— У тебя есть семья?

Он бросает газету на стол и жестом предлагает расположиться в гостиной.

— Да, дочь двенадцати лет и сын восьми.

Чувствуя себя неудобно, я сажусь в кресло, обложенное декоративными подушками. Он садится напротив меня. Похоже, он и понятия не имеет, о чем говорить или что делать.

— Ну и... как твои дела?

— Супер. — На стене большой портрет, сделанный в церкви - его и его жены с их свадьбы; я уставился на него, делая подсчеты. — Как давно ты женат?

Он неловко ерзает, откинувшись назад в кресле, и закидывает ногу на ногу.

— Миша, мне бы сейчас не хотелось говорить об этом.

— … Так что ты сделал? Сбежал от нас и женился на первом попавшемся человеке, который был поблизости? — В моем голосе обжигающая злость.

Он смотрит в сторону окна... и до меня доходит.

— Ты виделся с ней, когда еще был с мамой, да?

Он снова встречается со мной глазами, глазами, как у меня.

— Послушай, Миша, между твоей мамой и мной происходили вещи, которых ты не понимаешь... Я не был счастлив.

— Между тобой и мной тоже происходили вещи, — огрызаюсь я. — И какое на это ты найдешь объяснение?

Он протирает рукой лицо и измученно вздыхает.

— Мне жаль.

Я сжимаю руки в кулаки, борясь с желанием вскочить и задушить его.

— Тебе жаль? Отличный ответ, ублюдок.

Из ящика журнального столика он вытаскивает пластиковую папку и кидает ее на кофейный столик, расположенный между нами.

— Твой дедушка в своем завещании оставил тебе в распоряжение определенную сумму.

Мои глаза переключаются от папки на отца.

— Поэтому ты пригласил меня внутрь?

Он открывает папку и вынимает тонкую стопку бумаг.

— Я думал, может ты воспользуешься ими, чтобы поступить в колледж. Это было бы неплохо, правда?

Качая головой, я поднимаюсь на ноги.

— Я не собираюсь в колледж, ты бы понимал это, если бы знал, каким я стал после шести лет.

Он протягивает через стол бумаги и кладет рядом ручку.

—Пожалуйста, просто возьми деньги, Миша. Я хочу знать, что ты всем обеспечен, иначе это станет преследовать меня.

Я замираю.

— Планируешь ли ты снова увидится со мной?

Его молчание подтверждает ожидаемый мною ответ.

— Боже, не хочу я твои чертовы деньги, — я бросаю в него бумагами и несусь к двери. — Отдай их своему настоящемуребенку.

Он не зовет меня и не следует за мной, когда я вылетаю наружу. Я вижу только машину, становясь более разъяренным с каждым шагом, я ударяю кулаком в водительское окно. Оно не разбивается, но костяшки на пальцах саднит.

— Твою мать! — кричу я, сжимая руку, и старушка через дорогу, которая работала в саду, поспешно прячется в своем особнячке.

Я запрыгиваю внутрь и несусь по дороге, не имея абсолютно никакого представления, куда, черт возьми, я еду.


ГЛАВА 18

Элла


Миша не отвечал, и это выедало мне мозг. Мне нужно выяснить, где он, но благодаря Кэролайн это затруднительно. Она - фотограф, и хочет сделать снимки различных мест нашего города. Я отвожу ее сначала к озеру, потому что это самая солнечная часть города, и кружу вокруг, что дает ей разнообразные виды. Когда мы достигаем моста, она по-настоящему восхищена и хочет запечатлеть его.

— Он содержит в себе так много истории, — говорит она. — И он, вероятно, хранит в себе множество воспоминаний для любого человека.

Я поражаюсь - возможно, призвание Кэролайн в телепатии, а не фотографии.

Нас окружает тонкое облако пыли, когда я нажимаю на тормоза и паркую машину у начала моста, а она выпрыгивает со своей сумкой для камеры, висящей на плече. Лила и я плетемся за ней, наслаждаясь приятными минутами, и я останавливаюсь на границе дороги перед мостом.

— Так это тотмост? — спрашивает Лила, глядя на меня сквозь солнечные очки.

Я уставилась на место, на которым, целуясь под дождем, стояли я и Миша.

— Да, тот самый мост. — С трепетом в сердце, я ступаю на бетон и поднимаюсь к поручням.

Хватаюсь за планку, смотрю на озеро, сверкающее на солнце куда ярче, чем в ту дождливую ночь.

Кэролайн щелкает своей камерой, снимая озеро под разными углами, пока Лила бродит позади. Ветер обдувает мои волосы, и я закрываю глаза, возвращаясь в ту ночь. Ранее, тем утром я перебирала аптечку мамы и наткнулась на упаковку таблеток, которые она принимала, чтобы держать свои галлюцинации под контролем. Я задавалась вопросом: если они работали, то какой же заставляли ее мозг видеть жизнь. Поэтому я приняла одну, чтобы убедиться лично, а затем отправилась на вечеринку с Мишей.

Как только я забралась в машину, он почувствовал, что со мной что-то не так.

— Ты выглядишь так, словно не от мира сего, — сказал он. — Может, нам лучше остаться дома сегодня.

Я покачала головой и кивком указала ему ехать. Хмурясь, он повез нас на вечеринку, но почти на протяжении всей ночи пристально следил за мной, следовал по пятам, точно щенок. Обычно я не возражала, но во мне росло возбуждение вперемешку с желанием выяснить, о чем же, черт возьми, думала моя мать. Поэтому, когда Миша был поглощен очередной девушкой, я загнала в угол Грэнтфорда и попросила отвезти к мосту. Он счастлив был услужить, думая, что ему что-нибудь перепадет.

Когда мы прибыли на мост, дождь лил как из ведра. Я вежливо поблагодарила его и сказала, что он может уезжать. Он разозлился и начал жаловаться, по какой тогда, черт возьми, причине он привез меня сюда.

Я, пожав плечами и захлопнув дверь, вышла под дождь. Он убрался с моста, шины его пикапа забрызгали грязью мои ботинки. Я подошла к перекладинам и поднялась на бордюр, наблюдая за водой сквозь пелену дождя. Но было недостаточно близко, так что я поднялась на перекладину, точно так же, как я помнила, делала она.

Было все еще непонятно, почему она так делала - почему думала, что может летать, и я решила, что так никогда и не выясню.

Я вырвалась из своего воспоминания и сконцентрировалась на Кэролайн, которая все еще делала фотографии, только теперь большой объектив камеры был вблизи моего лица.

— Ты глубокий мыслитель, — замечает она и снова щелкает. — И ты фотогенична.

Я качаю головой.

— Нет, это не так. Практически.

Она делает еще одно фото и убирает камеру.

— Как фотограф, я смотрю на все другим взглядом. Я думаю, это помогает видеть людей иначе - более четко.

— Как зеркало?

— Да, типа того.

Она наводит объектив на озеро и начинает делать снимки. Я откидываюсь на поручни и листаю свои сообщения. Оно только одно - голосовое от Миши, оставленное несколькими неделями ранее. Я решила, что, может, наконец, настал момент.

Я нажимаю «прослушать» и прикладываю к уху.

« Привет, Элла, это Миша,— говорит он нервно (не как обычно) и вздыхает. — Ладно, это было глупое приветствие, так что притворись, что ты не слышала его…»

Уголки моих губ подергиваются в улыбке. Вот это больше похоже на него.

«…Вообще, я в каком-то смысле раздражен, что ты просто исчезла и не позвонила, —он замолчал, и я слышу Итана на заднем плане — На самом деле, я чертовски зол. Я даже не знаю, что сказать. Ты просто все бросила, после всего, через что мы прошли. Ты хоть знаешь, каким сумасшедшим я был, думая, куда ты уехала и жива ли ты вообще?...»

Сердце сжимается груди. Я никогда не слышала его голос таким расстроенным.

«… Ты просто бросила всех, а люди нуждаются в тебе, даже если ты другого мнения. Грейди болен - у него рак, и...— он прерывисто вздыхает, — я до сих пор люблю тебя... Не знаю, что еще сказать, и, наверное, в сказанном для тебя больше нет смысла... можешь не перезванивать мне».

Пикнуло, и сообщение закончилось. Это не то, что я представляла. Я ни разу не посмотрела на все с его точки зрения - как он, должно быть, переживал. Я послала ему еще одно сообщение, но он не ответил. Опять.


* * *


Прошла неделя, а я до сих пор ничего не слышала о Мише. Он не звонил мне и не отвечал на сообщения, его телефон сразу переключается на голосовую почту. Его мама без понятия, где он, и она начинает по-настоящему беспокоиться.

С тех пор, как я вернулась с моста, небольшие воспоминания того, что случилось, когда Миша забрал меня той ночью, мелькали в голове. В ту ночь произошло что-то невероятно важное, не с Мишей - со мной.

Пока я сидела на крыльце, уставившись на его подъездную дорожку, я пришла к заключению, что сейчас самое время, чтобы понять, что же происходит с Мишей. Я думала только об одном человеке, который мог знать, где он находится. Итан. Для операции я нуждаюсь в поддержке.

— Что конкретно мы пытаемся выведать у него? — спрашивает Лила, когда я подъезжаю к магазину, где работает Итан.

— Где Миша, — говорю я ей, ставя рычаг переключения скорости в нейтральное положение. — И думаю, Итан как раз может знать.

Она хмурит лоб, глядя на открытую дверь гаража. Итан работает с машиной, подбрасывая и ловя отвертку, словно бейсбольный мяч.

— И зачем тогда я здесь?

— Потому что ты моя поддержка.

— И что именно ты хочешь, чтобы я сделала?

— Пока не уверена, — я кусаю ногти, оценивая ситуацию.