– Я сейчас беспокоюсь из-за другого взрыва…

– Слушай дальше. Он отвел меня… – Селеста запнулась. Наверное, лучше не рассказывать Джули о рождественской елке. Это напомнит ей о Мэтте и о том, что у нее когда-то было. О том, что она потеряла.

– В общем, он меня поцеловал. А я поцеловала его. Между нами произошел обоюдный поцелуй!

– На вас же при этом была одежда? – уточнила Джули.

– Господи, конечно, на нас была одежда! Я целовалась в первый раз в жизни! Вряд ли я набросилась бы на Джастина и раздела его после одного поцелуя. Разумеется, этот поцелуй был безмерно прекрасен, и, как уже упоминала, я испытала некое первородное сексуальное пробуждение, но это не значит, что я была готова к соитию.

– Ох, господи, тебе еще слишком рано об этом думать.

– Слишком рано? Мне восемнадцать. Это не слишком рано. Это уже поздно. Большинство девушек в моем возрасте имеют более богатый физический опыт, чем я. Хотя, если честно, дела других людей не имеют для меня никакого значения, потому что я не собираюсь заниматься любовью с парнем, которого знаю лишь несколько месяцев. Но… Джули, дело в том, что он повел себя как настоящий джентльмен. И этот поцелуй оживил какую-то новую часть меня.

Селеста в подробностях описала поездку до ресторана и ужин. Как Джастин весь вечер от нее не отходил. Какую надежность и вдохновение излучал этот мальчик. Какое благоговение ей внушал.

– Я так рада это слышать, Селеста. Судя по твоим рассказам, он классный. И здорово, что он «оживил какую-то часть тебя» таким невинным способом. Видимо, Джастин – очень романтичный парень.

Селеста счастливо вздохнула.

– Он действительно такой. Скажи, ты чувствовала то же самое, когда вы с Мэттом начали встречаться? – У нее внутри все застыло. – Извини, пожалуйста. Не нужно было его упоминать. Просто, насколько я знаю, Мэтт был единственной большой любовью в твоей жизни… Одним словом, я прошу у тебя прощения.

– Все хорошо. Я не могу запретить тебя произносить его имя. Он же твой брат.

– Но я ведь права, да? Мэттью действительно был единственной большой любовью в твоей жизни.

– Если я больше ни с кем толком не встречалась, это еще не значит… Не знаю. Это ничего не значит.

– Мне жаль. Я хотела, чтобы у вас двоих все получилось. Мне кажется, у вас все должно было получиться. И до сих пор может. Он тебя любит.

– Нет. Теперь уже нет.

– А ты любишь его, – настаивала Селеста.

– Нет. Я больше его не люблю. – Голос Джули сорвался.

Селеста подождала несколько мгновений.

– Вот и хорошо. Ты не любишь Мэтта. Мэтт не любит тебя. Все в порядке.

– Слушай, я рада, что ты хорошо проводишь время с Джастином и не можешь на него насмотреться, но это еще не делает тебя экспертом, который может судить всех на свете. Ты понятия не имеешь, что пережили мы с Мэттом. Насколько сложными могут стать отношения. С твоей стороны нечестно говорить так, будто я поставила на них крест без причины. Это было обоюдное решение. Прошло уже два года. Все кончено. – Джули повысила голос, и Селеста расслышала, что она шмыгнула носом. – Иногда одной любви недостаточно, и не важно, как сильно ты хочешь, чтобы все было иначе. Как сильно ты хочешь его. И если с этим человеком больше никто не может сравниться, это не значит, что вы точно будете вместе.

Селеста резко присела и улыбнулась. Джули только что сообщила ей чудесные новости – независимо от того, поняла она это сама или нет.

– Ты права, – проговорила Селеста серьезным голосом. – Не осталось никакой надежды. Все кончено. Я не сомневаюсь, что Мэттью тоже не испытывает к тебе никаких чувств. Вероятно, он уже забыл, как тебя зовут. Я больше никогда не стану упоминать ваши безнадежные отношения.

Джули очень громко высморкалась.

– Ладно, давай ты расскажешь мне про колледжи? Уже решила, куда пойдешь?

– Я по-прежнему не определилась.

– Все еще не любишь самолеты? Стэнфорд – не такое уж второсортное местечко. И он рядом со мной.

– Я не возражаю, если такое престижное учебное заведение меня примет, но считаю, что ездить через всю страну на поезде непрактично по множеству причин.

– Поняла.

– Колледжи – скучная тема. Давай продолжим беседовать о Джастине.

Джули рассмеялась.

– Хорошо. Давай поговорим о нем.

* * *

Селеста взяла еще одну итальянскую вафлю и откинулась на спинку дивана. Отца Джастина, Филиппо Милано, только что вынудили рассказать, каким Джастин был в детстве, и теперь Селеста впитывала каждое слово.

– Настоящий сгусток энергии. Уверен, вас это не удивляет. Этого ребенка было невозможно остановить. Но он был очаровательным. Как считаете, он у нас симпатичный сейчас? В детстве он был таким же симпатичным. И его очарование часто работало на нас. Мы проходили к кассе без очереди, получали скидки в пекарне и все такое. За бесплатные сицилийские канноли можно пойти на что угодно, правда ведь? Вы когда-нибудь пробовали готовить канноли с нуля? – Он закатил глаза. – Кто вообще может найти столько времени на готовку?

Эрин в шутку хлопнула его по руке.

– Ох, Филиппо, вы настоящий рецидивист!

– Мы с Лукой были так счастливы, когда Джастин начал жить с нами. Если честно, в то время он вообще не спал, поэтому были моменты, когда мы оба думали, что вот-вот умрем от усталости. Я знаю, что раннее детство – трудный период для всех родителей, но, господи, как же он нас мучил. Постоянно двигался, постоянно болтал. Даже поступив в начальную школу, почти не спал. Всю ночь говорил сам с собой. Но каким же он был интересным ребенком! С некоторыми детьми скучно, скажите? Давайте будем честны. Но Джастин был совершенно не таким. Пусть с ним и непросто, – проговорил Филиппо со смехом, – но он был и остается нашим любимым малышом.

Эрин кивнула и посмотрела на него слегка чересчур внимательным взглядом.

– Они всегда остаются для нас детьми, вы согласны? Не могу поверить, что Селеста уже в следующем году поступает в колледж.

– И глазом моргнуть не успеешь. – Филиппо встал на ноги. – Дамы, не хотите что-нибудь попить? Может быть, вишневой газированной воды с долькой апельсина? И, насколько мне известно, соус из сладких перцев будет готов уже через пару минут. Дать вам попробовать его первыми?

– Разумеется! – воскликнула Эрин. – Уверена, что захочу взять у вас и этот рецепт.

– Тогда вернусь через несколько минут, дорогие мои. Эрин, я хочу, чтобы вы побольше рассказали мне о вашем увлечении садоводством.

Эрин едва ли не покраснела от счастья.

Селеста откусила вкусную вафлю и бросила на маму недовольный взгляд.

– Ты же отдаешь себе отчет, что он гей?

Эрин провела рукой по волосам.

– Понятно, что он гей. Но это же не причина притворяться, что я не замечаю, какой он красавчик!

– Мама! – рассмеялась Селеста.

– Ну правда ведь! Ты разве не согласна? Эти гладкие черные волосы, смуглый, как у всех итальянцев, цвет лица…

– Я сейчас могу извергнуть из себя все кулинарные шедевры, которые поглотила за этот вечер. Этот мужчина – отец Джастина. Я не собираюсь отпускать комментарии по поводу его внешности. – Она промокнула губы салфеткой. – Но он действительно красив.

– Видишь? – голос Эрин почти сошел на писк.

Новый год в гостях у Джастина проходил замечательно. Хотя их домик в Нидхэме был небольшим, это не помешало им пригласить абсолютно всех своих знакомых – по крайней мере, Селесте так казалось. По сравнению с особняком Уоткинсов, этот домик казался скромным, но от мебели ярких цветов и фотографий в рамках, усеивавших стены, веяло искренним теплом. И Джастин не преувеличивал, когда рассказывал про белые огоньки; весь дом был буквально забит свечами и гирляндами. Селесте очень понравилось – возможно потому, что эта картина напомнила ей тропу, которая вела к той самой рождественской елке.

Эрин стряхнула пару крошек со своего красного платья.

– Пойду помогу Филиппо на кухне.

– Господи…

– Что? Неужели девочке нельзя немного повеселиться? Тем более, совершенно безобидно? Сегодня же Новый год!

– Возможно, я смогу занять ваше место?

Селеста подняла глаза и увидела второго отца Джастина, Луку. Он безумно ей понравился, и она не отходила от него ни на шаг всю первую половину вечера. У него явно было такое же доброе сердце, как у Джастина. Лука подал Эрин руку и помог ей встать на ноги.

– Какие у вас безупречные манеры, – проговорила она. – Где же Роджер? Ему есть чему у вас поучиться.

– Насколько я знаю, он уже на кухне, помогает с фрикадельками.

– Правда? Как это сексуально.

– Мама! – Селеста пришла в ужас.

Но, несмотря на охватившее ее смущение, она была рада, что мама в таком хорошем настроении. И так расслаблена. В некоторые дни ей с трудом удавалось прогонять воспоминания о депрессии Эрин. О том, как серьезно она говорила и как сосредотачивалась исключительно на работе и школьной успеваемости детей. А эта новая Эрин? Она явно была счастливее прежней.

Тем не менее, когда Эрин ушла на поиски мужчин, а ее место занял Лука, Селеста выдохнула с облегчением.

– Мне очень нравится ваш смокинг, – сказала она.

– В жизни так мало поводов надеть смокинг, поэтому я ношу его на Новый год.

Седина на висках Луки плавно переходила в более темный цвет. У него были аккуратно подстриженная борода и усики – чуть-чуть более заметные, чем легкая небритость. По мнению Селесты, в нем было что-то изысканное.

– А ты сама на себя взгляни! Это серебристое платье? Множество блесток? Ты его надела, чтобы впечатлить родителей-геев своего парня?