шаткий забор, и, в очередной раз промочив ноги в высокой траве, забежала в дом.

В качестве спальни я выбрала себе восточную комнату – лучи восходящего солнца помогут проснуться; нашла в своих мешках, грудой сваленных на веранде, нормальную подушку, одеяло и свежее постельное белье; постелила его на тахте прямо поверх мерзко пахнущего покрывала; переоделась в теплую пижаму и уселась на кровать со своим сиреневым нетбуком.

Мне удалось довольно быстро загрузить на "Ютуб" видео с косой, снятое сегодня днем. Озаглавила я его "Из журналисток в разнорабочие", свой профиль "Алекса Сурикова" переименовала в "Алекса-селянка" и дописала примечание: "Это первое видео из серии репортажей с импровизированной строительной площадки. Бывшая журналистка своими руками приводит в порядок старую дачу. Антикризисный ремонт начинается!"

Потом я немного почитала новости – старая репортерская привычка начинать и заканчивать день с изучения лент информагентств. Интернет давно уже заменил мне книжку перед сном.

"Интерфакс" передавал абсурдные сообщения: "Петербург объявлен зоной, свободной от иностранной косметики. Специальным указом губернатора запрещено провозить в город любые изделия косметической промышленности производства стран, присоединившихся к санкциям".

Далее рассказывалось о немедленной реакции полиции: гаишники, дежурившие на одном из КПП на Выборгском шоссе, при обыске автомобиля, следовавшего из Финляндии, изъяли пятьсот карандашей для губ, триста флакончиков с гелем для бровей, сто пятнадцать особых комплектов для создания Smoky eyes, включающих в себя тушь для ресниц, подводку для глаз и несколько видов теней; всё – финской фирмы Lumene. Нарушитель, отмечал "Интерфакс", спрятавший "запрещенку" в запасное колесо, теперь обязан выплатить в бюджет города штраф, равный десятикратной стоимости арестованной косметики.

У жен этих гаишников сегодня праздник, подумала я уже сквозь сон и, едва успев пробормотать "сплю на новом месте, приснись жених невесте", провалилась в тяжелую дрему.

Сильный холод не давал как следует расслабиться, я всю ночь без особого успеха куталась в одеяло, стучала зубами, каждые полчаса приоткрывала глаза и смотрела на часы. В голове звучали веселые голоса Василия и его мамы, и я сто раз пожалела, что не осталась с ними. Ближе к рассвету опять пошел дождик и дом заполнился противными звуками капающей на линолеум воды. Хорошо хоть, на мою тахту ничего сверху не лилось.

***

#технологиибудущего

Вся разбитая, я встала в шесть утра. Не знаю, почему я не заболела от переутомления и переохлаждения. Наверное, из-за своего козерожьего упрямства.

За окном была то ли противная изморось, то ли просто какой-то малярийный туман. Скорее за конвекторами! Сначала в «Максимальный дом» (вроде он с восьми работает?), потом на охоту за гудроном.

Оделась потеплее: джинсы, длинный серый свитер; взяла из кладовки единственное целое ведро, доплелась до общественного колодца на соседней улице, порадовавшего меня забавным оформлением: на его крыше были искусно вырезаны и раскрашены Лесовичок, обаятельная Бабка Ёжка и красавица Алёнушка из сказки. Чувствуя себя страдальцем Иванушкой, налила ледяной воды в облупившийся умывальник на кухне, кое-как умылась.

Мда-а, насколько же меня, избалованной городской девчонки, хватит? Я стиснула зубы – в основном от холода, но толика упрямства в этом жесте тоже была. Как там сэр Черчилль говорил? "Никогда не сдавайтесь. Никогда. Никогда. Никогда". Именно так, четыре "никогда".

В машине я отогрелась, а в круглосуточном "Макдоналдсе" настроение стало подниматься. Горячий капучино в "Макдаке" особенно хорош. Особенно в компании панини с ветчиной и сыром, а также вишневого пирожка (осторожно, только не обжечься!). Незаметно наступило восемь часов. Можно совершить набег на "Максимальный дом"!

Вместо пижонского седана мне бы сейчас больше подошел крестьянский пикап. Багажник бедной машинки просел под тяжестью трехлитровых банок с краской. На задних сиденьях расположились белые коробки с конвекторами – пять, если быть точной, по одной в каждое помещение: на веранду, в обе спальни, на кухню и в будущий санузел. Тяжеленная коробка с колодезным насосом потеснила на переднем пассажирском сиденье новенький чайник радостного рыжего цвета и мою черную сумку.

В соседней продуктовой "Ленте" на Выборгском шоссе я сформировала импровизированный "набор гастарбайтера". Моя тележка заполнилась быстрой лапшой с куриным вкусом, пакетиками с супом, предназначенными для мгновенного заваривания в чашке; консервированной ветчиной, тонкими ржаными сухарями для бутербродов; разнообразным печеньем на десерт; не забыла чай, кофе, сахар – и охотничьи колбаски с лавашом, в честь памятного ужина с Василием в моей квартире. Съесть их нужно будет сегодня же – в дееспособности пузатого холодильника "Юрюзань" (что это вообще за слово такое?!), угрожающе рычавшего всю ночь на кухне, я сильно сомневалась.

Пробивая мои покупки, заскучавшая кассирша участливо спросила:

– Стройку затеяли? Рабочих будете кормить?

– Точно, – утвердительно кивнула я. – Рабочего, в единственном числе. Максимум – с помощником.

Как ни оттягивала я самый неприятный момент сегодняшней деловой прогулки, но всё же он наступил. Крыша сама себя не починит и гудрон сам в воздухе не материализуется, сказала я себе. Пора пообщаться с дорожными рабочими. Серьёзный вызов для интроверта.

Должна признаться, я вообще не люблю людей. И терпеть не могу с ними общаться. Это мой самый большой секрет. Потому что это серьезный недостаток для профессионального журналиста.

Даже в "Макдоналдсе" я всегда стараюсь выбрать терминалы безналичной оплаты. Репортёр, который в частной жизни до последнего пытается избежать даже минимального бытового разговора, просто смешон. Нет, не смешон – он профнепригоден.

На работе я всегда умело скрывала свою социальную ущербность. С личной жизнью дела обстояли хуже. Молодые люди, очарованные моим отточенным экранным образом, бывали немало обескуражены, обнаружив через некоторое время рядом с собой некое создание в старой папиной рубашке и уютных тапочках, молчаливое и хмурое, как привидение давно покойной тетушки.

Помню, был у меня один кавалер, долговязый и сутулый любитель заумного авторского кино. Рядом с ним уровень нашей общей депрессии достигал совершенно запредельных высот. В конце концов, когда он в очередной раз запустил на своем блю-рей-плеере "Вечное сияние чистого разума" (или это была "Меланхолия?") и в очередной раз заказал на дом омерзительные суши, обмотанные водорослями на манер черной изоленты, я поняла, что если немедленно не сбегу из его серо-коричневой эстетской квартиры, то либо выброшусь из окна, либо отправлюсь в психушку. Вот почему мне так комфортно было находиться рядом с беззаботным Василием – его самоуверенного оптимизма с лихвой хватало на двоих. Разговаривая с ним, я казалась себе сильнее, веселее и в целом лучше, чем была на самом деле…

Что ж, упасть в глазах Василия я никак не могу. Разве не я, Алекса Сурикова, не далее как накануне (журналисты никогда не говорят "вчера", только "накануне") с важным видом заявила ему, что пройду весь путь ремонта от начала и до конца? Не позволю себе споткнуться об первый же камешек на дороге!

Кстати о плохой дороге: за размышлениями я и не заметила, как добралась до места назначения: группа рабочих чинила раскуроченное покрытие на улице Савушкина. Ребята, одетые в оранжевые жилетки с надписью "Дорожные технологии будущего", выглядели неприветливыми. Моросящий дождик явно не улучшал их настроения. Один из этих деятелей стоял в деревянном кузове ржавого грузовичка и сбрасывал оттуда лопатой жирную черную крошку. Его товарищи лопатами же засыпали этой крошкой ямы. Вероятно, примерно так ремонтировали дорогу в пятидесятых. Какие уж там "технологии будущего". Куда уж нам до голландских дорог, работающих на солнечных батареях и покрытых особым составом, заряжающим электроавтомобили прямо во время движения.

О, знаю, что придаст мне уверенности. Камера! Представлю, будто я на работе, и разговор пойдет как по маслу. Тем более что нужно собирать картинку для нового эпизода моей интернет-программы. Конечно, толстый серый свитер в кадре будет смотреться еще хуже, чем в жизни, но делать нечего. Я включила камеру свою "раскладушку" на запись, сделала глубокий вдох, вылезла из-за руля, встала на фоне дорожных работ и начала с небольшого селфи-видео:

– В эфире вторая серия программы "Алекса-селянка", или "Антикризисный ремонт дачи своими руками". В этом выпуске будем чинить крышу – по линолеуму удобнее ходить, а не плавать, и до русалки мне пока далековато, верно? Так что для начала раздобудем материал для латания дыр в шифере. Да, именно раздобудем, а не купим – ремонт-то то у нас антикризисный, экономим на всём! И помогут нам вот эти, – я обернулась, – симпатичные молодые люди. Подойдем к ним поближе…

Я приблизилась к ребятам, которые уже заметили меня и мои манипуляции с мобильным телефоном, кинули лопаты и стали с интересом ждать развития событий.

– Привет, друзья, меня зовут Алекса и я снимаю интернет-программу про ремонт, – бодро произнесла я, а про себя подумала, что "интернет-программа про ремонт" звучит гораздо менее презентабельно, чем "это новости на канале ТТВ". Ребята переглянулись и один из них, средних лет толстяк с усами, сказал: