Анна Бартон - Секреты леди

– Может быть, остаться с тобой? – участливо предложила подруга.

Дафна покачала головой. Ей был необходим хотя бы миг одиночества, чтобы прийти в себя и собраться с мыслями.

Оливия колебалась.

– Что ж, если хочешь…

– Хочу. – Дафна заставила себя улыбнуться. – Иди, ищи тесьму в тон глаз Джеймса.

На лице Оливии появилось мечтательное выражение.

– О, у него глаза цвета лесного мха. Но с золотистыми крапинками. Хорошо, встретимся в магазине. Не задерживайся надолго.

– Нет-нет, всего пару минут. – Дафна спряталась под навес и глубоко вздохнула. Несколько дней она мучительно гадала, что Хэллоуз собирается сделать с картиной.

И вот теперь наконец узнала.

Странно, что он до сих пор не объявил ее имя. Наверное, решил, что налет таинственности повысит цену. Она встречалась с негодяем дважды, и оба раза он не производил впечатления человека, способного придумать хитроумную схему. Наверное, потому, что был изрядно пьян.

Удивительно, но определенность принесла пусть и горькое, но спокойствие. Портрет увидят все. Мама придет в ужас от непристойного поведения младшей дочери. Аннабел испытает жестокое разочарование. Ну, а сама Дафна будет с позором изгнана из светского общества. Мечта о блестящем мире рассыплется в прах. Все ясно.

– Дафна, – прозвучал над плечом до боли знакомый и дорогой голос лорда Фоксберна. Он стоял рядом, удивленный не меньше, чем она сама, и непростительно красивый. – Как ты себя чувствуешь?

– Прекрасно, – соврала она. – А как твоя нога?

– Не жалуюсь. – Утомленный взгляд подсказал, что и он тоже говорит неправду. Бенджамин быстро осмотрелся и совсем тихо спросил: – Слышала о бале у лорда Фоули?

Дафна приготовилась проявить храбрость.

– Мисс Старлинг была так добра, что несколько минут назад поставила меня в известность.

Бенджамин сморщился, как будто хлебнул прокисшего молока.

– Сделаю все, чтобы предотвратить аукцион.

– Только прошу, не окажись на скамье подсудимых или в Тауэре. Боюсь, помочь уже не удастся. Хэллоуз зол на нас обоих и твердо намерен меня уничтожить, тем более что оружие теперь в его руках.

– Только не сдавайся.

На глаза навернулись горькие слезы. Легко ему говорить! А ведь это он отступился и малодушно предал и ее, и себя.

– Оливия в магазине. Мне пора.

– Очень жаль, что все так запутано и грязно.

– Но такова жизнь. Ты сам мне об этом говорил, помнишь?

– Помню.

Она вытерла глаза и хотела уйти, но остановилась.

– Спасибо за книги.

Бенджамин посмотрел на нее озадаченно.

– Кэролайн рассказала о твоем подарке. В этом приюте без ее ведома ничего не происходит. Ты поступил очень благородно и великодушно.

Концом трости граф откинул камешек.

– Маленьким озорницам нужно серьезное занятие, чтобы меньше времени оставалось на проказы.

– Очень хорошо, что ты о них помнишь и заботишься.

Бенджамин открыл рот, чтобы возразить, но передумал и смолчал.

Что ж, если он смог измениться, значит, сможет и она.

– Я приеду на бал к лорду Фоули.

Граф с болью посмотрел ей в глаза.

– Дафна, люди способны на невероятную жестокость. Если ты злой считаешь мисс Старлинг, то…

– Я приеду, – упрямо повторила она. – Надеюсь, что и ты там тоже будешь.

Лорд Фоксберн не считал себя сыщиком, однако точно знал, где следует искать Хэллоуза. Разумеется, в игорном притоне. Вопрос только, в каком именно?

На Пикеринг-плейс его не оказалось, равно как и на Кливленд-роу. Однако уже третья точка – на Беннетт-стрит – принесла успех.

Бенджамин решил усилить войско и в качестве подкрепления выбрал Джеймса Аверилла. Как и следовало ожидать, адвокат заинтересовался, зачем графу понадобилось разыскивать скандальную картину, и Бенджамин предпочел сказать правду: на портрете изображена леди, судьба которой ему небезразлична, а потому унизительный аукцион необходимо предотвратить.

От удивления брови Джеймса полезли на лоб, однако больше он не задал ни единого вопроса – вот что значит настоящий друг!

К тому же Аверилл обладал ценной способностью гармонично вписываться в любое окружение и в портовой таверне чувствовал себя не менее естественно и свободно, чем в светской гостиной. Игорный клуб, куда друзья приехали после двух неудач, создавал впечатление элегантности: мраморный камин, дубовые панели на стенах, дорогие ковры. Однако благополучный фасад скрывал корысть, жадность, обман и отчаяние.

Джентльмены прошли по тускло освещенному залу и заняли свободные места за столом, где посетители играли в кости. После нескольких конов Бенджамин уже не сомневался, что кубик налит свинцом. Он сделал ставку, проиграл, поставил снова. И все это время ни на минуту не прекращал незаметно осматриваться в поисках массивной фигуры и светлой растрепанной головы. А когда решил, что шантажиста здесь нет, и собрался предложить Авериллу отправиться в следующее заведение, в сопровождении двух громил в зал вальяжно вошел тот, кого он с нетерпением ждал.

Хэллоуз двигался с откровенным самодовольством человека, уже пропустившего несколько стаканчиков, однако на ногах держался вполне твердо. Бенджамин постарался остаться незамеченным. Если бы противник его увидел, то или убежал бы, или воспользовался бы помощью подельников и избил бы графа до полусмерти. Ни то ни другое в планы Бенджамина не входило: ему срочно требовалась информация.

Аверилл мог бы выудить необходимые сведения, однако Хэллоуз видел адвоката на пикнике и мог запомнить. Если вдруг узнает, то сразу уйдет в глубокую оборону.

В эту минуту на плечо графа легла рука. Он обернулся и увидел рядом вульгарную особу.

– Может быть, хочешь выпить? Или еще чего-нибудь? – Она вызывающе подалась вперед, так что пышный бюст едва не вывалился из туго зашнурованного корсета.

Бенджамин взвесил возможные варианты. Официантка была молодой и развязной, но смотрела трезвыми, острыми, умными глазами.

– Видишь высокого светловолосого человека? Того, который только что сел за карточный стол?

– С синими кругами под глазами?

Бенджамин улыбнулся.

– Следствие разбитого носа. Если сможешь разговорить, получишь столько, сколько зарабатываешь за месяц.

– И о чем же ты советуешь с ним побеседовать?

– Об азартных играх. О деньгах. О ценном имуществе.

– Всего-то? – Рутинность предложенных тем ее явно разочаровала.

– Заодно выясни его лондонский адрес.

– Запросто. – Красотка спустила рукава так, чтобы обнажились плечи, и поправила корсет.

– А я буду держаться неподалеку и внимательно слушать. – Бенджамин задумался, насколько ей можно доверять. Судя по решительному выражению лица и уверенному поведению, девица отличалась предприимчивостью. – Да, и еще одно задание. У этого человека хранится портрет молодой женщины. Выясни, где именно он находится, но учти, что дело требует тонкого подхода. Если неосторожно выдашь свою особую заинтересованность, то ничего не добьешься.

Официантка насмешливо вскинула жирно подведенную бровь.

– Картина, говоришь? Куда проще было бы выяснить цвет его подштанников.

– Если сможешь узнать, где этот тип держит нужную вещь, утрою награду.

Девица смерила заказчика оценивающим взглядом.

– Считай, что уже узнала. – Повернулась и поплыла к цели, словно каравелла с наполненными ветром парусами.

Аверилл усмехнулся.

– Мне почти жалко беднягу Хэллоуза.

Бенджамин презрительно фыркнул.

– Следуйте за мной. Надо занять лучшие места, чтобы ничего не пропустить.

Друзья нашли пару свободных стульев и устроились так, чтобы объект слежки не смог их увидеть. Для начала официантка угостила гостя стаканом виски за счет заведения. В ожидании удобной минуты она уселась на подлокотник кресла, в котором расположился Хэллоуз, склонилась к плечу и принялась что-то жарко шептать ему на ухо. Со стороны было заметно, как слабеет интерес к игре в «фараон» и соответственно возрастает интерес иного свойства.

Официантка кивнула в центр стола, где разжигали азарт высокие ставки, и заметила:

– Должно быть, твои карманы полны золотых монет, если можешь позволить себе так рисковать.

– Пока нет, но скоро наполнятся.

Девица презрительно хмыкнула.

– Что ж, значит, ты ничем не лучше других молодых людей, которые приходят сюда в надежде выиграть состояние в карты. Хочешь, открою секрет? Просто так это еще никому не удавалось.

Хэллоуз напыжился.

– Выигрыш мне не нужен. Есть кое-что другое, ценнее всех ставок в этом зале, вместе взятых.

– Не обижайся, дорогой, но верится с трудом. Вон тот парень – видишь, в углу? – только что проигрался в пух и прах и поставил на кон своего чистокровного жеребца.

– А у меня есть картина – чертовски дорогое произведение талантливого художника.

– Неужели? – усомнилась красотка, равнодушно рассматривая свои ярко накрашенные ногти. – И с какой же стати твоя картина подорожала?

– Это портрет молодой леди, на котором она ведет себя не совсем так, как подобает леди… понимаешь, о чем я?