— Тогда моя очередь спрашивать. У меня к тебе несколько вопросов, юная леди.
— Сэр?
— Как давно у тебя лунатизм?
— Сколько себя помню, — отвечаю честно.
— Доктор упомянул, что иногда это может вызвать стресс или травма. Что скажешь по этому поводу?
— Я всегда обо всём беспокоилась, пап. Есть идеи, откуда это пошло? — ухмыляюсь я, надеясь, что он примет это за любящую шутку, а не грубость.
— Можешь сделать для меня одолжение? — он берёт меня за руку и поглаживает её. — С этого момента оставь все заботы на меня. Ты должна беспокоиться только о том, чтобы быть прекрасной юной девушкой, хорошо?
Я чувствую, как увлажняются мои глаза. Это самый важный момент между мной и моим отцом, что я когда-либо делила.
— Хорошо.
— И с этого момента, ты должна всегда говорить мне о том, что тебя беспокоит. Ты моя маленькая девочка, и это моя работа защищать тебя от драконов. Дай мне шанс выполнять мою работу, Эхо.
— Обещаю.
— Хорошо. Давай принимай свои лекарства и отдыхай. Мы вернёмся утром.
Папа целует меня в макушку и выпрямляется, когда возвращается медсестра.
— Я люблю тебя, Эхо. Больше всего на свете, за исключением твоих братьев и твоей мамы, — говорит он с усмешкой. — Я знаю, что тебе хочется, чтобы Кингстон остался, и ты переживаешь, что Себастьяну придётся вернуться домой раньше, но я хочу, чтобы ты доверилась своему старику. Я знаю, что лучше.
— Да, сэр.
~~~~~
Я не проглатываю таблетки, которые мне даёт медсестра. Вместо этого, я держу их между задними зубами, чтобы они не растворились, и делаю вид, будто засыпаю, потому что так мой отец может уйти со спокойной душой.
Теперь, когда я одна в тёмной комнате, я хватаю свой телефон. Спасибо тебе, мамочка. На экране высвечивается, что до полуночи ещё несколько минут, а это значит, что Кингстон, по крайней мере, ещё не нарушил комендантский час.
Я решаю позвонить ему. У меня к нему так много вопросов. Где он пропадал весь день? Почему не отвечает моему папе? Он знает, что я здесь? И что, чёрт побери, он знает про разрушенную палатку моей семьи?
На третьем гудке телефон оживает. Я тут же оживляюсь, желая услышать его. Но это не его голос отвечает: «Алло?»
Этот голос я узнаю где угодно. Это Саванна. Какого хрена?
Я отключаюсь. Тошнота, гнев, предательство — и я упоминала уже гнев? — болезненно рикошетят в моей голове. Почему он с ней? Была ли она частью той толпы, что разгромила павильон? Сбежали ли они тогда, когда приехал мой папа, потому что хотели побыть…
Тьфу ты. Я не могу справиться со всем в одиночку, разбитая и беспомощная в этой тёмной больничной палате.
Я сразу же набираю номер своего брата. Делаю ещё один шаг и проглатываю таблетки от боли, хоть они и не помогут унять боль, которая ранит больнее всего.
Себастьян отвечает, звуча как-то слабо.
— Слушаю? — внезапно раздаётся его голос, звуча более настороженно, с нотками беспокойства. — Эхо, что случилось?
— Себ, — всхлипываю, сглатывая ком в горле. Меня не волнует, что это причиняет боль — я должна поговорить с кем-то. Этот день от начала и до конца был настоящим кошмаром. — Всё ужасно. Всё кончено.
— Что кончено? Эхо, что с твоим голосом? Чёрт, какого дьявола там происходит?
Я плачу, шепча, чтобы меня не поймали за разговором по телефону, и пытаюсь объяснить всё с толикой рациональности. Я рассказываю ему о том, как упала, и что теперь нахожусь в больнице. Когда он прекращает психовать, перехожу к истории о разгроме в павильоне. И когда он принимает и это дерьмо, я рассказываю ему о Саванне, которая ответила на телефон Кингстона.
— Ну, это объясняет, почему его не было в павильоне, — слабо смеётся мой брат. — Кингстон, возможно, действительно не имеет ни малейшего представления о том, что происходит — похоже, он был занят в другом месте. Что уже хорошо… лучше ему и в самом деле где-то быть. Я надеру ему задницу, если он видел, как рушат нашу собственность.
А? Лекарство должно быть начало действовать, потому что я не могу его нормально расслышать.
— Ты сейчас серьёзно одобряешь, что с твоей девушкой кувыркался кто-то ещё?
Я начинаю задаваться вопросом, в сознании ли я до сих пор или это просто странный, жуткий сон.
— Эхо, Саванна и я не вместе. Мы расстались, когда я уехал. Прости, что не рассказал тебе, но я прекрасно понимал, что ты будешь беспокоиться, ведь она твоя лучшая подруга. Я не хотел секретов между вами… Я просто хотел, чтобы у тебя кто-то был.
— Та, кто убила твоего ребёнка и даже не сказала тебе об этом?
Я закусываю нижнюю губу и чувствую кровь. Чёрт возьми. Почему я об этом сказала?
Его мрачный ответ почти не слышно.
— Она сказала тебе об этом?
— Нет, я подслушала, когда она разговаривала с мамой, а затем прижала её... и Клей… он тоже замешан.
— Клей? Почему ты о нём заговорила?
— Потому что мама думает, что это он отвез её и заплатил за это. Но он не подтвердил и не опровергнул это.
Он рычит в неверии.
— Он что?
— Я, э-э… не знаю точно. Только слышала, как мама об этом говорила, — я утираю слёзы, закрывая от стыда глаза. — Себастьян, мне так жаль, за всё это... за всё сказанное. Я поссорилась с ними двумя и бросила железную миску Саванне в голову. Я просто… почему ты мне не рассказал?
Он вздыхает мне в ухо.
— Мне действительно нужно отвечать на этот вопрос ещё раз? Когда ты узнала, ты бросила тяжёлым металлическим предметом Саванне в голову, чуть не убив её, а затем была настолько расстроена, что свалилась с чёртовой лестницы и сломала руку. Так, как ты думаешь, почему я тебе не рассказал?
— Ну, мне очень жаль, потому что я люблю тебя, и мне не нравится, когда люди вокруг причиняют тебе боль!
— Я тоже тебя люблю. Отдохни немного ради меня, пожалуйста, — умоляет он. — Дерьмо, Эхо, мне нужно бежать. Я должен уладить несколько вещей. Ты уверена, что будешь в порядке?
— Ага, лекарства уже действуют. Я отрублюсь в течение нескольких минут.
Он непринуждённо смеётся.
— Я позвоню тебе завтра... Чуть позже сегодня. Хорошо?
— Да, — бормочу я, чувствуя, как мои глаза закрываются.
— Береги себя, Эхо. Со мной всё будет в порядке, обещаю. Люблю тебя.
~~~~~
Я только задремала, когда уловила слабый звук, доносящийся из-под одеяла.
Раздражённая, ударяю по нему рукой, надеясь избавиться от этого звука, но останавливаюсь, когда понимаю, что это звонит мой телефон.
Найдя его, вижу оповещение о новом текстовом сообщении.
Кингстон: Скажи, пожалуйста, что ты в порядке. Они не позволяют мне увидеть тебя.
Не в силах полностью поднять голову, с полуоткрытыми глазами печатаю слабыми пальцами ответ.
Я: Ты где?
Кингстон: На улице, возле больницы.
Я: Комендантский час?
Вот что я пишу, несмотря на весь шквал вопросов, которые хочу спросить. Но в этот момент, я просто хочу быть ближе к нему — закрыться от всего мира и представить, что всё это не имеет значения. Хочу почувствовать, как он обнимает меня, и заснуть под звуки его успокаивающего голоса.
Правильно это или нет, я жажду его.
Кингстон: Всё, что имеет значение — это ты. Всё хорошо?
Я: Бывало и лучше, но да.
Изо всех сил стараюсь держать глаза открытыми, когда вижу последнее прощальное сообщение, которое он присылает мне.
Кингстон: Прости меня, Любовь моя.
Эпилог
Через тридцать шесть часов после того, как я попала в больницу, меня выписали. Мой диагноз? Шесть недель с гипсом на руке, рецепт для снотворного и лёгкое сотрясение головы.
О, и мой папа потребовал повесить колокольчики обратно над моей дверью в спальне. Себастьян принялся доставать меня по телефону и совсем не злился на меня. Слава Богу.
Когда я вернулась домой, Кингстона уже не было, — что хорошо, — и мои родители отказались обсуждать это. Тем не менее, они заверили меня, что Себастьяну разрешили остаться и закончить свой год обучения за океаном, так что это хорошие новости.
С гипсом на руке, я не могла продолжать свои тренировки, поэтому единственный мой «выход» — вернуться к мягким обложкам. Ещё никогда за всю свою жизнь я не читала столько книг. Но даже с моими вымышленными героями и долго-и-счастливо, время шло так медленно, что складывалось такое впечатление, будто оно вообще стоит на месте.
Я больше не разговаривала с Клеем или Саванной, которые оказались достаточно умными, чтобы не показываться в нашем доме; Саванна также избегала меня, словно чумы и в школе.
И с появлением первого снега, мои родители и младший братишка спели мне «С Днём Рождения». Я чувствовала себя старше, но никак не мудрее. И задувая свечи, я пожелала найти то, ради чего стоит вернуться.
Куда мне уехать отсюда?
Я всё ещё обдумывала этот вопрос спустя несколько дней, когда снова перечитала письмо. Это второе из двух сюрпризов-писем, которые я получила после той ночи.
Первое было от отца Кингстона, Джерарда Хоторна, в котором он благодарил меня. Возможно, мои родители тоже получили такое, я не спрашивала, но моё меня потрясло. Он хотел, чтобы я знала, что молодой человек, который вернулся домой, уже не тот, каким он отправил его к нам, и что это напрямую связано со мной. Очевидно, Кингстон перенял от меня оживлённость и позитивный взгляд на жизнь, что научило его лояльно относиться к семье, соблюдать самодисциплину и стремиться делать правильные вещи.
И второе письмо является причиной того, почему дрожит моя рука. Это приглашение, которое выпадает получить раз в жизни, для совершения летнего путешествия: туристическая путёвка по всей Великобритании, полностью оплаченная фондом Миранды Хоторн. Матерью Кингстона.
"Сексуальный студент по обмену" отзывы
Отзывы читателей о книге "Сексуальный студент по обмену". Читайте комментарии и мнения людей о произведении.
Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв и расскажите о книге "Сексуальный студент по обмену" друзьям в соцсетях.