Барбара Картленд - Секреты прошлого

Виконт одним глотком осушил свою чашечку с кофе и отшвырнул салфетку.

– Какая досада! Не хочется упускать столь прекрасную возможность, – сказал он. – А теперь позвольте оставить вас в покое. Бабушка дома?

– Нет, она уехала к друзьям в Брайтон и вернется лишь ближе к вечеру.

– В таком случае передайте ей мои наилучшие пожелания. Не смею вас больше задерживать.

Поднявшись, Дэвид почтительно пожал деду руку, а затем принял у застывшего наготове Бейтса шляпу.

Виконт решил прогуляться в Грин-парке и уже направился было к Букингемскому дворцу, но, не успев сделать и нескольких шагов, заметил, что навстречу ему идет не кто иной, как его собственный отец.

Глубоко вздохнув, Дэвид внутренне подобрался, готовясь к неизбежному неприятному разговору. Взаимоотношения отца с сыном оставались чрезвычайно натянутыми, и он понимал – очередной разговор окажется не из легких.

Заметив идущего навстречу сына, граф на мгновение приостановился, но потом решительным жестом скрутил газету в трубочку и двинулся вперед. На лице его появилось угрюмое, настороженное выражение.

– Дэвид, – сказал он, поравнявшись с виконтом, – что ты здесь делаешь?

– Ходил навестить деда, – ответил тот, ожидая неизбежной вспышки гнева.

Отец его не разочаровал.

– Ты сделал что? – взорвался граф, и лицо его побагровело. – Я же тебе говорил, чтобы ты держался от него подальше и не докучал ему своим попрошайничеством, сопляк ты неблагодарный!

– Но, отец, я надеялся возобновить свою карьеру архитектора и нашел усадьбу, на которой смог бы продемонстрировать свои способности любому…

Граф ухватил сына под руку и потащил его за собой в сторону Белгрэйв-сквер.

– Ты сейчас же пойдешь со мной и попросишь прощения за то, что опять надоедал ему своими просьбами.

– Отец, перестань обращаться со мной как с несмышленым ребенком, – взмолился виконт, пытаясь избавиться от крепкой отцовской хватки.

На следующий день рождения ему уже должно было исполниться тридцать, но отец вел себя так, словно сын по-прежнему оставался десятилетним мальчишкой. Кроме того, будучи единственным ребенком, Дэвид вынужден был взвалить на себя ответственность за все ожидания и планы в отношении семейства Кеннингтонов.

«Эх, если бы жива была мама, – подумал виконт, против воли возвращаясь в дом деда. – Она всегда поддерживала меня».

Однако его мать умерла вскоре после окончания сыном Кембриджа. Она заболела брюшным тифом, ухаживая за бедняками в лондонском Ист-Энде, и, не отличаясь крепким здоровьем, скончалась всего через несколько недель после заражения.

Вскоре они прибыли к дому маркиза. Бейтс поразился, узрев на пороге графа с виконтом.

Не дожидаясь ответа, граф протиснулся мимо дворецкого, и виконт безропотно последовал за ним.

– Отец! – закричал граф. – Где вы?

Старый маркиз шаркающей походкой вышел в холл, по-прежнему держа в руке газету. Судя по его виду, он только что закончил завтракать.

– Дэвид, – отозвался он, ведь графа звали точно так же, как и его внука.

– Отец, я как раз собирался навестить вас, когда встретил на улице этого негодяя, тайком удирающего из вашего дома. Я уже устал повторять ему, чтобы он не смел докучать вам, и теперь крайне разочарован тем, что он вздумал ослушаться меня.

– Дэвид, выслушай мальчика. У него появился шанс стать достойным человеком и прославить нашу фамилию.

– Вздор! Он пришел в поисках денег для игорных домов. Не считайте меня глупцом, который не знает, где его сын проводит почти все свое время. Вы ведь не поверили тому, что он тут вам наболтал, да?

– Отец, дедушка говорит правду. Тедди Чалмерс по дружбе рассказал мне об одной старинной усадьбе, отлично подходящей для того, чтобы я продемонстрировал свои навыки.

– Это было бы напрасной тратой времени! Ума не приложу, как ты сподобился закончить Кембридж. И мне дорого пришлось заплатить за это.

– Дэвид, не думаю, что мы должны опять ворошить прошлое. У мальчика имелись веские причины, дабы не жениться на этой девчонке Мерриотт.

– А я потерял кучу денег и возможность заключить деловое партнерство, сулившее мне чудесные перспективы, только из-за того, что он не счел, видите ли, ее достойной внимания. Молодой болван! Объединившись, два наших семейства стали бы самой могущественной силой в графстве.

– Но я вовсе не хотел жениться, отец.

– Мы пришли на эту землю в качестве правящего класса не для того, чтобы выбирать, когда и с кем нам сочетаться браком, – сердито бросил в ответ его отец. – Есть куда более значимые соображения, например, лояльность к собственной семье. Соображения, о коих ты, похоже, забыл в своей жизни, в которой для тебя имеют значение лишь собственные удовольствия.

– Немедленно прекратите! – явно огорченный, воскликнул маркиз. – Я не желаю слушать подобные речи в своем доме.

Однако граф продолжал и далее высказывать недовольство сыном, браня его на чем свет стоит и все больше закипая. Он то и дело тыкал молодого человека в грудь пальцем, а с губ его слетали бранные слова.

– Прекратите! – вновь воззвал к ним маркиз слабым голосом.

Бейтс вдруг заметил, что хозяин изменился в лице и начал задыхаться. Лицо его обрело синюшный оттенок, а колени подогнулись.

Поскольку граф стоял к нему спиной, то заметил неладное только после того, как виконт бросился на помощь Бейтсу, чтобы дотащить старика до ближайшего кресла.

– Немедленно пошлите кого-нибудь за доктором! – выкрикнул виконт, ослабляя узел галстука деда. – И поскорее.

Граф, охваченный ужасом, застыл на месте, потеряв дар речи.

– Дедушка! Ты меня слышишь? – Виконт уже опустился на колени рядом со стариком и гладил его по руке.

А маркиз вдруг испустил долгий вздох и скончался на месте.

– Дедушка. Нет! Нет! Нет!

– Это ты… убил… его, – пробормотал граф, обессиленно привалившись к стене.

Виконт же уткнулся лбом в колено мертвого деда, изо всех сил стараясь не расплакаться.

Его воспитывали в убеждении, что мужчины не плачут, но разве можно удержаться от слез, если на ваших глазах умирает человек, которого вы любили и уважали больше всех на свете?

– Вставай, болван! – хрипло прокаркал его отец. – Ты выставляешь себя на посмешище, когда ревешь как слабая девчонка.

Но виконт оставался подле маркиза до тех пор, пока не прибыл доктор.

– Мне очень жаль, милорд, – сказал он, качая головой. – На вашем месте я бы распорядился перенести его тело в спальню. На обратном пути я заеду к владельцу похоронного бюро и попрошу его немедленно прибыть сюда.

– Благодарю вас, – отозвался виконт, стараясь не дать воли обуревавшим его чувствам. – Это очень любезно с вашей стороны.

– Я должен вернуться домой, чтобы выписать свидетельство о смерти и как можно скорее доставить его вам. Оно понадобится гробовщику и прочим, кто станет заниматься похоронами.

– Разумеется. Еще раз благодарю вас, доктор.

Виконт проводил его до двери, обойдя застывшего в ступоре отца.

Закрыв за доктором дверь, он повернулся к графу.

– Отец…

– Не смей разговаривать со мной и даже не смотри на меня, – прорычал граф глухим голосом, в котором сквозила лютая ненависть. – Ты мне больше не сын!

– Отец, ты расстроен… и сам не понимаешь, что говоришь.

Граф вперил в сына холодный взгляд, и глаза мужчины яростно блеснули.

– Ты убил его. Ты убил его своим эгоизмом! – выкрикнул он. – Убирайся вон отсюда!

Протиснувшись мимо сына, он распахнул входную дверь с такой силой, что та с грохотом ударилась о стену и едва не сбила его с ног, когда он шагнул на порог.

– Смерть деда – на твоей совести. Я никогда не прощу тебя! Никогда, слышишь?

С этими словами он сбежал по ступенькам крыльца и выскочил на улицу.

Начался дождь, и на бегу граф низко надвинул шляпу на лицо, оставив потрясенного виконта молча смотреть ему вслед.

Перемещение из Кале в Дувр оказалось далеко не таким гладким и приятным, как на то рассчитывали Луэлла и ее тетка. Бурное море безжалостно раскачивало пароход, в результате чего обе слегли с приступом морской болезни.

К тому времени как они вошли в порт Дувра, Луэлла была крайне обеспокоена состоянием графини – у той начинался горячечный бред.

– Полагаю, нам лучше переночевать в Дувре и забыть о своих намерениях добраться до Гастингса, – сказала девушка, наблюдая за тем, как двое матросов помогают тетке спуститься с корабля по сходням.

– Нет, мы должны двигаться дальше. Я чувствую в себе достаточно сил, чтобы выдержать долгую поездку в карете.

Луэлла с тревогой вгляделась в пепельно-серое лицо графини. Хотя тетке было еще далеко до старости, раньше девушка никогда не видела ее такой немощной и обессиленной. Создавалось впечатление, будто она вмиг состарилась за одну ночь.

Матросы быстро отыскали для них экипаж, запряженный упряжкой превосходных лошадей, и постарались устроить леди поудобнее, а затем распрощались с обеими дамами.

– Какие любезные джентльмены, – пробормотала графиня, пока Луэлла укутывала ее ноги одеялами.

Снаружи входил в силу очередной теплый июльский денек, но графиню била дрожь и она явно нуждалась в тепле.

Луэлла же, прижимая ладонь к животу, мелкими глотками пила воду из чашки, которую дали ей матросы. Девушка понемногу приходила в себя, в отличие от тетки, негромко стонавшей всякий раз, как экипаж подпрыгивал на ухабах и рытвинах дороги, ведущей в Гастингс.

Полдень уже давно миновал, когда они наконец-то прибыли в пункт назначения. Бóльшую часть путешествия графиня попросту проспала.

Луэлла постаралась окружить тетку вниманием и заботой, да и кучера помогали чем могли, снабдив их бутылкой воды и хлебом с маслом. Но к еде графиня даже не притронулась, ограничившись несколькими глотками воды. Таким образом, именно Луэлле пришлось указать возницам дорогу к конечной точке маршрута – гостинице «Георг» в Баттле, неподалеку от Гастингса.