Селеста взяла в руки телефон. Уже не в первый раз строка поиска взывала к ней – беззвучно и безжалостно. Она поддалась и начала набирать то, что ей нужно было узнать. «Синдром Аспер…»[3] В следующую секунду она стерла набранные буквы, как делала всегда.

Вместо этого она напечатала в поисковике саркастичный вопрос:

«Что со мной не так?»

По первой ссылке ей предлагалось пройти тест на «эмоциональный интеллект». Селеста фыркнула. Наверняка она его провалит.

Некоторое время спустя, когда она лежала на кровати и заканчивала набирать на ноутбуке эссе по творчеству Флобера, которое нужно было написать к уроку французского, ей на почту пришло новое сообщение.

P.S.: Когда я написал, что встреча состоится в субботу пятнадцатого числа, я имел в виду, что это будет суббота двадцать второго числа. Вот теперь точно. Это мое последнее предложение. Хочешь, соглашайся – хочешь, нет.

Ты, наверное, думаешь, что у меня шарики за ролики заехали. На самом деле, это не так. Хотя, возможно, мне стоит отправить тебе письменные доказательства моей нормальности? Я могу переслать рекомендательные письма, в которых обрисовывается мой восхитительный характер.

Джастин

( видимо , уже бывший представитель комитета по связям с абитуриентами колледжа Бартон )

Селеста улыбнулась. Какой невообразимый человек этот Джастин Милано. И она вовсе не считала, что у него куда-то заехали шарики. В сущности, его бесконечные сообщения были очень милыми. Она решила, что ей необходимо написать ответ, чтобы помочь ему хотя бы немного унять тревогу. Она просто представит сложившуюся ситуацию в позитивном ключе.

Уважаемый Джастин,

Спасибо, что сообщил информацию о встрече, которая состоится двадцать второго числа. У меня плотное расписание, но я проверю, смогу ли выделить время в этот день. В любом случае, я очень ценю, что администрация Бартона хотела бы видеть меня в числе своих студентов.

Пожалуйста, не беспокойся из-за количества сообщений. Ты явно хотел сообщить мне правильную информацию, и я ценю твой тщательный подход. Мне кажется, твое дружелюбие и скрупулезность должны впечатлить администрацию; тем не менее ты можешь быть уверен, что я не стану сообщать детали нашей переписки, если кто-то из официальных лиц колледжа решит проверить твою деятельность, так как я не хочу причинять тебе никаких неудобств. Я не сомневаюсь, что ты сохранишь свою должность.

С наилучшими пожеланиями,

Селеста Уоткинс

Она отправила сообщение, а потом принялась перечитывать его е-мейлы. С каждым следующим ее настроение портилось все сильнее. Теперь она сама видела, что ее письмо вышло до смешного натужным и формальным. А его сообщения? Да, в них недоставало профессионализма, но по слогу Джастина было видно, насколько ему комфортно быть собой. Селеста о таком и мечтать не могла.

Почувствовав, как ее накрывает волна стыда, Селеста изо всех сил попыталась отвлечься. Она перечитала статью Джорджа Оруэлла под названием «Политика и английский язык». Потом еще раз изучила «Глобальное распространение кибернеологизмов» – более новую публикацию, изданную Джеймсом Гликом. Тем не менее статья о лексикографах успокоила ее значительно в меньшей степени, чем она рассчитывала. Ее волнение только нарастало.

Селеста захлопнула крышку ноутбука и с головой залезла под одеяло. Следующие двадцать минут она, словно изваяние, лежала, вцепившись в простыни. Но ее паника усугублялась, и она дышала все чаще, пока наконец не решилась присесть на кровати. Когда она выпрямила спину, удушье начало ее отпускать.

Было темно, но в сиянии луны небо казалось светлым. Селеста прилегла на спину и сосредоточилась на том, что видела в окне. Она решила, что начнет считать звезды. Будет пересчитывать их, пока не забудется и не исчезнет. Но когда она принялась за поиски, то смогла различить лишь одну звездочку. Хоть ночь и была такой ясной.

– Разумеется, – прошептала она. – У меня есть лишь одна звезда, когда мне нужна целая тысяча.

* * *

Селеста проснулась в три часа утра. В ночной полутьме проступали очертания одеяла, стен, полок и ковра. Она заморгала и огляделась. Что-то ее потревожило. Три раза проверила, все ли на своих местах, но порядок ничего не нарушало. Вещи стояли на полках, а не лежали на полу. Так что же ее разбудило?

Селеста расправила простынь и, закрыв глаза, пролежала еще минут пятнадцать. Сон не шел. Она потянулась за ноутбуком, стоявшим у кровати, и открыла его. Перечитав сообщения от Джастина Милано, студента колледжа Бартон, жившего в далеком Сан-Диего, она почувствовала, что ее беспокойство только усиливается. Селеста не хотела, чтобы Джастин переживал из-за своих писем. На самом деле эта мысль мучила ее довольно сильно. Поэтому она решила написать ему еще один ответ.

Джастин,

Я тут думала о кэмптаунских креветках, которые ты упоминал. Должна признаться, я заинтригована. Слово «Кэмптаун» можно понять по-разному, но лично я представляю пограничные города, населенные разнообразными не внушающими доверия личностями. Возможно, креветки были популярным блюдом в этой местности? Лучшим образчиком деревенской кухни? Может быть, их вылавливали из залива и готовили на месте, так что они приобретали неземной вкус?

И, конечно же, я вспоминаю песню Трента Фостера «Гонки в Кэмптауне», написанную в середине девятнадцатого века. В ее тексте нет ничего особенного, но я понимаю, почему ее так часто и с таким успехом исполняли на минстрел-шоу [4] по всей стране. Она очень позитивная и необычная, согласен?

Селеста

Она отправила письмо и начала следующее.

Джастин,

Извини, что отправляю тебе еще один е-мейл, но я вдруг вспомнила: слово «Кэмптаун» также часто используется, когда речь идет о проститутках, которые обслуживали американских военных во время корейской войны.

Не думаю, что в честь этих девушек решили назвать блюдо. Разве что в этом контексте слово «креветки» использовали в качестве ругательства по отношению к мужчинам, которые пользовались данными услугами?

Так что теперь мысль о ресторане, в котором Бартон собирается проводить встречу с абитуриентами, вызывает во мне смешанные чувства.

Селеста

Она продолжила.

Джастин,

Пожалуйста, прими мои глубочайшие извинения за все эти письма. Давай оправдаем мою неспособность выразить мысли сжато волнением из-за поездок в колледжи и поступ лениявцелом? Или – вотболеезабавныйименеепостыдныйвариант – давайрешим, чтовседеловдвусмысленномназваниитогоблюдаизморепродуктов?

Вряд ли администрация Бартона могла предположить, что кто-то будет так тщательно анализировать их выбор ресторана.

Селеста

И, наконец, она отправила последнее сообщение.

Джастин,

Последнее соображение на сегодня: мой отец как-то провел месяц, изучая креветочные культуры. И, хотя его работа имеет серьезное научное обоснование, мне всегда нравилось думать, что он погружается в культурные аспекты жизни креветки – словно существует целое сообщество, о котором мы ничего не знаем. Меня забавляла мысль о том, что где-то далеко живут креветки, которые организуют фотовыставки и продумывают дизайн одежды для модных показов. Или сочиняют песни на основе народных мотивов. Или придумывают новые молодежные словечки, чтобы их подхватили юные креветки.

Селеста

Вот, готово. Селеста улыбнулась и поставила ноутбук на пол рядом со своей кроватью.

Но в следующую секунду она охнула и прижала руки ко рту. Возможно, она сделала большую глупость. Сравнивая креветок с людьми, она представляла себе маленьких креветочных человечков. Существ маленького роста. А вдруг по ее сообщению кажется, что она делала отсылки на… некую особенность мужской физиологии?

В любом случае, теперь уже ничего нельзя изменить. Да и какая разница? Вряд ли она когда-то увидится с Джастином, так что ей не придется сталкиваться с последствиями этой ужасной неприличной оплошности. И если ее сообщения хоть немного его развеселили и успокоили, то про остальное можно было забыть.

Теперь можно было снова засыпать.

А когда она зашла на почту утром, там ее ожидало вот это:

Селеста,

Спасибо. Спасибо большое за все.

Джастин

Кокосовые скорлупки

Класс театрального искусства часто пустовал как раз во время перерыва между уроками Селесты, и она могла посидеть там одна. Библиотека тоже казалась хорошим вариантом, так как Селеста больше всего на свете любила находиться в окружении книг, но туда часто ходили другие ученики. Одиночество нравилось ей гораздо больше.