Дана Алексеева - Секс-бойфренд моей дочери

Мои попытки - словно муха тянет слона. Артур в бешенстве, с пеленой на глазах, не видит и не слышит никого, кроме голоса гнева и злости.

Мне прилетает от его локтя в живот, и я, вскрикнув, падаю позади него.

Артур оборачивается, весь красный и пыхтящий, а я сворачиваюсь клубком и со стоящей на глазах слезной пеленой смотрю на него, желая, чтобы этот кошмар прекратился.

- Я не хотел тебя трогать. Извини. – сильно поджимает губы и опускается ко мне на корточки.  Его голос дрожит. – Зачем ты так со мной, а Люба?

- Я ничего не делала… Правда, Артур, я ждала тебя… Почему ты мне не веришь? – всхлипываю я, захлебываясь обжигающими ручьями слез.

- Потому что я видел все своими глазами. – коротко отрезает он, не давая мне шанса объясниться.

- Ян сам поцеловал меня, я не знаю, что произошло  в его дурной голове…

- Да-да…

Артур молча берет букет цветов с тумбочки, смотрит на него оценивающе, потом усмехается:

- А романтика не стареет, - прислоняется носом к бутонам, вдыхает и морщится. – Такой шикарный букет надо поставить в воду, а то быстро высохнет… Ровно также, как твоя любовь ко мне.

- Не говори так…

Поднимаюсь и тянусь к нему, но он не подпускает.

- Высохнет, а потом треснет и разорвется на клочки с твоей легкой руки, - крепче, со всей ненавистью, сжимает букет в руках на самые маленькие, чтобы никогда не собрать и развеять ее прахом по земле… Вот так…

- Ах! – я прижимаюсь к стене и зажмуриваюсь, потому что его рука  с букетом замахивается прямо на меня.

Я слышу треск веток об стену над ухом, открываю глаза и вижу, как Артур припечатывает к стене букет превращая его в убогий веник. От него отлетают в разные стороны бутоны и лепестки цветов.

- Вот так, Люба… Безжалостно… Жестоко… Бессердечно…

Он выкидывает оставшиеся веточки, обернутые в шелестящую бумагу и окидывает меня разочарованным грустным взглядом.

Шумно и глубоко дыша, он подходит ко мне и берет мою обессиленную руку. В его прикосновении уже нет той нежности как раньше. Я вздрагиваю и понимаю на него свои глаза. На его лице мучение и боль.

 Или я вижу в его глазах отражение собственного лица? Все смешалось. В ушах гудит, я на грани, чтобы потерять сознание и упасть без чувств.

Артур разжимает мои пальцы и всовывает мне черную бархатную коробочку.

- Совет вам, да любовь. – косится на папу, который в получувствах лежит на полу. – До гробовой доски.

Сглотнув скопившуюся  в горле горечь, он в последний раз смотрит на меня, сжимает сильно челюсть, чтобы не наговорить лишнего в эмоциях и уходит.

Да, хлопает дверью и уходит.

Оставляет меня. Одну. Со своим отцом, которого теперь ненавижу больше всех на свете.

Ноги подкашиваются, и я сползаю по стене на пол. Дрожащие пальцы открывают коробочку, и слезы новым градом бьют из глаз. Там то, что я предполагала. На черном бархате красуется и поблескивает кольцо, то самое, которое Артур хотел подарить на нашу помолвку.

- Люба…

Жалобный голос Яна притупляет слабость, и внутри закипает злость.

Я встаю, сжимая в руке коробочку, и подхожу к Яну, который пытается встать, держась за голову. Его лицо замазано кровью, а его душа  для меня отныне запачкана несмываемой чернью.

- Не смей звать меня и просить о помощи после того, как ты поступил!

Он кряхтит, не в силах пререкаться. А я еле как заглушаю в себе желание взять грех на себя и добить его своими руками.

- Ну прости меня…

- Заткнись, Ян и засунь свои извинения в задницу. Проваливай из моей квартиры и из моей жизни! Видеть не хочу!

- Я не смогу тебе этого обещать.

- Что ты сказал? Ты уберешься по собственной воле, Ян! Однажды ты уже испортил мне жизнь, сделал это вновь… Я убью тебя, Ян, если ты сейчас же не вынесешь свое тело за порог!

Он встает и держась за стену передвигается  к выходу. Останавливается около двери и оборачивается ко мне:

- Сейчас я уйду, но дочь все равно нас будет связывать. Я говорю об этом.

- Как же я ненавижу тебя… - стучу по груди с правой стороны, где все клокочет.

- Прости.

- Вон! – толкаю его, чтобы тот отшагнул назад и закрываю перед его носом дверь.

Закрываюсь на замок и убеждаюсь, что Ян отходит от квартиры и спускается по лестницам.

- Что же теперь будет… - сильно кусаю губы и сжимаю в руках коробочку.

Закрываю глаза и слышу последние слова Артура, которые отзываются болью внутри.

– Артур…Неужели ты так просто смог меня оставить?

Бессонница и полная подавленность не отпускала меня всю ночь.

Может ли человек, который любит перечеркнуть в один миг все, что было? Неужели сердце не кричит ему, даже вопреки всем фактам?

Если так, то может он и не любил вовсе?

А может все это идиотская ошибка? Наши отношения с Артуром… Все люди ошибаются, оступаются – чем же мы хуже?

Если все-таки ошибка – то лучше побыстрее ее признать и отпустить, чтобы не мучаться и не терзаться.

Я так не хочу отпускать… И признавать все за правду. Не хочу верить словам Артура, которые, я уверенна, были сказаны на эмоциях. А если нет? Он так смотрел на меня… Как на последнее ничтожное пятно в этом мире.

Я должна с ним поговорить.  Понять его. Чего он хочет? Или выяснить, что он уже ничего не хочет. Остались ли в нем чувства, которые так сильно полыхали совсем недавно?

Утром следующего дня на улице лил дождь. Пасмурная погода – как раз под стать моему мрачному настроению. И внешнему виду.

Макияж по минимуму – был плохой идеей, понимаю я, когда смотрюсь в машинное зеркальце. Припухлость под глазами не успела сойти и грустные морщинки непонятно откуда сбежались на лицо.

В общем ужас, лучше сегодня не смотреть на собственное отражение.

- Где зонт? – я оборачиваюсь на заднее сиденье и звучно испускаю воздух, когда понимаю, что оставила зонт дома. – Ну конечно, какая же, вы, рассеянная,  Любовь Сергеевна…

Машина уже припаркована на стоянке возле офиса. Я выхожу из машины, прикрывая голову папкой, с намерением быстро добежать под крышу здания.

Мои планы мгновенно меняются, когда на парковку въезжает знакомый автомобиль.  Это Артур приехал. Внутри сразу все натягивается струной.

Я не спеша иду вперед по направлению к нему и даже не знаю, что сказать… Все вышло из головы, слова рассыпались как бусинки. Хочу просто посмотреть на него и увидеть, что он оттаял, что нет больше той страшной пропасти, которая зияла вчера между нами.

Артур выходит из машины и сразу замечает меня. Раскрывает зонт и ждет. Смотрит под ноги, в сторону, но не на меня. Плохой знак. Начинаю нервничать еще больше.

- Привет, - сипло здороваюсь я и слабо улыбаюсь.

- Привет, - нехотя отвечает он, взглядом показывая, чтобы переходила к главному, зачем подошла.

Нет в нем теплоты. Нет нежности, которая бы согрела и успокоила. В горле мгновенно образовывается комок.

- Артур, -  его имя дается слишком сложно, и я вздыхаю, набрав в легкие больше воздуха. - Мне больно.

Это совсем не то, что я хотела сказать ему. Но вырвалось именно то, что  я чувствую.

- Я не врач, Люба, помочь не могу.  – сухо отвечает он и подставляет свой зонт над моей головой.

- Я не хочу оправдываться перед тобой только потому, что ни в чем не виновата. – шмыгаю носом и вздыхаю.

- Так и есть. Это все?

Холодно. Слишком холодно. Не на улице, а между нами. Он для себя уже все решил. Здесь нет шансов. Это была идиотская ошибка.  Почему же тогда так чертовски больно, а?

- Наверно все… - смотрю на свои полусапожки, они не находят себе месте. Нервы. – Я хотела тебя спросить кое-что, но думаю уже не стоит…

- Спроси.

- Как ты спал этой ночью?

- Отлично спал. – без заминки отвечает Артур и добавляет. -  Как и ты, разумеется…

- Ну да, - горько усмехаюсь я. – Как младенец.

Мы стоим под одним зонтом и боковой ветер с дождем бьет по нам. Губы немеют от ложных попыток улыбаться и что-то изобразить.

Кажется, настала пора все заканчивать.

- Мне надо кое-что вернуть тебе. – я лезу рекой в карман плаща и нащупываю бархатную коробочку с кольцом.

Поступаю ровно также, как сделал это Артур. Беру его руку и кладу в ладонь коробочку.

- Зачем мне это? – негодует Артур и даже хмуриться, что вновь заставляю вспоминать все.

- Негоже разбрасываться такими дорогими подарками. – спокойно объясняю я, хотя на душе ураган. – Подаришь той, которая будет достойна твоей любви. Я не оказалась той самой, ведь ты даже и не любил меня по-настоящему… Вот, что я поняла.

Артур молчит. Смотрит, как выливаю из себя, все, что накопилось.

- Сделать больно может каждый,  хотя или не хотя этого, но разлюбить так быстро - нет. И наверно, хорошо, что так все быстро закончилось, но я не жалею не о чем… Ни секунды.

Еще секунда, и я не выдержу. Глаза уже блестят, моргну, и слезы покатятся по щекам. Не хочу, чтобы видел, как реву. Ведь я не смогла так быстро разлюбить, как он. Чего распинаться перед человеком, которого уже не трогают ни твои слова, ни чувства?

- Будь счастлив. – последнее, что говорю и отворачиваюсь от него.

Иду, куда несут ноги. Даже не в сторону офиса, а просто прямо, подальше от него.  Дождь хлещет по лицу, остужая его пунцовость и смешивается со слезами, которые вырвались на свободу.

Сколько можно обжигаться? Сколько можно ударяться об один и тот же тупой угол, совершать одни и те же ошибки? Я всегда отдаюсь полностью и без остатка, если люблю, а потом сгораю, когда приходит конец, но возродиться легко только фениксу, а не мне.