— Ничего. Просто они думают, что они веселые, — я ухитряюсь обойти Мишу, но он хватает меня за локоть и тянет обратно к груди. — Эй, детка, расслабься, — целует меня в лоб и делает невинное лицо. — Пожалуйста, не уходи. Я только вернул тебя.

До того, как я исчезла, границы нашей дружбы начали размываться. Я думала, что время исправит это, но, похоже, мы вернулись туда, откуда начали. Как бы мне ни хотелось раствориться в нем, этого просто не может произойти. Я не могу вот так открыться и потерять контроль. Мне нужен контроль.

— Никто не вернул меня. Я здесь лишь на летние каникулы и только потому, что у меня нет денег на съемную квартиру, — говорю я, и его лицо вытягивается. — Эллы, которую ты знал, больше нет. Она умерла на том мосту восемь месяцев назад.

Он моргает, шокированный, как и я. Его рот приоткрывается, затем он захлопывает его, пораженный молчанием.

— Я не имела в виду это, — говорю я быстро. — Прости, Миша. Просто я не могу справиться с этим.

— Не сожалей о том, что была настоящей, — говорит он, потирая лоб тыльной стороной ладони.

Я с силой глотаю застрявший в горле комок. — Прости, — повторяю я, а затем пробираюсь сквозь толпу и выхожу через заднюю дверь, вдыхая свежий воздух.

— Да что с тобой? — спрашивает Лила, догоняя меня на краю моей подъездной дорожки. Она сдавливает свой пластмассовый стакан и бросает его в мусорное ведро на заднем крыльце. — Я совсем запуталась. Что только что произошло?

— Мне нужно убраться отсюда прежде, чем я потеряю контроль. — Я иду, не останавливаясь, пока не оказываюсь в своей комнате, где закрываю дверь и окно, блокировав себя от мира. Вздохнув, я прислоняюсь к стене, дыша в тишине.

Лила смотрит на меня с любопытством, собирая свои волосы сзади в пучок и накладывая немного блеска для губ. — Итан и Миша вели себя так, словно раньше ты была кем-то другим. Будто нынешняя ты — ненастоящая. Ничего не хочешь объяснить?

— Нет, правда, — Я отошла от двери и взяла пижамные принадлежности из своей дорожной сумки. — Я собираюсь принять душ. Тебе нужно что-нибудь внизу?

— Да, чтобы ты сказала мне, почему эти парни так действуют на тебя. — Она сняла свои часы и бросила их в сумочку, стоящую на кровати. — Я никогда раньше не видела тебя такой взволнованной, как сейчас. Ты словно испытала оргазм, когда впервые увидела этого парня.

— Нет, — говорю я, смущенно и одновременно раздраженно. — И ты не видела меня такой обеспокоенной, потому что теперь я - другой человек.

— Только не тогда, когда ты рядом с ним, — намекает она. — Когда ты разговаривала с этим парнем, было что-то в твоих глазах такое, чего я никогда не видела раньше. Ты всегда была такой закрытой для всех ребят на вечеринках и в школе. Честно говоря, я думала, что причина в том, что ты - девственница. Но вы с Мишей так смотрели друг на друга... Ты занималась сексом с ним, верно?

Сжав губы, я запихнула свою пижаму под руку и покачала головой. — Нет, Миша и я никогда не спали вместе, точно также как и никогда не встречались. Но мы были друзьями, с тех самых пор, как были детьми.

Она садится на кровать и начинает снимать сандалии. — Но ты же занималась сексом раньше?

Я поежилась. — Пойду-ка я готовиться ко сну.

— Эй, подожди-ка секундочку. — Она спрыгивает с кровати в одной сандале и вскакивает перед дверью с распростертыми в сторону руками. — Ты говоришь, что у тебя никогда не было секса? Вообще никогда?

Я пытаюсь подобрать слова, которые она поймет. — Ну, не то чтобы я не верила в секс до брака или что-то подобное. Я просто … Взгляни на все это. Есть куча всего, чего ты не знаешь обо мне. Иногда я с трудом сближаюсь с людьми.

Она не удивлена. — Ну, это очевидно. Это было ясно с самого первого дня.

— Что ты имеешь ввиду? — спрашиваю я. — Я никогда никому не говорила об этом раньше. — Даже Мише.

— Это означает, что иногда я вижу тебя насквозь, — говорит она и начинает загибать пальцы. — Я была твоей соседкой по комнате в течение восьми месяцев и все, что я о тебе знаю: ты сосредоточена на учебе, ненавидишь алкоголь и многолюдные толпы, и никогда не ходишь на свидания. Я едва знаю тебя и, находясь здесь, начинаю задаваться вопросом, знаю ли я тебя вообще.

Лила знает ту Эллу, которую, я хочу, чтобы она знала. — Позволишь мне пройти? Я, правда, очень устала.

Она недоверчиво смотри на меня, но не давит. Затем, она отходит в сторону, позволяя мне пройти. Облегчение охватывает меня, потому что я не хочу рассказывать ей правду. Ни сегодня. Ни когда-либо вообще. Никогда больше не хочу возвращаться в ту ночь, которая изменила всю мою жизнь. Я похоронила свою безрассудную личность, и не собираюсь выкапывать ее снова.


ГЛАВА 4

Миша


— Эта девчонка уже заставила тебя всего пылать и беспокоиться, — Итан потянулся за содовой. — Посмотри на себя. Напился после восьми месяцев трезвости, и я не верю, что это совпадение, ведь то же самое случилось в ту ночь, когда она появилась.

Я закинул в себя еще один шот 11и вытер рот тыльной стороной ладони. — Со мной все в порядке, парень. Я не могу винить в том, что делаю, никого, кроме самого себя. Элла в этом не виновата.

Итан рассмеялся, закидывая голову назад и ударившись об угол шкафа. — Кого, черт возьми, ты пытаешься убедить? Ты знаешь, точно так же как любой человек в этой комнате, что вы оба являетесь друг для друга проблемой, которая никогда не будет разрешена, пока вы не трахнитесь и не покончите со всем этим.

Я ударяю его по руке сильнее, чем планировал. — Смотри, ты сегодня весь вечер ходишь по тонкому льду.

Он поднимает руки, сдаваясь. — Прости, я забыл, как ты заводишься, когда ты в таком состоянии.

Я хватаю его за рубашку и рывком притягиваю к себе. — Каком «таком»?

Снова он поднимает руки. — Миша, чувак, успокойся и пойди выпей кофе или чего-нибудь еще. Ты не в своем уме.

Я отпускаю его и запускаю пальцы в волосы, расстроенный тем, что не осознаю чего-то.


— Кофе - это бред... Мне нужно что-то еще, — мои глаза скользят к окну задней двери, и вдруг я понимаю, что мне нужно. Я похлопываю Итана по плечу. — Выгони всех до того, как придет моя мама, ладно?

— Хорошо, чувак сделает, — вдохновлено говорит он, — но куда ты сваливаешь?

— На прогулку, — я расталкиваю людей со своего пути и, спотыкаясь, выхожу через заднюю дверь. Восстанавливая равновесие, направляюсь через газон и перелезаю через забор. «Firebird» 12отца Эллы припаркован на подъездной дорожке, значит, он, должно быть, вернулся из бара. Хотя, не имеет значения. Он не заметит, да его и не волнует, если я проникну внутрь. Я делаю это с тех пор, как мы были детьми.

Хотя, с возрастом мои намерения становились немного грязнее.

Я пялюсь на ее окно, пока не подхожу к дереву. После пьяной борьбы я забираюсь наверх и медленно, но верно двигаюсь по ветке к окну. Сложив руки биноклем, заглядываю внутрь. Люстра не горит, но лунный свет бросает след на ее кровать. Она крепко спит. Я осторожно открываю окно, и вспарываю палец о ржавый гвоздь.

— Твою ж мать... — я сосу свой палец, привкус крови и водки горчит на языке, когда я головой ныряю в окно и с мягким стуком падаю на пол.

Ее подруга с выпученными глазами вскакивает на пол с кровати. — О, Боже.

Я прикладываю палец к губам, как только оказываюсь на ногах. — Шшш...

Она по-прежнему выглядит обеспокоенной, поэтому я ослепляю ее своей самой очаровательной улыбкой.

Чем, кажется, завоевываю ее, и она оседает обратно на свою кровать. Так аккуратно, как только могу, я перешагиваю ее кровать и заползаю к Элле. Она всегда крепко спала, вот и сейчас не шевелится. Я прижимаюсь грудью к ее спине, обвивая рукой за талию, и чувствую ритм ее дыхания. Бог мой, я так сильно мечтал об этом. Это нездорово. Зарываюсь лицом к ее шее, вдыхая аромат ее волос: ваниль вперемешку с чем-то, что принадлежит только ей.

Закрываю глаза и, впервые за последние восемь месяцев, погружаюсь в мирный сон.


Элла


Половину ночи я сплю ужасно, ворочаясь, как принцесса на горошине. Только я далеко не принцесса, а горошина - это мои угрызения совести. Не знаю, почему чувствую себя виноватой из-за сдувающегося Миши. Мне было весело последние восемь месяцев. Хотя, он не жил по соседству со своими печальными щенячьими глазами и очаровывающей сексуальностью.

Мой беспокойный сон стал еще хуже, когда отец завалился домой посреди ночи, натыкаясь на чашки и бутылки, в жопу пьяный. Позже я слышу его рыдания в ванной, где умерла моя мама. Слышать это по-прежнему больно, потому что его слезы - моя вина.

Когда я засыпаю, это заканчивается тем, что я оказываюсь в лучшем за свою жизнь ночном отдыхе. Когда же я просыпаюсь далеко за полдень, чувствую себя свежей и спокойной. Пока не понимаю, почему.

Миша в моей кровати, держит меня в своих длинных, худых руках. Его тело изогнуто вдоль моего, поэтому каждая частица его тела касается меня. Я узнаю его по запаху одеколона, смешанного с мятой и еще чем-то, что принадлежит только Мише. Делаю вид, что сплю, охваченная чудным сном, отказываясь просыпаться пока он не уйдет.

— Я знаю, что ты проснулась, — шепчет он мне на ухо. Его голос хриплый, а дыхание несвежее из-за выпивки. — Так что открой глаза и перестать избегать меня.

— Ты в курсе, что входить в чужой дом без приглашения - незаконно, — говорю я с закрытыми глазами. — И прокрадываться в чью-то кровать - смахивает на извращение.