– Прямо сейчас? – улыбнулась я, любуясь этим могущественным колдуном, умудрившимся так и остаться восторженным мальчишкой.

– Прямо сейчас! – согласился он. – С чего начнём?

Я помотала головой:

– Нет, давай колдовство на завтра оставим.

– Почему? – расстроился Стэнн.

Я взяла его руку и прижала к своей щеке. Было удивительно приятно чувствовать тепло его ладони.

– Знаешь, у меня настроение сейчас такое… – я замолчала, подбирая слова. – Мне так спокойно и уютно, как будто я после долгих и опасных странствий домой вернулась. Хочется вот так сидеть, смотреть на костёр, слушать твой голос – и всё. Даже шевелиться не хочется, не то что чему-то учиться.

– А ты и есть дома, – шепнул Стэнн и, осторожно освободив свою руку, обнял меня за плечи. – И твоя комната в полном порядке. Можешь в ней сегодня переночевать.

Я положила голову на его плечо, прижалась к нему, и мы замолчали, слушая голоса ночных обитателей сада, глядя на россыпи искр, летящие от костра, чувствуя себя единственными людьми в этом странном ночном мире.

Сколько мы так сидели, не знаю, но вдруг сзади послышалось деликатное покашливание, и раздался знакомый голос:

– Сын, ты считаешь, что Селене понравятся приготовленные тобой угольки?

– Оу! – заорал Стэнн и вскочил: – Шашлык!

На вращающихся шампурах чернели ссохшиеся кусочки мяса.

– Ну, вот, – с досадой пробормотал Стэнн. – Угостились шашлычком.

И лёгким движением пальцев сбросил шампуры на землю рядом с костром.

Я расхохоталась:

– Да уж. Шашлык – дело серьёзное. Не для таких мечтателей, как мы.

– Ну, если вы примете нас в свою компанию, я исправлю ситуацию, – лорд Джэффас говорил серьёзно, но глаза его смеялись. – Мы с мамой тоже шашлыки приготовили. Правда, более традиционным способом.

– Каким? – заинтересовалась я. Как-то до этого я думала, что самый традиционный способ приготовления шашлыка как раз на костре.

– Магическим, конечно, – пожал плечами лорд Джэффас и махнул рукой, словно призывая кого-то. Из окна кухни немедленно вылетел большой поднос. На нём горой лежали шампуры с аппетитно выглядевшими кусочками мяса.

– Ну, это неинтересно, – разочарованно протянул Стэнн.

– Для кого как, – усмехнулась я. – Я вот ещё никогда в жизни не ела магических шашлыков. С удовольствием их попробую. Спасибо, лорд Джэффас.

Шашлык оказался невероятно вкусным. Сочное, мягкое мясо буквально таяло во рту, оставляя на языке изумительное послевкусие.

– Ну, и как? – поинтересовался лорд Джэффас, когда я потянулась за следующей порцией.

– Очень вкусно! Никогда не ела ничего подобного! – ответила я и повернулась к Стэнну: – Вот с этого завтра и начнём моё обучение. Научишь меня такие шашлыки готовить. Хоть голодной не останусь, если в горах заблужусь.

– Хорошо, – согласился Стэнн. – Только с какой стати ты вдруг в горах заблудишься? Вряд ли ты туда одна, без меня, пойдёшь. А я-то дорогу назад всегда найду.

– Да это я так брякнула, не бери в голову, – легкомысленно отмахнулась я.

И зря отмахнулась. Как позже выяснилось, это было моё первое пророчество. Но прошло ещё немало времени, пока я не научилась отличать пророчества от пустой болтовни.

Лорд Джэффас внимательно посмотрел на меня и повернулся к Стэнну:

– Обязательно научи. Прямо завтра.

– А что такое, пап? – вскинулся Стэнн.

– Пока ещё не знаю, сын, – качнул головой Главный Королевский Колдун. – Просто показалось, что тебе надо прислушаться к словам Селены, что неспроста она про шашлыки заговорила. В горах, не в горах, но, судя по всему, это умение ей скоро пригодится.

Стэнн встревожено посмотрел на отца и кивнул:

– Хорошо, пап. Как с работы приду, так сразу и начнём.

– Да вы что? – испугалась я. – Я же пошутила. Лорд Джэффас, я что, правда, в горах заблужусь?

– Не обязательно, – улыбнулся тот. – Возможно, просто дома продукты закончатся, а тебе будет лень в магазин идти.

– Ну, дома-то я колдовать всё равно не смогу. По крайней мере, до той поры, пока свои сны не вспомню, – сразу успокоилась я. И успокоили меня не столько слова лорда Джэффаса, сколько весёлые искорки в его глазах.

– Я думаю, не так уж долго ждать осталось, – и лорд Джэффас повернулся к леди Икэссе, молча слушавшей весь это разговор. – Милая, а ты что скажешь?

Леди Икэсса, всё это время внимательно смотревшая на меня, перевела взгляд на мужа и улыбнулась:

– Могу сказать только одно: что бы у Селены ни случилось, всё закончится хорошо, к нашему всеобщему удовольствию. А это, наверное, самое главное?

Стэнн облегчённо заулыбался:

– Спасибо, мама!

И, повернувшись ко мне, хотел что-то сказать, но только расстроенно произнёс:

– Ты опять просыпаешься…

А я уже давно слышала пение будильника, но всеми силами сопротивлялась его зову, желая дослушать этот интересный разговор.

– Да, – огорчённо кивнула я. – Я и так проспала. Будильник уже три раза звонил.

И тут будильник запел в четвёртый раз… и я проснулась. Окончательно и бесповоротно.

***

Лекция-концерт, посвящённая творчеству Сергея Есенина, проходила в малом зале филармонии. Мы пришли туда заранее, и девушки сразу переоделись в концертные костюмы: длинные тёмно-синие юбки и нежно-голубые блузки с рюшами и воланами. Первое время одежду для выступлений мы просто подбирали из существующего у девушек гардероба, но потом выступать им так понравилось, что они сами придумали и сшили себе этот концертный комплект и даже туфли купили похожие, на высоком каблуке, и теперь с удовольствием разглядывали себя в зеркале, поправляя причёски.

Я тоже оглядела себя и удовлетворённо хмыкнула. Из зеркала на меня смотрела невысокая стройная молодая женщина. Курносый нос, карие глаза, появляющиеся при улыбке ямочки на щеках, почему-то приводившие в восторг всех моих кавалеров, начиная с детского сада. Лёгкий, почти незаметный, макияж. В общем, выгляжу очень даже неплохо для своих двадцати семи и на вид почти не отличаюсь от своих девятнадцатилетних учениц, что радует.

Причёску мне поправлять особо незачем, я стригусь коротко. Рукой чёлку пригладила – считай, причесалась. Так что, окинув себя взглядом с головы до ног, я улыбнулась девушкам:

– Хватит прихорашиваться. И так красивые. Пойдёмте распеваться.

Мы вышли в холл и огляделись в поисках более-менее укромного места, но, кроме небольшого углубления у входа в большой зал, ничего не нашли.

– Распоёмся здесь, – решила я. – Привыкайте к походным условиям. Артисты должны уметь находить выход из любых ситуаций.

Кое-как замаскировавшись в этом уголочке, мы распелись и пошли в зал.

– А где мы будем выступать? – удивлённо спросила Лиза. – Сцена-то занята.

И действительно, на маленькой, едва приподнятой над полом, сцене стоял на треноге большой экран. А с экрана глядел на нас, насмешливо улыбаясь, Сергей Есенин.

– И нечего смеяться, – укоризненно сказала ему я и обернулась к девушкам: – Сейчас найду Веру Григорьевну и всё выясню.

Но Вера Григорьевна, библиотекарь, готовившая это мероприятие, уже сама торопливо шла к нам.

– Девушки, вы сядете вот здесь, – указала она на стулья в первом ряду. – И петь тоже будете прямо здесь. Встали, повернулись лицом к зрителям, спели, сели.

– А что, – улыбнулась я оробевшим девчонкам. – Удобно. И ходить никуда не надо. А я тогда сяду чуть подальше и буду снимать ваше выступление на видео. Потом посмотрите на себя со стороны. Удачи!

И я прошла в зал, выбирая для себя место с краю, чтобы можно было вставать для съёмок, никому не мешая.

…Мероприятие получилось масштабное. Зал был полон, даже пришлось заносить дополнительные стулья. За ведущего и Есенина читали два артиста из молодёжного театра. Среди выступавших были литературный критик, рассказавший о влиянии творчества Есенина на русскую поэзию, журналист, поделившийся потрясением, испытанным им при первом знакомстве «с этим великим стихотворцем» и местный поэт, который так увлёкся, что в конце концов забыл, по какому поводу он здесь оказался и с жаром начал читать свои стихи, еле его остановили. Девушки мои сперва было оробели в такой компании, но потом собрались и спели очень даже неплохо.

После концерта, когда они, возбуждённые и раскрасневшиеся, взахлёб делились со мной своими впечатлениями от выступления, к нам подошла женщина и, представившись методистом Центральной библиотеки, попросила нас выступить на методическом объединении сельских библиотекарей. Мы договорились созвониться и обговорить детали выступления. Не успела она отойти, как рядом оказалась ещё одна дама. Снисходительно улыбнувшись девочкам, она очень деловым тоном предложила выступить на кинолектории перед демонстрацией фильма «Поэт».

– В сухую лекцию вы внесёте живую струю поэзии! – экзальтированно воскликнула она и, сунув мне визитку, царственно удалилась.

Девчонки прыснули. Мне тоже стало смешно.

– Девочки, вы пользуетесь успехом! – Я сунула визитки в боковой кармашек сумки. – Идите, переодевайтесь, а то все разошлись уже, зал закрывать надо.

Девушки бодро зашагали за задёрнутый занавес…

Выйдя из филармонии, мы попрощались, договорившись о времени следующей репетиции, и разошлись в разные стороны.

От филармонии до моего дома всего два квартала, поэтому я решила пройтись пешком. Стоял чудесный летний вечер. Дул лёгкий ветерок, солнце спускалось к закату, но всё ещё жарко грело, а длинные тени растущих на газоне деревьев создавали на асфальте причудливые узоры. Я шла, как в детстве, перешагивая через трещины на асфальте, и улыбалась, радуясь жизни… и тут запел мобильник. Я достала телефон и посмотрела на экран. Номер был незнакомый.

– Да?

– Елена Викторовна? Меня зовут Александр Сергеевич.

«Пушкин?» – эта мысль заставила меня улыбнуться. Но улыбка исчезла, когда я услышала продолжение: