Джулия Куинн - Секретные дневники мисс Миранды Чивер

В возрасте десяти лет Миранда Чивер не показываала даже признаков своей будущей красоты. И в возрасте десяти лет Миранда отлично понимала, что общество ждет от нее. До тех самых пор, пока блистательный и прекрасный Найджел Бевелсток, виктонт Тёрнер, поцеловал ее руку и пообещал, что наступит день, когда она вырастет и станет самой собой, и станет столь же прекрасна, сколь сейчас умна.

И в свои десять лет Миранда уже отлично знала, что будет любит Найджела вечно.

JULIA QUINN

 The Secret Diaries of Miss Miranda Cheever (2007)

Перевод осуществлен на сайте http://lady.webnice.ru

Принять участие в работе Лиги переводчиков http://lady.webnice.ru/forum/viewtopic.php?t=5151

Перевод, 2008 год

Всем тем, кто давал щедрые чаевые в «Друзьях», предоставив, тем самым, мне возможность накопить на мой первый компьютер Mak SE (отдельное спасибо папе за накопитель для жесткого диска).

А так же Полу, даже несмотря на его обещание превратить мой компьютер в аквариум для рыбок

В возрасте десяти лет мисс Миранда Чивер не подавала никаких признаков Большой Красоты. Ее волосы были огорчительно коричневого цвета, как и глаза, а непропорционально-длинные ноги отказывались придавать фигуре вид хоть какого-то изящества. Ее мама часто шутила, что Миранда в каких-то два-три шага может обойти вокруг весь их дом.

К большому сожалению Миранды, общество, в котором она родилась, придавало большое значение женской красоте. И хотя ей было всего десять, она знала, что в этом отношении ее считали лишенной всяких перспектив, по сравнению с другими маленькими девочками, живущими неподалеку. У детей есть свои способы узнавать о таких вещах, как правило, от своих сверстников.

Один из таких неприятных инцидентов произошел на праздновании одиннадцатилетия леди Оливии и достопочтенного Уинстона Бивилстоков, близнецов графа и графини Ридланд. Дом Миранды находился поблизости от Хейвербрикса, родового поместья Ридландов, что около Эмблисайда, что в озерном крае Камберленда, и поэтому она обучалась вместе с Оливией и Уинстоном. Они стали неразлучной троицей и редко играли с другими детьми из округи, потому что большинство из них жили более чем в часе езды.

Но примерно раз двенадцать в год, а особенно на детские дни рождения, все дети местного дворянства собирались вместе. По этой же причине леди Ридланд издала страдальческий стон: восемнадцать пострелов радостно натаптывали грязь в ее гостиной, когда начавшийся дождь испортил намечавшиеся в саду празднования.

— У тебя на щеке грязь, Оливия, — сказала Миранда, доставая платок.

Оливия издала трагически-утомленный вздох.

— Тогда я лучше пойду в туалетную комнату и умоюсь. Не хочу, что бы мама увидела. Она ненавидит грязь, а я ненавижу, когда она мне говорит, насколько она ее ненавидит.

— Не думаю, что у нее будет время заметить грязное пятнышко на твоем лице, когда у нее весь ковер в гостиной в грязи, — Миранда выразительно посмотрела на Уильяма Эванса, который с победным криком запрыгнул на диван, и, сдерживая улыбку, добавила, — и мебель тоже.

— Все равно, я думаю, что мне лучше пойти и привести себя в порядок.

Она выскользнула из комнаты, оставив Миранду возле двери. Миранда наблюдала, как подруга быстро скрылась в другой комнате, когда краем глаза заметила, что кто-то подошел к ней сзади.

— А что ты подарила Оливии на день рождения, Миранда?

Миранда развернулась и увидела перед собой Фиону Беннет, одетую в красивое белое платье с розовым поясом.

— Книгу, — ответила она. — Оливии нравится читать. А ты что принесла?

Фиона кивнула на коробку в яркой обертке, обвязанную серебряной лентой.

— Коллекцию лент. Шелковые, атласные и даже бархатные. Хочешь посмотреть?

— О, но я бы не хотела испортить такую красивую упаковку.

Фиона пожала плечами.

— Все, что нужно — всего лишь аккуратно развязать упаковочную ленту. Я так делаю на каждое Рождество, — при этих словах, она дернула за конец ленты, бант развязался, и Фиона сняла верхнюю крышку с коробки.

От восторга у Миранды перехватило дыхание. По крайней мере две дюжины лент лежали на черном бархате коробки, каждая из которых изящно сложенная.

— Они такие красивые, Фиона. Можно мне потрогать эту?

Фиона подозрительно сузила глаза.

— У меня чистые руки, вот, смотри, — и Миранда протянула руки для осмотра.

— О, ну, тогда хорошо.

Миранда взяла фиолетовую ленту. Атлас был замечательно гладким и мягким на ощупь. Она кокетливо приложила ленту к своим волосам.

— Мне идет, как ты думаешь?

Фиона закатила глаза.

— Только не фиолетовый, Миранда. Все знают, что он подходит только для светлых волос, иначе он просто теряется на фоне коричневого цвета. Ты не можешь его носить.

Миранда положила ленту на место.

— А какой цвет подходит каштановым волосам? Зеленый? У моей мамы тоже каштановые волосы и я видела, что она носит зеленые ленты.

— Зеленый подошел бы, я думаю. Но еще лучше он подошел бы для светлых волос. Все цвета лучше подходят для светлых волос.

Миранда почувствовала прилив праведного негодования.

— Может быть. Но тогда я не знаю, какой цвет подошел бы тебе, потому что твои волосы такие же коричневые, как и мои, Фиона!

Фиона отпрянула.

— Это не так!

— Точно такие же!

— Нет!

Миранда наклонилась вперед, угрожающе сузив глаза.

— Когда приедешь домой, внимательно посмотрись в зеркало, Фиона. И тогда поймешь, что твои волосы никак не белокурые.

Фиона принялась тщательно складывать обратно фиолетовую ленту.

— Да ладно, мои волосы хотя бы раньше были светлыми, тогда как твои — никогда. И, кроме того, у меня волосы светло-коричневые, которые, как всем известно, гораздо лучше, чем темно-коричневые. Такие, как у тебя, например.

— Ничего плохого нет в темно-коричневых волосах! — возмутилась Миранда, хотя уже тогда знала, что большая часть жителей Англии не согласились бы с ней.

— И, — злобно добавила Фиона, — у тебя большие губы!

Рука Миранды непроизвольно прикрыла рот. Она знала, что не была красива; она также знала, что ее не считали даже симпатичной, но никогда раньше не замечала, что с ее губами что-то не так. Миранда впилась взглядом в ухмыляющуюся обидчицу.

— А у тебя веснушки! — заявила она.

Фиона вздрогнула как от удара.

— Веснушки пройдут. Они исчезнут прежде, чем я достигну восемнадцатилетия. Моя мама каждый вечер втирает мне в лицо лимонный сок, — заявила она, а затем продолжила, презрительно фыркнув. — Но зато тебе никакие средства не помогут, потому что ты уродлива.

— Это не правда!

Обе девочки обернулись на голос Оливии, которая вернулась в этот момент.

— О, Оливия, — обратилась к ней Фиона. — Я знаю, что ты дружишь с Мирандой, потому что она живет рядом, и вы вместе учитесь, но ты должна признать, что она совсем не симпатичная. Моя мама говорит, что она никогда не найдет себе мужа с такой внешностью.

Синие глаза Оливии метали гром и молнии. Единственная дочь графа никогда и ни в чем не знала отказа и никогда не признавала своего поражения, а в особенности, когда зашла речь о ее лучшей подруге.

— Миранда получит гораздо лучшего мужа, чем ты, Фиона Беннет! Ее отец баронет, тогда как твой всего лишь простой мистер.

— Титул не имеет большого значения, если он не подкреплен деньгами и нужными связями, — возразила Фиона, явно повторяя слова, которые услышала дома. — А у Миранды нет ни того, ни другого.

— Заткнись уже ты, старая глупая корова! — воскликнула Оливия, топнув ногой. — Это праздник по случаю моего дня рождения, и, если ты не можешь вести себя нормально, уезжай домой!

Фиона опешила. Но так же она понимала, что не стоит сориться с Оливией, чьи родители были самыми высокопоставленными господами в их местности.

— Прости, Оливия, — тихо пробормотала она.

— Нечего передо мной извиняться. Тебе надо просить прощения у Миранды.

— Извини, Миранда.

Миранда молчала, пока Оливия слегка не толкнула ее.

— Я принимаю твои извинения, — пробурчала она неохотно.

Фиона кивнула и убежала.

— Не могу поверить, что ты назвала ее старой глупой коровой, — произнесла Миранда.

— А тебе нужно научиться защищать себя, Миранда.

— Я прекрасно защищалась, пока ты не пришла, Ливви. Просто я делала это не так громко.

Оливия вздохнула.

— Мама говорит, что у меня нет ни унции сдержанности или здравого смысла.

— Это точно, — подтвердила Миранда.

— Миранда!

— Все верно, но, несмотря ни на что, я тебя люблю.

— И я люблю тебя тоже, Миранда. И не волнуйся из за слов глупой старой Фионы. Ты можешь выйти замуж за Уинстона, когда вырастешь, и мы станем сестрами на самом деле.

Миранда скептически посмотрела в другой конец комнаты, где Уинстон увлеченно дергал за косичку маленькую девочку.

— Ну, не знаю, — нерешительно сказала она. — Я не уверена, что захочу выйти замуж за Уинстона.

— Глупости. Это было бы прекрасно. Кроме того, смотри, он только что пролил лимонад на платье Фионы.

Миранда усмехнулась.

— Идем со мной, — скомандовала Оливия, беря ее за руку. — Я хочу открыть подарки. Обещаю, что буду визжать громче всего, когда доберусь до твоего.

Девочки вошли обратно в комнату, где Оливия с Уинстоном стали открывать подарки. Слава богу (по мнению леди Ридланд), они закончили к четырем часам, когда всем детям нужно было возвращаться домой. Ни за одним ребенком не послали слуг: приглашение в Хейвербрикс считалось настоящей честью, и никто из родителей не хотел упускать возможность пообщаться с графом и графиней. Никто из родителей, кроме родителей Миранды. В пять часов она все еще сидела в гостиной, рассматривая подарки Оливии.