Русская супермодель шествовала по подиуму в платье, туфлях, накидке, серьгах, с сумочкой, прической и, вероятно, в таком же белье, которое десять подружек невесты Тейн наденут на себя завтра.

— Разрешаю вам мечтать об этом всю ночь, — милостиво закончила Тейн, захлопывая лэптоп.

— Куда ты собралась, мам? — в темноте прошептала Пиппа.

— Последние детали. — Тейн чмокнула дочь в щечку. — Духи были роскошной идеей, нет?

— Точно.

В дверях Тейн помедлила:

— Лимузин будет у дверей отеля ровно в пять, чтобы отвезти вас на репетицию. Пожалуйста, наденьте самые прелестные платьица. — И с этими словами она умчалась на следующее свидание.

— Что-то не так, — шепотом сказала Пиппа, обращаясь к Джинни. — Она не задержалась наорать на официантов за безобразное обслуживание.

На свет немедленно была извлечена очередная фляжка с водкой. Кимберли кивнула Лоренцо, который скрылся за занавеской и через мгновение появился вновь с тележкой, заполненной подарками.

— Пиппа, мы все хотели бы подарить тебе что-нибудь к первой брачной ночи. Конечно же, мы ужасно ревнуем и сами хотели бы перепихнуться с Лэнсом.

Пиппа вспыхнула, решив, что Кимберли просто игриво шутит:

— У нас что, теперь девичник?

— Вроде того. — Кимберли прочла первую открытку: — От Шарлотты.

Это оказались съедобные трусики. От Франчески: шелковые трусики с прорезью. Тара: иллюстрированное издание с сотней лучших сексуальных позиций. Хэзел: разогревающий крем для интимных частей тела. Стефани: кружевной пояс для чулок и чулки в сеточку. Кора: белый пеньюар. Кимберли: фунт шоколадок ручной работы. Ли: серебряные наручники. Шардонне: большой вибратор, на случай если Лэнс устанет. Джинни: сезонный билет на горнолыжные подъемники в Аспене.

Кимберли нахмурилась:

— Какое отношение горнолыжный билет имеет к брачной ночи Пиппы?

— Никакого. Но я поеду туда после Коста-Рики — вдруг новобрачные захотят присоединиться.

Стук: в дверях стоял Гарри, мажордом Розамунд. В руках у него был серебряный поднос с кучей маленьких коробочек.

— Миссис Хендерсон передает извинения за отсутствие на завтраке. — Гарри старательно делал вид, что не замечает груды сексуального белья, подвязок и прочих непристойностей на столе перед Пиппой. — Она надеется, что вы примете эти маленькие символы признательности за участие в бракосочетании ее сына.

Гарри раздал десять маленьких коробочек. Внутри оказались платиновые заколки с бриллиантами и двумя таитянскими жемчужинами, причем каждый из камней был чуть крупнее тех, что украшали серьги, только что подаренные Тейн. Пока девицы восторженно ахали, Гарри удалился.

Пиппа постучала серебряными наручниками по бокалу:

— Простите, что прерываю веселье, но через десять минут нас ждут в президентском номере на финальную примерку. Благодарю за столь неожиданные подарки! И каждая из вас может рассчитывать на персональную благодарность от Лэнса.

В ответ прозвучал вовсе не такой громкий смех, как можно было бы ожидать. Подружки, за исключением Джинни, вышли, пока Пиппа укладывала подарки в большие спортивные сумки.

— Странно все это, — задумчиво сказала Пиппа.

Джинни пожала плечами.

— Они просто не могут решить, любят тебя или ненавидят.

— Ненавидят? Меня? Я считала, что оказываю им услугу.

— Ты подцепила чемпиона. — Джинни подхватила сумку потяжелее. — Где он, кстати?

— Пьет чай с матушкой. Играет в регби. — Пиппа даже не улыбнулась. — Я не видела его несколько дней. Надеюсь, он не подхватил простуду.

— Так давай разыщем его. Чтобы убедиться, что он знает, куда идет завтра.

Пиппа заколебалась:

— А как же примерка?

— Она у нас на этой неделе была уже пять раз. Брось, тебе необходим свежий воздух.

Запихнув сумки и шляпки в джип «лексус» Джинни, девушки отправились в Даллас. Джинни оказалась права: так здорово было сбежать от События, представляя, что сейчас всего лишь очередная июньская пятница.

— Держу пари, они здесь, — заявила Джинни, подруливая к университетскому кампусу.

Загоравшие на газоне проводили их изумленными взглядами. Один даже окликнул:

— Девчонки, вы что, клоуны?

— Может, стоило сменить костюмы? — сказала Пиппа, обшаривая взглядом окрестности в поисках Лэнса.

— Не-а. Отличное прикрытие. — Джинни нисколько не интересовали приятели Лэнса: в промежутках между экспедициями она встречалась с парнем, игравшим за «Майами хит». И Розамунд, и Тейн неодобрительно относились к межрасовым парам, но, к счастью, финал НБА защищал его от оскорблений с той и другой стороны в эти выходные.

— Они там! — Пиппа направилась в сторону футбольного поля рядом со спортзалом. — Привет, ребята. А где Лэнс?

— Они с Вуди отправились за атласными поясами для шаферов.

Пиппа тут же нажала кнопку экстренного вызова на своем телефоне. «Привет. Оставьте сообщение, и я вам перезвоню».

— Не знаете куда?

— Понятия не имеем.

— Никто не знает номер Вуди? — спросила Джинни. Парни молча пялились на нее глазами влюбленной овцы, так что оставалось лишь тащить Пиппу обратно к машине. — Ты в порядке?

— Костюмы шаферов, включая и атласные пояса, и бабочки, готовы уже несколько месяцев. Держу пари, Вуди потащил Лэнса в публичный дом — повеселиться в последние несколько часов свободной жизни.

— Перестань! Этим они занимались вчера на холостяцкой вечеринке. Сейчас они, наверное, в Северном парке.

Пока они ехали в универмаг, зазвонил телефон Пиппы: Тейн.

— Как примерка, детка?

— Отлично. Сейчас пойдем к Бренту причесываться. — Пиппе послышалось, что на фоне их разговора объявляют рейс на Ванкувер. — Ты где, мам?

— У флориста. — Конец связи.

Пиппа угрюмо уставилась в ветровое стекло:

— Почему все сегодня мне врут? Я что, выгляжу такой дурой?

— Извини, но разве ты сама только что не солгала матери?

— Я оберегаю ее. Судя по голосу, ей и так достается. — Пиппа бросила мрачный взгляд на подругу. — Ты не могла подождать денек с этой своей чертовой стрижкой?

— Нет. Посмотри на расписание рейсов. И в любом случае через двадцать четыре часа ты станешь миссис Хендерсон, а я буду лететь в Коста-Рику.

Желудок Пиппы сжался от ужаса.

— Притормози, — пробормотала она. — Меня, кажется, тошнит.

Глава 3

Розамунд Хендерсон не привыкла быть второй, никогда и нигде. В родовом городе Хьюстоне ее считали членом королевской семьи. Основы семейного состояния были заложены в первые годы разработки техасской нефти, когда прапрапрадедушка Енох Хикс обнаружил на поле Спиндлтоп нефтяной фонтан, дававший девяносто тысяч баррелей в день. Розамунд была продуктом четырех поколений идеального естественного отбора, и она сохранила линию породы, выйдя замуж за Лаймана Хендерсона, потомка столь же знаменитого хьюстонского клана. Розамунд и Лайман произвели на свет Лэнса, а восемнадцать лет спустя еще один сюрприз, по имени Арабелла.

Лэнс был светом очей для своей матери. В течение двенадцати лет, пока мальчика не отправили в пансион, они были неразлучны. Розамунд воспитывала в сыне рыцарское отношение к женщинам, уважение к старшим, хорошие манеры, милосердие и чувство гражданской ответственности. И сердце ее переполняла гордость, когда тот превратился в молодого человека, регулярно возглавлявшего список отличников университета и лучших спортсменов. Лэнс вполне мог бы продолжить образование, но, будучи отобранным в «Ковбои Далласа», предпочел карьеру футболиста. Розамунд не была в восторге от его решения, но понимала, что, если сыну удастся привести команду к победе в Суперкубке, он запросто сможет стать губернатором Техаса, а впоследствии и президентом Соединенных Штатов. У нее был свой план, и Лэнс подсознательно ему следовал.

В этом смысле, думала Розамунд, Лэнс не мог выбрать лучшей спутницы, чем Пиппа Уокер. Девушка из его круга, не какая-нибудь потаскушка — охотница за состоянием. От Пиппы родятся чудесные дети. Она терпима к недостаткам других: достаточно взглянуть на ее привязанность к Тейн. Розамунд хотелось лишь, чтобы Пиппа закончила колледж и сделала хотя бы небольшую карьеру, которой она могла бы пожертвовать ради Лэнса. Сам он был не слишком откровенен относительно того, почему она не закончила университет. Ходили слухи, что Пиппа отправилась в Прагу вслед за каким-то марксистом; Лэнс заверил мать, что этот непристойный эпизод в жизни его невесты давно позади и все вообще не так плохо, как она себе представляла. Он даже пошел дальше, заявив, что и в его прошлом случались истории, узнав о которых Розамунд не пришла бы в восторг. И она оставила эту тему.

По трезвом размышлении Розамунд вынуждена была признать, что с Пиппой у нее проблем нет. Миру в душе всерьез угрожала мать Пиппы. Кроме того, никакие суммы ни в каких банках не могли стереть пятно Далласа с родословной Уокеров. Даллас всегда был и навеки останется классом ниже Хьюстона. Хотя фонтан Уокеров забил всего через двадцать лет после Хендерсонов, Розамунд считала Тейн представительницей нуворишей. Фактически симптомы принадлежности к низшему классу Розамунд отметила, едва Лэнс объявил о своей помолвке в прошлое Рождество. Она позвонила в лучший отель Далласа, «Дворец в Черепашьей бухте», с намерением аккуратно навести справки, и тут же выяснила, что лишь за час до этого Тейн зарезервировала четыре верхних этажа! Розамунд немедленно пригласила Лэнса к себе и спросила, действительно ли он хочет этой свадьбы. По правде говоря, он сделал предложение Пиппе спустя неполный месяц после позорного возвращения девицы из Праги. На миг Розамунд показалось, что она разглядела вспышку ужаса в глазах сына. Но затем он произнес: