– Это, наверное, Корк, – сказал виконт. – Я попросил его, чтобы он оставил нас одних, после того как подаст кофе.

Луэлла рассмеялась, и смех девушки прозвучал сладкой музыкой для его слуха.

– То-то меня удивило, почему его так долго нет. С твоей стороны это был очень ловкий ход.

– Я знал, что должен или добиться от тебя ответа, или умереть. А теперь, пожалуй, впущу Корка, после чего отправлюсь к твоей тете. Поскольку твоего отца больше нет с нами, она выступит в роли ближайшей родственницы.

– Ты собираешься просить моей руки у тети? – словно не веря своим ушам, переспросила Луэлла.

– Разумеется. Именно так все и произойдет. Кроме того, я не могу отделаться от чувства, что твоя тетя придет в восторг, потому что к ней обращаются за согласием в столь важном вопросе. Она ведь очень сильно любит тебя и стала твоей второй матерью.

– Да, ты прав. Не знаю, что бы я делала без ее доброты. Она приняла меня, когда больше никто и слышать об этом не хотел.

Взяв Луэллу за руку, виконт повел ее в Синюю комнату.

Постучав и войдя внутрь, они застали тетю Эдит сидящей у окна и воздающей должное отличному обеду.

– Тетя, а как же ваша головная боль?

– Она оказалась не такой сильной, как я полагала вначале, – с улыбкой ответила та.

– Леди Риджуэй, я должен попросить вас кое о чем, – начал виконт. – Я сделал Луэлле предложение, и она приняла его. И вот теперь мы пришли к вам с просьбой дать нам разрешение на брак.

Графиня восторженно захлопала в ладоши.

– Ох, Луэлла! Разве не говорила я тебе, что все будет хорошо? Разумеется, лорд Кеннингтон, я даю вам свое благословение.

– Прошу вас, называйте меня Дэвидом. В конце концов, уже совсем скоро мы станем родственниками.

– Дэвид, я очень рада, – заявила графиня, поднимаясь на ноги, чтобы обнять сначала его, а потом и Луэллу.

– Полагаю, сейчас будет вполне уместно открыть шампанское.

– Что, уже в полдень? – с деланным удивлением промолвила Луэлла.

– Почему бы и нет?

– Вы читаете мои мысли, – добавила графиня, направляясь к колокольчику.

Немного погодя, откупоривая бутылку одного из самых любимых сортов вина мадам Ле Февр, Корк улыбнулся про себя, слушая, как хлопнула пробка.

«Мадам была бы счастлива увидеть такой день, – подумал он, закрывая дверь в комнату, где начиналось небольшое празднество. – Она всегда говорила, что этот дом был полон любви, и теперь, похоже, прежние времена возвращаются».

* * *

Тем же вечером за ужином Луэлла высказала пожелание поработать в саду.

– Это было бы своего рода благодарностью тебе за все, что ты для нас сделал.

– Но ведь ты – моя невеста, и тебе не нужно благодарить меня за что-либо. И ты, и я должны быть благодарны Господу за то, что он свел нас вместе.

Перегнувшись через стол, виконт взял ее руку, поднес к губам и поцеловал.

На безымянном пальце Луэллы сверкал крупный изумруд в окружении россыпи мелких бриллиантов.

В глубине души Дэвид искренне сожалел о том, что рядом нет ни отца, ни бабушки, чтобы разделить с ним эти благословенные минуты.

Впрочем, виконт уже начал каждую неделю тайно писать бабушке, прося Корка или миссис Корк начертать адрес на конверте, дабы отец не распознал его почерк и не уничтожил письмо до того, как оно попадет к ней.

И сейчас он уже знал, о чем напишет ей в следующий раз – о том, что обрел любовь и обручился, намереваясь сочетаться законным браком.

– Но когда же состоится свадьба? – осведомилась графиня. – Вы поразмыслили о ее месте и времени?

– Надеюсь, мы оба согласны в том, что, раз наша любовь расцвела в Девоне, то здесь нам и стоит пожениться, – ответил виконт.

– Вы пригласите членов своей семьи?

– Не думаю, что отец унизится до того, чтобы присутствовать на моей свадьбе и войти в дом любовницы своего отца!

Графиня с трудом скрыла улыбку. Во Франции подобные вещи давно уже не были в диковинку, но здесь, в Англии, на них все еще смотрели крайне неодобрительно.

– Я понимаю, что вы не хотите напоминать своей бабушке о том, что она была не единственной женщиной в жизни своего покойного супруга, – ответила миледи. – Но ведь она наверняка желает вам счастливой семейной жизни, ведь так? В конце концов, ей вовсе не обязательно входить в этот дом.

– Если бы речь шла лишь о бабушке, то она наверняка бы пренебрегла условностями, однако папа… Никогда.

Пока Корк открывал очередную бутылку шампанского, в голове Луэллы начал складываться некий план. Если ей удастся прийти Дэвиду на помощь, то лучшего способа отплатить ему за его доброту и не придумаешь.

«Да, – сказала она себе. – Пожалуй, в самом скором времени я напишу вдовой маркизе письмо».

* * *

Время летело быстро, и вот уже июль сменился августом.

Луэлла с головой ушла в планирование сада, хотя начинать весеннюю посадку было еще рано.

Между тем строители закончили померанцевую оранжерею, а работы над главным домом постепенно набирали темп.

Шум и пыль стали невыносимыми, и потому, когда однажды утром за завтраком графиня объявила о своем намерении вернуться в замок Бремор, Луэлла ничуть не удивилась.

– Не могли бы вы задержаться еще ненадолго, тетя? – спросила девушка. – Хотя свадьба назначена лишь на конец сентября, осталось очень много такого, что предстоит сделать.

– Теперь у тебя есть новые слуги, которые могут помочь, – ответила графиня, имея в виду Грейс, новую горничную Луэллы. – А если понадобится дополнительное содействие, я всегда могу позвонить из Шотландии. В конце концов, вы же не устраиваете шумную и роскошную свадьбу.

– Судя по количеству визитеров на этой неделе, местные жители придерживаются прямо противоположного мнения, – со смехом парировал виконт. – Она станет самым выдающимся событием года в Бидефорде. Быть может, родственников и впрямь будет немного, зато список гостей из окрестных мест растет с каждым днем.

– Это потому, что ты приглашаешь всех и каждого, кто заглядывает к нам, – ласково упрекнула его Луэлла. – Но мне все равно жаль, что среди них не будет твоих папы и бабушки. Что, неужели нет никакого шанса на примирение до этого дня?

– Ни единого, Луэлла. Мой отец винит меня в смерти дедушки, и даже бабушка не может переубедить его.

Луэлла ничего не стала говорить Дэвиду о том, что только сегодня утром написала вдовой маркизе в ее особняк на Белгрэйв-сквер. Она надеялась, пожилая дама получит ее письмо и граф не станет уничтожать его, даже если обратит внимание на почтовую марку.

Итак, несколькими днями позже Беннет загружал в «даймлер» чемоданы графини.

– Может, прислать тебе какие-нибудь твои вещи из Шотландии? – спросила миледи, когда они прощались на ступеньках Торр-Хаус под лучами жаркого августовского солнца.

– Нет, тетя Эдит. Мне не нужны напоминания о моей прежней жизни. Отныне я хочу смотреть только в будущее. Кроме того, сегодня после обеда у меня должна состояться примерка свадебного платья у портнихи, а заодно она передаст мне несколько костюмов и других нарядов, которые уже сшила для меня.

– Все просто в восторге оттого, что Луэлла отдает предпочтение представителям местного бизнеса, – заметил виконт, обнимая невесту за талию. – Она стала самой популярной молодой леди в этой части графства.

– Это правда, – вздохнула мисс Риджуэй. – Я даже не могу уделить саду столько времени, сколько мне бы хотелось, потому что каждый день ко мне с визитом приходит кто-нибудь, и я уже обзавелась многими друзьями.

– А еще мне кажется, внесла свою лепту опубликованная на минувшей неделе статья в «Норт-Девон Джорнэл» о предстоящих в Бидефорде больших свадебных торжествах и о том, что ты предпочла сшить свое свадебное платье здесь, а не в Лондоне. Теперь поток гостей к твоему порогу только увеличивается, – улыбнулась графиня. – Я рада, что ты становишься здесь своей.

– Но я буду очень скучать по вас, тетя Эдит. Вы уверены, что не передумаете?

– Нет, дорогая моя. Мне трудно переносить постоянные шум и грязь, и в эту пору года я предпочитаю куда более прохладный климат тех мест, где находится мой собственный шотландский дом.

На прощание она поцеловала Луэллу, после чего Беннет помог ей сесть в «даймлер».

Когда взревел мотор авто, Луэлла заплакала, а к тому времени, как машина скрылась за поворотом подъездной аллеи, девушка уже рыдала.

– До свидания, тетя Эдит, – прошептала она, когда «даймлер» скрылся из виду. – В следующий раз мы увидимся уже в день моей свадьбы.

* * *

Граф Кеннингтон пребывал в приподнятом расположении духа. Сегодня вечером он уже выиграл три партии и сейчас смотрел на «флеш-рояль» у себя на руках, испытывая чрезвычайное довольство собой.

– Нет, все это бесполезно. Фортуна решительно ополчилась на меня нынче вечером! – Краснолицый субъект, сидевший напротив, отшвырнул свои карты, с отвращением глядя на то, как сияющий граф придвигает к себе лежавшую перед ним горку монет.

– Еще партию, Коннолли? – предложил тот, раскуривая толстую гаванскую сигару.

– Нет, с меня довольно, лорд Кеннингтон. Но я с радостью поставлю вам стаканчик бренди, если вы окажете честь присоединиться ко мне в баре.

Граф расхохотался.

– Вы буквально ненасытны, прямо козел отпущения, – сообщил он, поднимаясь из-за стола. – Сначала я ободрал вас как липку, а теперь вы предлагаете поставить мне выпивку.

– На пару стаканчиков деньги у меня еще остались, – запротестовал Франк Коннолли. Он не хотел, чтобы граф уходил, поскольку еще не выудил у него те сведения, в которых столь отчаянно нуждался.

– Очень хорошо, но за бренди плачу я, – провозгласил граф и хлопнул его по спине. – Любой, кто так достойно принимает свой проигрыш, заслуживает награды.

Они вдвоем двинулись сквозь анфиладу тускло освещенных игорных комнат, стены которых были обшиты дубовыми панелями, к тихому и уютному бару. За последние несколько месяцев, прошедшие со дня смерти его отца, граф стал здесь частым гостем, поскольку, располагая ныне завидным состоянием, он мог невозбранно проматывать его, что отвлекало графа от куда менее приятных материй.