В его глазах угадывался огонь желания, который он совсем и не скрывал. Его необузданность соответствовала его свободным манерам.

Не то чтобы ей это нравилось, но удобнее было свыкнуться с его вниманием. Ему нравилось смотреть на нее. Он явно считал ее желанной. Что в этом ужасного?

Конечно, было в этом что-то сомнительное.

И все же Луиза почувствовала, как легкая улыбка удовлетворенного женского самолюбия затаилась в уголках ее губ. Ей, может, и не следовало улыбаться, но она улыбалась. Мистер Грей мог принять это за поощрение, хотя Луиза этого не хотела.

— Я вас рассмотрел, — сказал мистер Грей. — В его взгляде было что-то манящее. Вполне оценить его силу Луиза не могла, так как все еще упиралась локтем в Блейксли, который подрагивал от закипающей злости. — Мне понравилось то, что я увидел. Я хочу вас, Луиза Керкленд, и я добьюсь вас.

Луиза перестала улыбаться.

— Простите? — прошептала она.

— Нет, Луиза, это он должен просить прощения, — сказал Блейксли, поворачиваясь к мистеру Грею и заслоняя ее от чарующего взгляда.

Это был надежный щит. К несчастью, мистер Грей был достаточно высоким и достаточно привлекательным. С такими темными волосами и с единственной висящей в левом ухе блестящей серебряной серьгой… его, скажем так, трудно было не замечать, независимо от того, кто перед ним стоял.

— Я не собираюсь просить прощения, — заявил Грей, совершенно спокойно и, пожалуй, даже забавляясь. — Я увидел то, что хотел. Я буду действовать в соответствии с этим. Она ни с кем не помолвлена. Я спрашивал у Софии. Эта женщина вольна выбирать своего спутника. И им буду я.

— Здесь так дела не делаются, — вступил в разговор Пенрит довольно игриво.

Все это веселье начинало ее тяготить. То, что происходило, не казалось ей забавным. Однако она отчетливо услышала какой-то смешок у себя за спиной. Луиза была уверена в этом так же, как и в том, что на ней белое платье. Несомненно, кто-то развлекается за ее счет.

Но ее достоинство не позволило ей посмотреть, кто смеялся над её затруднительным положением.

— А следовало бы, — ответил Грей, вызывающе глядя на Блейксли и Пенрита. — Как долго вы знаете эту женщину? И все-таки вам не удалось добиться ее. Вы, должно быть, не хотите ее. А я хочу.

Она почувствовала, как Блейксли выпрямился от злости, и ничто не могло принести ей большего удовольствия. Вот, наконец, нашелся хоть кто-то, кого не радовало неподобающее поведение мистера Грея. Она совсем не была знакома с обычаями и традициями американцев, но полагала, что Джордж Грей был не типичным американцем. Разумеется, даже у американцев должны быть правила поведения и традиции ухаживания. Конечно, техника «хватай-и-беги» нашла бы не много сторонников даже в Америке.

Хотя он не хватал ее и не бежал. Пока что. Но судя по взгляду его темных глаз, Луиза могла предположить, что Джордж Грей был способен на это.

Ей не следовало улыбаться мистеру Грею. Вот к чему приводят улыбки, адресованные странным людям. Безусловно, Блейксли никогда не действовал подобным образом по отношению к ней. А ведь Луиза улыбалась ему достаточно долго. Не считая улыбок, расточаемых Даттону, и того, что из них вышло.

— Вам не получить ее, — сказал Блейксли.

Луиза бросила на него взгляд и поразилась выражению его лица. Она впервые видела его таким. Блейксли, очаровательный, неприступный Блейксли, выглядел совершенно смертоносно.

О, святые небеса.

Этого было достаточно, чтобы заставить девушку снова улыбаться.

— Это почему же? — спросил Грей.

— Она не та, кого стоит лишь поманить, — ответил Блейксли, взяв Луизу за локоть.

— Отлично сказано, Блейксли, — вставил Пенрит.

Хотя Пенрит и казался женщинам таким сногсшибательным, он определенно тускнел, когда дело касалось защиты женщин от дикарей. Это не делало ему чести, ничуть. Он едва ли стоил похвал, если не мог одержать верх над индейцем в словесной перепалке.

— Время покажет, — сказал Грей, подозрительно сверкая глазами.

— Не рекомендовал бы! — отрезал Блейксли.

Казалось, он хотел еще что-то сказать, но как раз в этот момент их пригласили к ужину. Луиза перехватила крайне неодобрительный взгляд герцогини, проследовавшей мимо в Красную гостиную для приемов.

Ну в самом деле, что она такого сделала?

Ничего, кроме того, что улыбалась индейцу, и все это в переполненной гостиной Хайд-Хауса. Действительно, необходимо тщательнее составлять список гостей. Ни к чему считать ее виновной в маленьком инциденте, произошедшем, пока они ждали ужина, который, между прочим, должен был начаться еще четверть часа назад… Положение герцогини позволяло ей поступать вопреки очевидному. Похоже, это и двигало Амелией в ее стремлении стать герцогиней.

Луиза, чьи мысли о Даттоне разлетелись как птицы, была просто уверена, что многое решится еще за время ужина. При этом желательно не оказаться утащенной в Гайд-парк.

Она не слишком высоко оценивала свои шансы, невольно ежась под взглядом, которым провожал ее Грей, когда все проследовали к столу. Гости парами проходили в Красную гостиную, где был накрыт длинный стол, блистающий фарфором, хрусталем и серебром. София переместилась ближе к Луизе и зашептала:

— Вы, кажется, заманили их, дорогая. Я и не думала, что вы так легко соблазняете мужчин, причем таких серьезных. Вас нужно поздравить. С такимиуспехами вы вернете свой жемчуг уже за считанные часы. Или еще чей-нибудь. Действительно, если вы можете вытянуть нить жемчуга из одного вашего поклонника, разве есть разница, чья она, Мелверли или нет? Одна чудная нить вполне стоит другой, разве нет?

Конечно, многое из того, что говорила София, было для Луизы новостью. В самом деле, ей никогда не приписывали такого количества побед. Но вот эти последние фразы о жемчугах похожи на правду.

Как ко всему этому относиться?

Если все это правда, значит, она не лучше, чем банальная… ну, она знала, кто именно, и совсем не хотела ею быть.

Но случись, что ее осыплют жемчугами, как это произошло с Кэролайн на прошлой неделе в этом самом доме… это принесет настоящее удовлетворение, не так ли? В особенности окажись они именно жемчугами Мелверли — ее вожделенными жемчугами. Разве это не есть справедливость?

И возмездие. Так трудно добиться настоящей справедливости без возмездия.

— Все, что мне нужно, — это вернуть мой собственный жемчуг, — шепнула Луиза Софии, так как не стоило посвящать Софию в подробности того, о чем она только что размышляла. — Кстати, о лорде Генри, — торопясь, добавила она, поскольку все входили в гостиную гораздо быстрее из-за того, что ужин подали с опозданием и голод ускорял движение гостей. — Жемчуга Мелверли больше не у Даттона. Они у лорда Генри.

София взглянула на нее, как хищник на тучного ягненка. Это было не очень приятно.

— Вот это новость. И что бы это могло значить?

— Это значит, что существует некое пари и…

— И вы, очевидно, намерены выиграть его, — перебила София. — Вот это было бы умно с вашей стороны, дорогая. Само собой, вам стоит применить все навыки, чтобы выиграть пари, особенно затрагивающее ваши интересы.

Луизу глубоко задело то, с каким нажимом было произнесено слово «навыки». Она была возмущена и не пыталась этого скрывать.

— Я только хотела пояснить… — сказала Луиза с возмущением и легким замешательством. Разговаривая с Софией, подобные глупости стоило отбросить. — Я только хотела пояснить вам, что у лорда Генри есть план, как достать для меня жемчуг Мелверли, то есть наш… наш разговор… сегодня днем…

— Разумеется, дорогая, — снова прервала ее София. — Вы больше не нуждаетесь во мне и моих маленьких планах. Я уверена, что между вами и лордом Генри все прекрасно устроится. Я так рада за вас. Но поймите, действовать необходимо быстро, не секрет, что Молли утвердилась в решении непременно женить лорда Генри. Но Блейкс знает о планах матери. Я уверена, все решится сегодняшним вечером. Вам стоило бы успеть с жемчугами до его свадьбы.

Тут София улыбнулась и, повернувшись, уплыла в общем потоке в Красную гостиную к накрытому столу.

Сердце Луизы оборвалось. Ужасное ощущение перед столь важным ужином. Проклятая Пенелопа Прествик со своими нескончаемыми бриллиантами.

— Что больше всего в вас раздражает, — сказала София, практически столкнувшись с лордом Руаном, — так это ваша привычка всюду следовать за мной. Я чувствую, вы принимаете это за комплимент. Возмутительно!

Лорд Руан улыбнулся:

— Я, кажется, помешал. Надеюсь, это было какое-нибудь ничего не значащее свидание, запланированное на сегодня.

— Я не назначаю подобных свиданий, лорд Руан. Вы во мне совершенно ошибаетесь.

София прошла так близко, что, казалось, потерлась о его сюртук и, скользнув рукой, нечаянно зацепилась маленьким разрезом перчатки за пуговицу на его жилете. Все было настолько естественно, что наводило на мысль о большой практике.

— Мы оба попались, леди Далби, — сказал Руан, пока ее запястье прижималось к нему. — Это так естественно, не правда ли?

— Освободите меня, — мягко сказала она, поднимая к нему глаза и открывая великолепный вид на декольте.

— Теперь по сценарию я должен произнести «никогда»? Я не силен в этих комических операх. Вы должны научить меня репликам, чтобы я не разочаровывал вас.

— Слишком поздно, лорд Руан, — искренне улыбнулась София. — Я уже освободилась.

Она отдернула запястье и, увлекаемая толпой, удалилась от него так быстро, как только могла.

Руану предоставлялась прекрасная возможность оценить чудные контуры ее фигуры. Вот все, на что он мог рассчитывать сегодня вечером. Так важно поддерживать пламя в мужчине, особенно таком утонченном, как Руан. Нельзя позволять ухаживать, так как он слишком легко добивается женщин, а это не соответствует взгляду Софии на желаемое развитие событий.