Она успеет выполнить свою работу и смыться отсюда. Со временем она вытравит из своей памяти образ этого человека, смоет с тела прикосновения его рук и губ, забудет о его притворной доброте и заботливости. Она сумеет справиться с этим. Ведь забывала же она многое из того, что происходило с ней в эти годы. Забывала, на какие задания ее посылали и какие приказы ей отдавали. Забывала звуки, образы и запахи, которые могли бы преследовать обычного человека всю жизнь. Она оставляла в памяти только то, что могло ей пригодиться в ее работе, а все остальное, все лишнее, ненужное закапывала глубоко-глубоко.

Линда подняла голову и увидела, что Тони смотрит на нее с подозрением.

– Тебя что-то тревожит, – сказал он.

– Просто я немного волнуюсь.

Она сделала глубокий вдох. Да, ей есть из-за чего волноваться. То, что сделал с ней Тони, – худшее из предательств. Будь ситуация другой, она признала бы его право на обман. В конце концов, она сама постоянно занимается обманом – по приказу, выполняя свой долг. Но его притворная забота и нежность затронули в ней такие глубокие струны, что теперь она чувствует себя оскорбленной. Гнев и ярость жгли ей душу и требовали выхода.

Линде хотелось закричать, ей хотелось высказать Тони все, что она о нем думает, потребовать объяснений. Но она понимала, насколько это было бы нелепо. Ему плевать на ее чувства. Как же было глупо с ее стороны поверить ему.

Она подняла на него глаза, мечтая только о том, чтобы все это поскорее кончилось.

– Может быть, пойдем в спальню? – предложила она.

Тони удивленно поднял бровь.

– У тебя такой тон, как будто ты идешь на казнь. Поверь мне, Линда, я не заслуживаю такого отношения.

Она принужденно улыбнулась и сделала еще один глоток пива. Тони тоже отхлебнул из своей бутылки. Линда с удовлетворением отметила это. Чтобы крепко заснуть, ему надо выпить хотя бы полбутылки.

– Просто мне еще не приходилось ложиться в постель с мужчиной на следующий день после знакомства.

Он продолжал смотреть на нее с подозрением. Линда почувствовала себя мышкой, попавшейся в лапы большого, сильного кота. Она попыталась понять, что он собирается делать дальше, что ему нужно от нее и зачем он позволил ей задержаться здесь на целые сутки. Может быть, он просто соскучился по женщине? Или решил сыграть с ней в игру.

Может быть, ему нравится наслаждаться своей властью над ней и чувством опасности. Может, он гораздо хитрее, чем она думает.

– Линда? – окликнул он ее.

– Все в порядке. Идем. Я хочу этого.

– По твоему виду не скажешь. Можно подумать, что тебе предстоит выдрать зуб.

Линда рассмеялась, но ее смех прозвучал натянуто. Потом взяла его за руку и потянула в спальню.

– Идем, идем.

Он пошел, но с какой-то неохотой. По пути сделал еще один глоток пива, после чего поставил бутылку на тумбочку. Этого хватит, решила Линда. Через десять минут он заснет, и она сможет расслабиться.

Надо продержаться эти десять минут. Надо вытерпеть прикосновение этих больших горячих ладоней, этих жарких губ. Она должна выдержать. Это ее работа, и до последнего времени она выполняла ее хорошо.

Линда села на край кровати и осторожно подняла взгляд на Тони. Он стоял перед ней совершенно голый, если не считать обмотанного вокруг бедер полотенца. Он действительно красивый мужчина – поразительно, обманчиво красивый. И при этом ему удавалось выглядеть таким открытым, таким искренним, таким жизнелюбивым. Линда решила, что перед ней хамелеон, способный прикидываться совершенно другим человеком. И он делал это блестяще.

Тони взялся руками за край ее рубашки и, поскольку Линда не стала протестовать, стянул ее через голову. Ленивая улыбка пробежала по его губам. Линда с трудом удержалась от того, чтобы не скрестить перед собой руки. Она почувствовала его жадный взгляд на своих грудях. От одного этого взгляда они налились и набухли.

Он протянул руку, и его палец случайно коснулся небольшого шрама у нее на плече, прямо под ключицей. Это было место, куда попала пуля. Шрам был в стороне от порезов и царапин, которые она получила во время драки в баре, поэтому не было ничего странного в том, что Тони не заметил его, когда обрабатывал раны. Прошлой ночью Линда спала в рубашке, и шрама тоже не было видно. Но сейчас Тони был сильно удивлен своим неожиданным открытием.

– Черт возьми, Линда, – с болью в голосе проговорил он, – что этот тип сделал с тобой?

Этот тип? Человек, спустивший курок, вполне мог быть сообщником Тони. И теперь тот же Тони наклонился над ней и прижался к шраму теплыми губами.

Этого Линда не могла вынести. Она просто оттолкнула его.

– Не надо, – сказала она. – Не сейчас. Я не хочу вспоминать об этом сейчас.

– Ну хорошо, – мягко согласился Тони. – Не будем вспоминать. Сейчас не будем.

Мягким движением он заставил ее откинуться на подушки и сел рядом. Медленно и нежно он начал гладить ее плечо, шею, подбородок, не отрывая пристального взгляда от ее лица. Линда лежала не шевелясь. Интересно, что он хочет увидеть? – спрашивала себя она. Он и так узнал о ней больше, чем кто-либо. Он узнал то, о чем никто не догадывался. Узнал о ее одиночестве и сомнениях. И, черт возьми, он все время делал вид, что ему не все равно.

Когда он коснулся ее груди, Линда закрыла глаза, пытаясь настроить себя на то, что все это – часть работы, которую она должна выполнить, и не более того. Но как она ни старалась, нежные прикосновения его пальцев были приятны ей. Ну почему простое поглаживание, пусть даже мягкое и обманчиво нежное, вызывает в ее теле такой отклик? Ведь это его рука, его кончики пальцев. А она теперь точно знает, кто он такой. И какое преступление он совершил.

Ее разум сопротивлялся, но ее тело наслаждалось лаской.

Наверное, это просто следствие одиночества, решила Линда. Просто слишком долго никто не ласкал и не целовал ее. На его месте мог быть любой другой мужчина, и ее тело отреагировало бы так же, попыталась убедить она себя, в глубине души понимая, что это неправда.

Большим пальцем он провел вдоль соска, потом сжал его и слегка потянул. У Линды перехватило дыхание. Его руки были горячими, но в то же время нежными и спокойными. Тело у Линды горело огнем, это предательское тело жаждало его рук, жаждало его самого. Этого лжеца Тони. Этого предателя. Этого убийцу.

Не открывая глаз, она почувствовала легкое движение, потом ощутила горячее дыхание на своей груди, и в следующую секунду на смену пальцам пришли язык и губы.

В первый момент Линда ахнула и изогнулась, едва не задохнувшись от неожиданного импульса, пробежавшего по телу. Нежные, но крепкие руки Тони мягко удержали ее на месте. Прикосновение его губ было электризующим. Это было захватывающее ощущение. И от этой электрической искры вспыхнул огненный вихрь эмоций – желание, ненависть к нему, ненависть к себе, ненависть ко всей той лжи, которая загнала ее в этот эмоциональный тупик.

В уголках глаз Линды показались слезы.

– Тони? – окликнула она его.

– Ммм? – отозвался он, не поднимая головы от ее груди.

Он ласкал сосок языком. Линда никогда не думала, что такое простое прикосновение может так возбуждать. Если она выйдет из этой передряги живой, она больше не будет пренебрегать этой стороной жизни. Она найдет себе любовника, опытного и нежного, который сможет показать ей то, чего она до сих пор не знала. Уж, наверное, с человеком, которого ей не надо будет презирать и ненавидеть, все это получится еще лучше.

Какая жалость, что этот нежный и улыбчивый Тони Харрис, с которым так здорово было мчаться на мотоцикле по равнинам не разбирая дороги, все-таки оказался Энтони Каллахэном. Какая жалость, что вся его нежность, забота и ласка оказались обманом. Если бы все могло быть иначе…

Тони наконец-то оставил в покое ее грудь и уткнулся лицом в чувствительное место у основания шеи. Неожиданно для себя Линда оказалась в его объятиях. Она вдруг поняла, что полотенце, которым были обмотаны его бедра, видимо, уже давно валяется где-то в стороне. Тони был совершенно голым, и она сама тоже была почти голой, если не считать миниатюрных кружевных трусиков. Их бедра соприкасались, ее грудь прижималась к его груди. Тони склонился к ее лицу, собираясь поцеловать в губы. Он обхватил ладонями ее щеки и в этот момент обнаружил слезы.

В ту же секунду он отпрянул назад.

– Что случилось? Что с тобой, малыш?

Линда попыталась оценить, сколько минут прошло с тех пор, как он выпил последний глоток пива. Она хотела знать, сколько еще продлятся ее мучения, но совершенно потеряла счет времени.

– Я слишком много думаю, – в очередной раз солгала она.

– О чем? – спросил Тони. Его заботливый тон звучал очень правдоподобно.

– Обо всем. Я просто не могу отвлечься и расслабиться.

– Тогда мы подождем, – сказал Тони. – Просто полежим рядом. Я буду тебя обнимать, а ты мне расскажешь, о чем ты постоянно думаешь и почему не можешь расслабиться.

Линда склонила голову набок и внимательно посмотрела в его лицо – красивое лживое лицо. Неудивительно, что ему так долго удавалось скрываться от них. Он отлично умеет притворяться и убеждать людей в том, что он совсем другой человек – добрый, отзывчивый. Никому и в голову не приходило заподозрить в нем преступника.

Тони лег рядом с ней. Они лежали, укрытые тонкой простыней, ее голова покоилась у него на плече, его руки обнимали ее. Линда старалась не думать о том, что они по-прежнему касаются друг друга голой кожей. Несколько секунд спустя Тони перекатился и лег на Линду сверху, приняв еще более интимную позицию. Их ноги переплелись, и Линда явно почувствовала его возбуждение. Но Тони не пытался ускорить события. Вместо этого он стал мягко массировать ее плечи.

Ей хотелось сказать ему, что это бесполезно. Что никаким массажем он не сможет снять с нее напряжение, что меньше всего ей нужна сейчас его притворная забота.

Она все еще испытывала желание закричать на него, потребовать объяснений, заставить его ответить за все, что он сделал и собирается сделать. Заставить его раскаяться. Но разве такие люди, как он, раскаиваются в чем-нибудь? Скорее всего, он просто посмеется над ней, поиздевается над тем, что она поверила ему, и порадуется успеху своего спектакля. У него нет совести, напомнила себе Линда. Нет чувств. Видимо, он использует свое тело с такой же легкостью, как и свой мозг, – чтобы получить то, что хочет.