Я, с чувством острой тоски, отодвигаюсь в сторону, осторожно снимаю руку Хани со своего члена, это охуеть какая последняя вещь, что мне хотелось бы делать. Отдаляюсь от ее нежной кожи и нежного запаха, сажусь и даю минутку своему пульсирующему сердцу восстановить ритм.

― Ты в порядке? ― спрашивает она сексуальным, сонным голосом.

― Ага. Я в норме.

― Хочешь, я принесу тебе обезболивающее?

― Нет. ― Это одно слово вырвалось резче, чем я планировал, я и чувствую, как она резко отдалилась от меня. Я ебанутый ублюдок, и я ненавижу себя за любой сценарий, который позволил мне затащить ее вчера в постель. Я только надеюсь, что не сделал, или не сказал чего-то непоправимого.

― Что ты здесь делаешь, Хани?

После долгой, долгой паузы, она сказала:

― Джимми позвонил мне, чтобы я тебя забрала.

― Ум. Ок. Спасибо. ― Это не объясняет мне ни одной проклятой причины, по которой она голая в моей постели дрочит мой член, как будто имеет на это полное право.

Даже не оглядываясь на нее, я встаю и иду в ванную, надеясь принять холодный душ для пробуждения и погасить мой стояк. Я резко останавливаюсь при виде одежды на полу ванной, вокруг душа. Ебать, ебать, ебать! Я становлюсь еще отчаяннее в секунду, когда память проявляется в местах пробелов. Меня тошнит, и не из-за пива, что все еще плавает где-то по органам. Пока вода нагревается, я отталкиваюсь от кусочков воспоминаний, пытаясь собрать всю вчерашнюю ночь воедино. Но, как и прежде, мои воспоминания заканчиваются на Джимми, баре, пиве… Охуеть. Виски. Вот почему я ничего не могу вспомнить.

Стоя спиной к душу, я пытаюсь понять, можно ли хоть немного надеяться, что у нас не было секса. Я смотрю вниз на моего дружка и вижу, что он впервые красноват местами. Это от того, что… О Боже мой… Мое сердце начинает бешено колотиться, а руки отказываются меня слушаться, пока я пытаюсь быстро помыть свое тело, и отмыть засохшую кровь с моего члена. Я заставил ее кровоточить?

Меня сейчас вырвет.

Я приложил титанические усилия, чтобы погасить позывы в моем горле. Обернул полотенце вокруг бедер и направился к двери, заметив, что ее вещи пропали. Паника охватила меня, пока я носился по дому в ее поисках, не находя ни одной причины, что могла бы заставить ее остаться.

Она выезжает с подъездной дорожки, когда я выбегаю из дома.

Я преследую ее по улице, но она либо не видит меня, либо игнорирует. Подозреваю, что, скорее всего второе. И более того, подозреваю, что я сделал что-то ужасное, чтобы заслужить ее презрение и торопливый отъезд.


Хани


Он ничего не помнит. Он ничего не помнит. О, боже мой, он ничего не помнит.

Эта фраза крутится у меня в мозгу на повторе, пока меня не сковывает страх, что сойду с ума, если буду думать об этом еще хотя бы секунду.

Слезы бегут по щекам, осложняя мне поездку. К счастью, ехать недалеко. Я не только ничего не вижу, но еще и испытываю разрушающую боль, давясь в рыданиях. Как он может не помнить, говорил мне что любит, что нуждается во мне, и что не хочет меня отпускать?

Как он может не помнить жгучей интимности того, что мы делали в его постели?

Я могу умереть от стыда так же, как и от разбитого сердца. Вытираю непрекращающиеся слезы, не в силах разобрать, мне все же больше больно, или я зла. Больно. Определенно больно. Боль внутри меня напоминает мне чувство потери. Когда умерла бабуля, я проснулась следующим утром, и поняла, что теперь я в мире одна. Вот как я почувствовала себя сегодня утром, когда поняла, что он ничего не помнит о прошлой ночи.

Такое чувство, что кто-то воткнул копье мне прямо в грудь, делая невозможным что-либо, кроме сокрушительной боли. Когда я приехала домой, и не смогла выбираться из машины от ноющей боли, я решаю сделать то, чего никогда не делала. Я отменяю все мои встречи на сегодняшний день, чтобы остаться дома зализывать раны, и это еще одна причина быть в ярости от Блэйка. Теперь он разрушает не только меня, но и мой бизнес. Я отменяю все дела, извиняюсь перед клиентами и переношу их встречи на другие дни недели, что и так уже прилично забиты. У меня будет еще больше долгих рабочих дней, но, по крайней мере, сегодня я свободна.

Набрав горячую ванну, достаю коробку с солью Ипсом, что принесла Лорэн. Бабуля клялась, что Ипсом ― это средство от всех болей. Но подозреваю, что магия не распространяется на разбитые сердца. Погружаю себя в парующую воду, и чувствую, что каждая мышца откликается во мне протестом.

Скуля от боли, что распространяется по моему телу, я снова начинаю реветь, как будто я не обезводила себя этим утром.

Вдруг что-то стучит в мою дверь и орет мое имя.

Я замерла от осознания. Он пришел за мной. Это должно что-то означать.

― Нет, Хани. Это ничего не значит, кроме того, что он себя плохо чувствует, и что он не помнит прошлую ночь. Вот и все.

Я заставляю себя не выходить из ванны, не открывать дверь, несмотря на тревогу о том, что мои любопытные соседи вызовут полицию. Ну и пусть. Это будет его проблемой, не моей. Десять минут спустя, он все еще у двери, постоянно орет мое имя.

Я закрываю глаза и прикрываю уши, притворяясь, что не слышу его. Со временем он уйдет, или будет арестован. В данный момент я даже не знаю, что мне из этого больше по душе.

Наконец-то наступает тишина, такая же громкая, как и шум до этого.

Вода остыла, и мне приходится выбираться. Надев самый уютный халат, я выхожу проверить через окошко у двери, что Блэйк действительно ушел. Нигде нет его признаков и не видно его грузовика, я снова чувствую себя опустошенной.

― Чего ты ждала? Найти его сидящим на ступенях в ожидании тебя? Это случается только в плохих фильмах. ― Я делаю себе чашечку чая и иду с ней в постель, где планирую провести остаток дня, прячась от всего мира.

Я все еще спала, когда в полдень мой мобильный зазвонил, разбудив меня. Я игнорирую его и переворачиваюсь, надеясь вернуться ко сну. Он звонит снова.

Я почти уверенна, что это Блэйк, но на экране я вижу имя Лорэн, и смс от нее «911» [по американским меркам после таких смс необходимо срочно отреагировать, так как 911 также является телефонным номером службы спасения ― прим. перев.]. Мне приходится ответить.

― Ло? Что случилось?

― Слава богу, ты ответила, Хани! Где ты? Прорвало основную водонапорную трубу на Хайлэнд, вся улица тонет. Тебе необходимо прийти в студию и спасти все, что сможешь. Хани? Ты меня слышишь?

― Да, я слышу тебя. ― Я вырываюсь из постели, игнорируя боль, натягиваю шорты, бюстгальтер и футболку. Впрыгиваю в сандалии, хватаю ключи и бегу к двери. ― Я бегу.

― Быстрее, Хани.

Пока проезжаю недолгий путь в деловой центр Марфы, стараюсь думать о том, что может находиться в зоне поражения потопом. Почти сотня рамок с матовыми фото, что выставлены на продажу в студии. Все фотографии синхронизированы с облаком [виртуальное хранилище ― прим. перев.], но я потеряю тысячи долларов на материалах, если они испорчены.

Мое самое дорогое оборудование храниться в жаропрочном шкафу, надеюсь, он и влагоустойчивый. Почему я не помню, влагоустойчив ли он? Я должна была это знать. Я сворачиваю на Хайлэнд и вода мгновенно бьет в меня. Вдалеке улицы я вижу машины скорой помощи и гейзер, что бьет высоко вверх. Владельцы магазинов и бизнесмены собрались на тротуарах, глядя на прибывающую воду.

Секунду я сомневаюсь, стоит ли мне покидать машину и боем пробираться к студии, или все же безопаснее остаться в машине. Один из местных копов, паренек, с которым я выросла, машет мне проезжать вперед. Джонни не махал бы мне, если бы было опасно, правда? Надеюсь, что да.

Я выжимаю газ и плыву по Хайлэнд Авеню, останавливаясь на парковке у студии, направляясь к заднему выходу, где воды уже по косточки. Когда я открыла дверь, вода ворвалась в мою студию, и все, о чем я смогла подумать, это целый уик-энд, который понадобился Лорэн, Джулии, Мэтту и мне, чтобы обновить этот деревянный пол. Я не эксперт, но даже я знаю, что дерево плюс вода, это не очень хорошо.

Нацелившись спасти все, что смогу, я вливаюсь в процесс, хватая охапки матовых фото в руки и перенося их с пола выставочной комнаты на стол в задней части студии, который на метр выше уровня воды. Если уровень воды поднимется так высоко, у нас будут большие проблемы.

Я двигаюсь по воде бесчисленное количество раз, перенося фотографии. Уровень уже выше косточек и прибывает с каждой секундой. Почему они не могут ее остановить или перекрыть чем-либо? Хватаю ящики с реквизитами, что использую для своих пустынных фото, я на грани паники от возможности потерять все, над чем работала так тяжело, и тут Блэйк появился у моей задней двери.

Он командует своими парнями, авторитарным голосом, и они начинают наполнять мою заднюю дверь.

― Идите вперед, ― приказывает он, ― Быстрее.

Я замерла и смотрю на него, как движутся его мышцы, когда он быстро строит барьер из песка, чтобы удержать поток воды в мою студию. Пока он работает, он периодически смотрит в мою сторону, его напряженный голубоглазый взгляд блуждает по мне, напоминая мне, что у нас есть незавершенные дела.

― Я еще вернусь, ― говорит он, пока они стоят стену из мешков с песком, что останавливают водные потоки. ― Будь тут.

Он ушел до того, как я сформулировала ответ. А что я собственно собиралась на это ответить? Я сдалась, у нас с ним состоится последний разговор о том, что случилось, а позже мы вернемся к жизни, как друзья, которые знают друг друга всю жизнь.

Я смогу это сделать, уговариваю я себя, стараясь не думать о событиях прошлой ночи, что перевернули мой мир с ног на голову, принесли облегчение, наполнили радостью, и предвкушением, которых я ранее не испытывала. Это были просто уловки. Теперь я это понимаю, понадобилось время, чтобы принять то, что он не помнит ничего из прошлой ночи, хотя я уже знаю, что никогда не забуду ни секунды из этого.