– Правильно, – подтвердил Тони.

– Получается характеристика честного, добропорядочного гражданина, который работает по контракту с правительством, изредка встречается с женщинами, проводит свободное время с племянниками и племянницами. Я видела несколько семейных фотографий. – Она улыбнулась со всей иронией, на которую была способна. – Очень трогательно.

– Правда?

– Каждый раз, когда я видела тебя с этими детьми, меня начинало тошнить.

– Тебя раздражало то, что я выгляжу счастливым? Довольным? Но я действительно люблю проводить время с ними. Я люблю их. Подумай об этом, Линда. Моя семья очень важна для меня. Мы не всегда были так близки, как следовало, но с годами мы стали лучше понимать друг друга. Мои сестры… Я знаю, что значит потерять родного человека. И я не хочу, чтобы что-нибудь подобное случилось снова. А мои племянники и племянницы… Им придется жить в том же самом мире, в котором живем мы с тобой. И я не хочу, чтобы этот мир стал еще безумнее, чем он есть. Зачем мне передавать секрет бомбы террористам? Зачем привносить в мир дополнительное зло? Зачем мне делать это?

– Я не собираюсь обсуждать твои побудительные мотивы.

– Ты не соблюдаешь правила игры, Линда, – нахмурившись, сказал Тони. – Подумай над моим вопросом и ответь. Зачем мне передавать кому-то секрет взрывчатки?

– Может быть, из-за денег, – предположила она. – Ради денег люди на многое готовы.

– Это несерьезно, – фыркнул он. – Неужели ты не смогла придумать что-нибудь поубедительнее?

Линда задумалась. По правде говоря, Тони трудно было отнести к тем людям, которые стремятся к богатству. Он не сделал состояния на своих изобретениях, хотя компания, на которую он работал, получила внушительную прибыль. Но Тони, казалось, был доволен тем скромным образом жизни, который он вел. У него не было экстравагантных привычек. Его счет в банке был довольно солидным, но это, скорее, из-за того, что он мало тратил, поскольку почти все свое время проводил в лаборатории.

Но, может быть, ему все это надоело. Надоело то, что его изобретениями распоряжаются другие. Даже имея патент, он получал лишь небольшой процент от прибыли. Жадность и неудовлетворенность могут накапливаться, разъедая человека изнутри, ослепляя, лишая совести. В истории множество таких примеров. Это могло случиться и с ним.

– Твоя очередь, – напомнил Тони. – Давай, задавай свой вопрос.

Линда скривилась, как от зубной боли, и промычала что-то невразумительное.

– Ну сделай мне одолжение, Линда. Может, мы с тобой вообще в последний раз разговариваем.

– Хорошо, – сдалась она. – Как тебе удалось усыпить меня? – Линда действительно сгорала от желания узнать это. Она не пила и не ела ничего, что могло пройти через его руки. И потом, обыскивая его дом, она не нашла ничего, напоминающего лекарства.

– Хороший вопрос, – уважительно проговорил Тони. – Не забывай, что я химик по профессии. И, как уже говорил тебе, я тщательно продумал план защиты, на случай если меня кто-нибудь найдет.

– Не увиливай, – сказала Линда. – Отвечай на вопрос.

Он назвал два безобидных вещества.

– Но разве от них можно заснуть?

– По отдельности – нет, но если их смешать при определенных условиях, получается наркотическое вещество.

– Но я же ничего не пила!

– Достаточно вдохнуть пары, чтобы получить нужный эффект. Конечно, в этом случае труднее рассчитать необходимую концентрацию, но тем не менее это реально. Я налил немного этой смеси на стенку ванной и плотно задернул занавеску. После этого мне оставалось только уговорить тебя принять душ.

При одной мысли о том, как все произошло, Линде стало дурно.

– Ты же мог отравить меня насмерть!

– У меня ученая степень по химии, – с некоторой надменностью сказал Тони. – Вообще-то, я немножко нервничал из-за того, что был прикован наручниками к стенке. Ведь если бы ты мылась слишком долго, вещество начало бы действовать быстрее и тогда ты упала бы прямо там, а я ничем не смог бы тебе помочь, – признался он.

– Ты мог убить меня, – повторила она.

– Линда, обычно я не причиняю вреда женщинам. Напротив, мне частенько приходится вытаскивать их из неприятных ситуаций. За всю свою жизнь я не убил ни одного человека и не хочу начинать с тебя. Были моменты, когда ты мне совершенно искренне нравилась.

– Ты чокнутый, – сказала она. – Если ты надеешься, что я поверю…

– Сейчас мой вопрос, – перебил ее Тони. – Кстати, ты отлично играешь. Я рад, что ты втянулась в игру.

Линда выругалась, четко объяснив ему, что он может сделать со своей игрой. Но Тони сделал вид, что не слышит, и продолжил:

– Тот человек, которого я описал тебе, этот Марк, он твой босс?

– Да, – ответила Линда.

Почему-то она сказала правду. Все равно он не сможет воспользоваться этой информацией, решила она. Он ведь не знает, на кого она работает. Может быть, он ей вообще не поверит. Она ведь поклялась, что не будет верить ему. Правда, тогда эта игра теряет всякий смысл. И все же мысль о том, что можно задать ему вопрос и получить ответ – пусть даже неискренний, – показалась ей соблазнительной. Теперь ее очередь. Она задумалась, о чем бы спросить.

– Давай, Линда, – поторопил ее он, – задавай вопрос.

– Зачем ты делаешь это?

– Что значит «это»?

– Убегаешь. Живешь в какой-то развалюхе. Прячешься от всех. Ты знаешь, что попал в первую десятку преступников, которых разыскивает ФБР? Ты понимаешь, что это значит? Представляешь, что будет, если они поймают тебя? А они поймают, рано или поздно. Ради чего ты это делаешь?

Тони посмотрел ей прямо в глаза.

– Кто-то пытается выкрасть формулу взрывчатого вещества, которое меня угораздило изобрести, а я не хочу, чтобы это случилось.

– Выкрасть? – повторила Линда.

Она уже слышала об этом раньше. О том, что его охрана плохо выполняла свои обязанности, что несколько раз кто-то таинственным образом пытался проникнуть в лабораторию, что Тони сам настаивал на переезде в более безопасное место. Но как только представился удобный случай, он сбежал.

– Хочешь сказать, что тем самым совершаешь своего рода жест доброй воли? – спросила Линда. – Хочешь спасти мир? Не дать ему взорваться?

– Никто не взорвет мир с помощью моего изобретения, – торжественно заявил он. – Я не допущу этого.

Он что, пытается убедить ее в том, что он герой? Что за чушь!

– Мой вопрос, – сказал Тони. – Где ты получила синяки?

– В Акапулько. Я пыталась отыскать там тебя.

– Меня там не было, – сказал Тони.

– Я это выяснила.

– И что, за твое усердие тебя побили?

– Ситуация вышла из-под контроля. Мой вопрос. Как ты выбрался из лаборатории той ночью?

– Просто вышел, – ответил он.

– Придумай что-нибудь более правдоподобное.

– Я ничего не придумываю. Кто-то проник туда…

– Туда никто не мог проникнуть. Там сигнализация. Кодовый замок.

– И тем не менее кто-то оказался там, где никому, кроме меня, быть не положено. Я понял, зачем пришли эти люди. Я не мог позволить им выкрасть формулу. И, прости меня, но я потерял веру в то, что правительство способно защитить меня и мою работу. Поэтому я сбежал.

– Как?

– С помощью небольшого химического сюрприза. Это вещество действует примерно так же, как и то, что я применил для тебя, только быстрее. Я предвидел, что на меня попытаются напасть, поэтому подготовился заранее. Я забрал наиболее ценные бумаги, деньги, смену белья и ушел.

– И ты не видел того таинственного незнакомца, который проник в твою лабораторию?

– У меня было искушение посмотреть. Но я не знал точно, сколько их. Поэтому я решил, что лучше побыстрее выбраться из лаборатории и уже потом все объяснить. Я до последнего времени не догадывался, что те люди, которые охраняли мою работу, имеют отношение к тем, кто хочет ее украсть. Я понял это только тогда, когда узнал, что на оружии, из которого был убит охранник, нашли мои отпечатки пальцев.

– Этого охранника звали Том, – сказала Линда. – Так ты продолжаешь настаивать на своей версии? Что Тома убил не ты, а кто-то другой?

– Когда я подошел к двери, она была открыта. Он лежал в дверном проеме. Я проверил, пульса не было. Охранники, которые должны были стоять снаружи, тоже куда-то исчезли.

– Невероятно. Ты считаешь, что в лабораторию проник кто-то посторонний. Как, по-твоему, этот человек открыл дверь? Без знания секретного кода этого сделать нельзя.

– Это мог быть человек, который знал код. Человек, который отвечает за охрану, – возразил Тони. – Подумай об этом, Линда. Это все, о чем я прошу.

– Я не изменю своего мнения.

– Тогда мой вопрос. Почему ты продолжаешь заниматься этим?

– Чем?

– Своей работой. Ведь ты ее ненавидишь.

– Я всегда это делала, – сказала она.

– Всегда ненавидела свою работу?

– Нет. Не всегда. Но долгое время я просто не представляла, что смогу заниматься чем-то другим.

– А твой отец и вправду генерал?

Линда сжалась. Лучше бы она ничего ему о себе не рассказывала.

– Сейчас мой вопрос, – сказала она, чтобы не отвечать. – А впрочем, это не важно. Я устала. Я не хочу больше играть.

– Сдаешься?

– Нет.

Ну что за невозможный человек! – подумала она. Ну что он к ней пристал? Какой смысл в этой игре? Она посмотрела на его лицо и вспомнила вопрос, который мучил ее в самом начале, когда они только встретились.

– Ты сделал пластическую операцию? Твое лицо выглядит немного не так, как на фотографиях.

– За эти несколько месяцев я постарел лет на десять. Но никаких операций я не делал. Полтора месяца назад я сломал нос, и с тех пор мне самому свое лицо кажется каким-то чужим.

Линда кивнула, удовлетворившись ответом.

– Теперь мой вопрос, – сказал Тони. – Твой отец действительно генерал?

– Да.

– И ты хотела произвести на него впечатление?

– Допустим.