Пройдя по галерее, мы спустились по винтовой лестнице и оказались в коридоре.

– Тут расположены спальни. Вас я поместила в зеленую комнату. Из нее открывается прекрасный вид, как, впрочем, из большинства комнат.

Зеленая комната оказалась просторной, с высоким сводчатым потолком и окнами, выходившими на подъездную аллею. Здесь стояла кровать из орехового дерева под балдахином, покрытая зеленым стеганым одеялом. В комнате имелся также ореховый письменный стол и несколько стульев, в гобеленовой обивке которых преобладал зеленый цвет.

– Какая прекрасная комната! – с восхищением произнесла я.

– Тут есть альков. А вот и кувшин с горячей водой. Ваш багаж уже принесли. Я пришлю горничную, чтобы она помогла вам распаковать вещи.

– В этом нет никакой необходимости, – возразила я. – У меня не очень много вещей.

– Надеюсь, вам здесь будет удобно. На мгновение она заколебалась.

– Мой муж очень хочет познакомиться с вами.

– Я тоже этого хочу.

– Он тяжело болен.

– Да, я знаю.

Ее губы дрогнули.

– Ну что ж, – проговорила она, справившись с собой, – я вас оставлю. Когда будете готовы, позвоните. За вами приду я или кто-нибудь из горничных.

– Благодарю вас, вы очень добры, – ответила я.

Амелия вышла из комнаты. А меня охватило сильное волнение. Я воображала себя живущей в этом доме… его хозяйкой. Затем я подумала об Амелии, которая была и остается здесь хозяйкой, и начала гадать, считает ли она меня захватчицей.

Мне понравилась Амелия. Она встретила меня с радушием, которое я сочла искренним. Кроме того, мне показалось, что моя будущая невестка очень привязана к своему мужу.

Я быстро умылась, распаковала свой багаж, переоделась к обеду в легкое платье и позвонила.

На мой звонок явилась горничная – молоденькая и, как я поняла по выражению ее лица, очень любопытная. Девушка так и пожирала меня глазами. Я спросила, как ее зовут, и она ответила, что Эмили.

– Я готова присоединиться к хозяевам, – объявила я ей.

– Да, мисс, – откликнулась она. – Хотите, я распакую вещи?

Когда я объяснила, что уже сделала это сама, горничная не смогла скрыть своего разочарования. Я догадалась, что ей не терпелось дать остальным слугам полный отчет о моем гардеробе.

– А теперь, Эмили, покажите мне, пожалуйста, куда идти, – попросила я ее.

– Да, мисс. Чай накрыт в зимнем салоне. Прошу вас следовать за мной.

Мы спустились по винтовой лестнице и затем еще по одной. Постучавшись, Эмили открыла дверь и пропустила меня внутрь. Амелия сидела за столом, на котором стоял чайный поднос. При моем появлении Обри встал.

Комната мне понравилась. В ней, как и в большинстве помещений в доме, были высокие потолки. На стенах висели гобелены, а сиденья стульев украшала ручная вышивка. Меня приятно удивила атмосфера уюта.

– Как ты быстро! – обратился ко мне Обри. – Надеюсь, твоя комната тебе понравилась.

– Как же она могла мне не понравиться? Она просто чудесная. Мне кажется, я никогда не привыкну к тому, что нахожусь в таком замечательном доме.

– И, тем не менее, тебе придется привыкнуть, – с улыбкой откликнулся Обри.

– Какой чай вы пьете – крепкий, слабый, с молоком, с сахаром? – обратилась ко мне Амелия.

Я ответила. Налив чай, она передала мне чашку и сказала:

– После чая вы должны познакомиться со Стивеном. Он услышал о вашем приезде, и очень хочет вас видеть.

– Я с большим удовольствием сделаю это. Он в постели?

– В данный момент да. Иногда он встает и сидит на стуле у окна. Обычно так бывает, когда он чувствует себя лучше.

– Я готова пойти к нему, когда вы сочтете это удобным.

– А вот эти кексы кухарка испекла специально для вас. Вы должны попробовать. Она обычно обижается, если ее стряпню не ценят.

– Благодарю вас. Выглядят они очень аппетитно.

– Я хотел бы показать тебе весь дом, – сказал Обри.

– Я сгораю от любопытства! Через окно я посмотрела во двор.

– Там конюшни, – пояснил Обри.

– Они выглядят очень дорогими.

– Мой отец всегда держал хороших лошадей, и Стивен такой же. Вообще мы – семья лошадников.

– Вы любите верховую езду? – спросила Амелия.

– Мне не так уж часто случалось ездить верхом, – ответила я. – Ребенком в Индии я обычно ездила на своем смирном пони, а в школе мы почти не занимались верховой ездой. В деревне, где я гостила у дяди и тети, мне иногда доводилось кататься на лошади. Я люблю это занятие, но не могу назвать себя хорошей наездницей.

– Это мы исправим, – с энтузиазмом вмешался Обри. – Тебе нужна лошадь. Мы здесь живем очень уединенно.

– До города больше двух миль, – пояснила Амелия. – И потом это совсем маленький городок.

Она начала расспрашивать меня об Индии. Я рассказала несколько эпизодов из своего детства и о том, как, живя в приходе дядюшки, скучала по дому.

– Все то время, что я жила в Англии, я видела Индию через розовые очки. А вот когда я вернулась…

– Вы сняли эти очки, – продолжила мою мысль Амелия, – и оглянулись вокруг при безжалостном свете дня.

– Но когда Сусанна увидела меня, она опять их надела! – воскликнул Обри.

Амелия, казалось, была немного удивлена его словами, но Обри веселым смехом дал понять, что это только шутка.

После чая Амелия сказала, что пойдет и посмотрит, как себя чувствует Стивен, и если он уже проснулся, то я смогу его навестить.

На несколько минут мы с Обри остались вдвоем. Он сидел и внимательно изучал меня.

– Как все это печально для Амелии! – сказала я. – Она, должно быть, очень беспокоится за своего мужа.

– Стивен уже давно болен. Она знает, что он не выживет.

– Наверное, она очень мужественная женщина.

Он помолчал, затем спросил:

– Как ты думаешь, ты полюбишь этот дом?

– Д-да, думаю, что да.

– Ты не сразу ответила.

– Сейчас он кажется мне немного странным. Возможно, даже чужим.

– Чужим? Что ты имеешь в виду?

– Ты сказал, что дома – это члены семьи. А семьи обычно отвергают новичков. А я как раз такой новичок.

– Чепуха! Разве Амелия плохо приняла тебя?

– Нет, конечно.

– А ворота, опускающаяся решетка, зимний салон – ты чувствуешь, что они отвергают тебя?

– Очевидно, я была взята врасплох. Я не представляла себе, что это такое старинное место. Ты не предупредил меня.

– Мне не хотелось перехваливать дом, чтобы ты потом не чувствовала себя разочарованной.

– Неужели я могла бы почувствовать разочарование в таком дивном замке!

Дверь открылась, и вошла Амелия.

– Стивен проснулся, – сообщила она. – Он очень хочет познакомиться с вами.

– Тогда пошли, – предложил Обри.

Стивен Сент-Клер сидел, опершись на подушки, на большой кровати под балдахином, украшенным изящной вышивкой на кремовом фоне. Было ясно, что болезнь его серьезна. Лицо приобрело желтоватый оттенок, темные глаза ввалились. Исхудалые руки, как когти неведомой птицы, лежали на стеганом покрывале.

– Стивен, это Сусанна, – представил меня Обри. Ввалившиеся глаза больного с интересом изучали меня.

– Очень рад познакомиться с вами, – сказал он.

– И я тоже, – отозвалась я.

Амелия поставила стул возле кровати, и я села. Они с Обри тоже устроились на стульях чуть поодаль.

Амелия начала рассказывать Стивену, что я собираюсь остаться у них на неделю, а потом уеду домой, чтобы готовиться к свадьбе.

– Я правильно поняла ваши планы? – осведомилась она у меня.

Я ответила утвердительно.

– Полагаю, что свадьба состоится в вашем доме, – предположил Стивен.

– Мы обсуждали это с отцом, – ответила я, – и решили, что церемония состоится в приходе моего дядюшки. Он будет счастлив присутствовать на ней в качестве священника. Кроме того, в детстве я проводила у них все каникулы.

Улыбнувшись, я повернулась к Обри.

– А вообще-то мы пока толком не говорили о том, как все произойдет.

– Я надеюсь, вы не станете откладывать свадьбу надолго, – продолжал Стивен.

– Для этого нет никаких причин, – с улыбкой произнес Обри, глядя на меня, и добавил:

– По крайней мере, я так полагаю.

Стивен кивнул.

– Последние несколько месяцев я не мог уделять делам достаточно времени, не так ли, Амелия? – обратился он к жене.

– Ничего страшного. Мы нашли хорошего управляющего. Все идет своим чередом. А теперь, когда Обри здесь…

– Амелия всегда была для меня прекрасным помощником, – сказал Стивен. – Я надеюсь, что вы будете таким же для Обри.

– Я сделаю все, чтобы так и случилось, – откликнулась я.

Он кивнул.

Амелия с тревогой взглянула на мужа.

– Мне кажется, Стивен, тебе пора вздремнуть, – сказала она. – Ты еще не раз увидишься с Сусанной до ее отъезда. Я ведь могу называть вас просто по имени, правда?

– Ну, конечно!

– Скоро вы станете членом нашей семьи, поэтому называйте нас просто Амелия и Стивен.

Устало откинувшись на подушки, Стивен закрыл глаза.

Амелия поднялась, я последовала ее примеру.

Наклонившись над кроватью, я обратилась к больному:

– Я скоро опять приду к вам.

Он приоткрыл глаза и слабо улыбнулся мне. Мы вышли из комнаты. Амелия закрыла дверь.

– Он очень слаб сегодня, – сказал Обри.

– Я знаю. Но ему так хотелось познакомиться с Сусанной.

Амелия пошла к себе в комнату, а мы отправились гулять.

За несколько последующих дней я познакомилась с поместьем Минстер Сент-Клер и его обитателями. Мне казалось, что теперь я знаю Обри лучше, чем раньше. Люди часто меняются, когда предстают перед нами в своем привычном окружении. Меня восхищала его любовь к Минстеру. В Индии он представлялся мне неким кочевником, даже немного циничным космополитом. Сейчас же мне казалось, что передо мной совершенно другой человек – открылись черты характера, о существовании которых я и не подозревала. Таковой, например, была для меня его страстная любовь к родному гнезду. Она развилась, по всей видимости, отчасти из-за того, что, как это ни прискорбно, поместью вскоре предстояло стать собственностью Обри – его брат был, без сомнения, обречен. Так же внове для меня была его любовь к лошадям. В конюшне он преображался, с гордостью привлекал мое внимание к отличным статям породистых скакунов, которые содержались там в безукоризненном порядке. В нем проявлялось какое-то безрассудство, когда он правил своим экипажем. Он обожал показать свою власть над великолепными серыми рысаками и частенько пускал их в галоп на безумной скорости, так что когда я ездила вместе с ним, меня почти выбрасывало из кареты. Чем стремительнее мы мчались, тем большее удовольствие он получал от прогулки. Мне стало страшно, и однажды я сказала ему об этом.