— Что ты хочешь сказать мне, тетя?

Сэйдж взяла его руки в свои и, легонько пожав их, посмотрела в глаза племяннику.

— Дэнни, ты помнишь, как нас преследовал Миланд и мы прятались от него?

Когда мальчик кивнул, она продолжала:

— Я боюсь, что он нас отыскал и тут, поэтому я решила уехать в большой город, где он нас не найдет.

Большие зеленые глаза ребенка беспокойно взглянули на нее.

— Куда мы едем, тетя Сэйдж?

— Я тебе сообщу, когда сама устроюсь, — наконец, она решилась рассказать ему самое неприятное. — Знаешь, я сначала не возьму тебя с собой.

И увидев, что он обеспокоенно смотрит на нее, нежно сжала его руки и торопливо добавила:

— Но это всего на несколько недель, мой милый, а потом я приеду за тобой!

— А можно мне будет приезжать на ранчо к Джонти и Корду? — глаза мальчика стали печальными. — Мне так у них нравится! И я буду скучать без Героя.

— Я знаю, мой родной, — Сэйдж чуть не плакала от жалости к ребенку и к самой себе. — Как только мне удастся скопить немного денег, я собираюсь купить небольшой загородный домик с участком, где мы сможем работать и все время, если захотим, будем на свежем воздухе. Ну, и, конечно, если хочешь, я тебе куплю новую лошадь, такого маленького мустанга, лучше Героя.

Сэйдж очень хорошо было видно, что Дэнни изо всех сил пытается сдержать слезы, и тогда она обняла мальчика, а тот обвил своими маленькими ручками ее шею и заикаясь проговорил:

— Я буду скучать без тебя, тетя Сэйдж!

— И я буду тосковать без тебя, любимый.

От неподдельного горя, которое звучало в голосе ребенка, Сэйдж зажмурилась и подумала, что все-таки очень правильно сделала, что попросила Рустера покатать ребят сегодня днем. Конечно, с ее стороны это трусость, сбежать не попрощавшись с Дэнни, но… так будет лучше для них обоих.

Женщина снова посмотрела на часы, думая о том, что пора бы уже появиться и Рустеру. И вдруг из ее груди вырвался вздох облегчения. Она услышала, как ее телохранитель разговаривает с Тилли на кухне. Тогда Сэйдж отстранилась от Дэнни и улыбнулась ему.

— Я вам приготовила сюрприз. Мы с Рустером договорились, что он покатает вас с Коди по окрестностям в своей коляске. Как тебе такое предложение?

— Ух, ты! Вот здорово!

Слезы у мальчугана моментально высохли. Он пулей соскочил с кровати и бросился к двери. Прежде, чем выйти на кухню, Сэйдж расцеловала мальчика в обе щеки и спустя пару минут уже стояла у окна, глядя, как экипаж с одним большим мужчиной и двумя мальчиками удаляется, поднимая клубы пыли. Женщина перевела дыхание и начала готовиться к отъезду сама.

Сняв домашнее платье, она натянула узкие панталоны, одела лифчик, затем, состроив гримасу, одела то самое сооружение, которое Тилли сшила для нее и назвала «кое-какими подкладками». Набитая перьями штуковина, после того, как Сэйдж одела наверх черное уродливое платье, придавала ей вид, по меньшей мере, футов на двадцать тяжелее, чем на самом деле. Оставалось подложить что-то на грудь. На мгновение Сэйдж задумалась, а затем, улыбнувшись, взяла свой багаж, достала оттуда семь пар чулок и напихала их себе за пазуху.

Закончив оформление своей фигуры, она поставила саквояж назад к двери, а затем посмотрела на себя в зеркало. Несколько секунд ей не удавалось вымолвить ни слова при виде той почтенной матроны, которая отразилась в стекле. Наконец, Сэйдж пробормотала:

— Остается только надеяться, что я никогда не наберу такого веса.

Маленькие часики около кровати показывали, что уже пришло время уходить. Быстро повязав косынку и одев черную уродливую шляпку, тщательно закрыв лицо вуалью, Сэйдж в последний раз окинула взглядом комнату, в которой она познала такие прекрасные мгновения любви, а затем — боль от сознания того, что они, оказывается, ничего не значили для Джима.

— Прощай, Джим, — прошептала она, взяв саквояж и сумочку, и вышла из комнаты.

Большая кухня оказалась безлюдной, и Сэйдж поняла — Тилли тоже не любит прощаться. Молодая женщина, не глядя по сторонам, поспешно вышла из дома, прошла по аллее и повернула к станции.

На пути она никого не встретила. Кассир, когда почтенная вдова попросила один билет до Шайенна, удивился было при виде незнакомой дамы, но вопросов не задал. И Сэйдж, радуясь тому, что все идет так, как и было задумано, положила билет в сумочку и села в дальнем углу здания в ожидании прибытия дилижанса.

Ждать ей пришлось недолго. Минут через десять большая повозка появилась на городской улице, отчаянно скрипя колесами и поднимая клубы пыли, подъехала к помещению станции. Сэйдж взяла багаж и заторопилась к выходу, глядя прямо перед собой, боясь, что если она бросит взгляд на улицы этого города, то у нее просто не хватит решительности, и она останется еще хотя бы на один день. Уже забираясь в дилижанс, она увидела, как на улицу выехала четырехколесная повозка Макбейнов, и Сэйдж почувствовала, как ее сердце отчаянно забилось. Просто каким то чудом Джонти и Корд появились в то время, как она села. Появись они минутой раньше, Джонти непременно увидела бы ее своими зоркими глазами и, наверняка, узнала.


Сэйдж очень неудобно расположилась на жестком сидении. Под густой вуалью ей было очень жарко, но откинуть ее она не могла, иначе ее лицо неминуемо было бы покрыто толстым слоем пыли, которая набивалась в карету. Кроме того, ей не хотелось привлекать внимание двух своих попутчиков, карточного шулера в черном помятом сюртуке и торговца виски, сидевших напротив нее. Оба были вчера вечером в салуне, когда она там выступала, и могли бы ее узнать. Шулер посылал ей из-за карточного стола более чем красноречивые взгляды, а продавец спиртного старательно и с огромным воодушевлением пел вместе с нею, причем совершенно фальшиво. Постоянные завсегдатаи салуна устроили овацию, когда Джейк проводил этого «солиста» к дверям и выставил вон.

Она помнила красное от гнева лицо продавца и очень хорошо понимала, что если только он обнаружит, что путешествует в одной карете с певичкой из «Кончика Хвоста», он сделает поездку настолько невыносимой, насколько сможет.

После двухдневной тряски в дилижансе на теле Сэйдж, кажется, не осталось живого места. У нее под конец, вообще, создалось впечатление, что эта колымага не пропустила ни одной кочки, ни одной выбоины на дороге. Глаза Сэйдж стали красными от постоянного недосыпания, потому что рядом с ней сидела тучная дама, направляющаяся погостить у сына в Шайенне и отчаянно храпевшая всю ночь напролет. Своей огромной массой она буквально вдавила хрупкую Сэйдж в угол кареты.

Молодая женщина вначале пыталась оказать достойныи отпор, толкала агрессора, пыталась отпихнуть локтем, но та только громче всхрапывала и не обращала внимания на все попытки Сэйдж отстоять свое жизненное пространство.

— Слава Богу, поездка скоро закончится, — устало подумала беглянка.

Этим утром возница сказал, что к обеду они будут в Шайенне, а сейчас красный солнечный диск висел как раз над головой. Еще через двадцать минут колеса кареты покатились по улицам Шайенна. Напоследок еще раз как следует подбросив пассажиров, дилижанс остановился перед большим зданием с декоративным фасадом, над которым виднелась надпись «Винтеркорн Отель». Возница немедленно принялся сгружать багаж пассажиров, до этого размещенный на крыше дилижанса. При этом вид у него был такой, что всякому было ясно, насколько ему надоели эти пассажиры и все их барахло.

Продавец виски только судорожно вздрогнул, когда услышал, как зазвенели его бутылки с образцами огненной воды, а Сэйдж еле успела подхватить свою гитару и не дать ей упасть на землю.

Ее двое попутчиков первыми выскочили из кареты, даже не подумав о том, чтобы помочь двум дамам, полной женщине и степенной вдове, сойти с высокой подножки на землю. Сэйдж пренебрежительно улыбнулась, вспомнив, как оба мужчины пытались заигрывать с нею всего пару дней назад, а через полминуты они смешались с толпой прохожих, и она навсегда потеряла их из виду.

Сын миссис Толстушки подбежал к матери, и после горячих объятий и приветствий и эта парочка навсегда ушла из жизни Сэйдж. Она осталась совсем одна, с чемоданом в одной руке, гитарой — в другой, растерянная и оглушенная окружавшим ее многолюдьем, гадая — в какую сторону идти?

Сэйдж взглянула на противоположную сторону улицы, посмотрела по сторонам и разочарованно скривила губы. С первого взгляда город ее явно разочаровал.

Шайенн был расположен посреди продуваемой всеми ветрами прерии, где не было ни одного деревца, и весь застроен однообразными домами с декоративными фасадами и наружными лестницами, по которым можно было попасть на верхний этаж.

На улицах было по щиколотку пыли, поэтому прохожие старались, по возможности, не ступать на проезжую часть, а ходить по деревянным мостовым. Когда Сэйдж сама ступила на тротуар, ей пришлось буквально проталкиваться сквозь огромную толпу бородатых шахтеров, ковбоев и тому подобных господ, сопровождающих своих элегантно одетых жен.

Ей пришлось пройти целый квартал, и у нее уже отваливались руки от тяжести саквояжа, когда, наконец, она увидела мальчика, примерно одних лет с Дэнни, который стоял перед салуном и держал поводья лошади. Сэйдж поспешила к нему.

— Молодой человек, — обратилась она к мальчугану, поднимая вуаль, — ты не можешь сказать, где найти приличную гостиницу?

Босоногий мальчишка, взглянув на красивое лицо обратившейся к нему дамы, широко улыбнулся. — Да, мэм, могу. Я бы вас проводил, но мне нужно присмотреть за лошадью одного джентльмена. Он пообещал мне двадцать пять центов. Но это место можно легко разыскать — пройдите еще один квартал, поверните направо и прямо там увидите то, что вам нужно, это единственное здание, которое окрашено. Желтое.

Сэйдж полезла в свою сумочку и подала мальчику монету в десять центов. «Спасибо, сынок», — улыбнулась она и пошла в указанном направлении, а ее помощник настолько этому поразился, что даже не сказал спасибо.