– Пожалуйста, мы специализируемся на этом стиле. – Девушка широким жестом обвела магазин. – Кроме того, в других залах вы можете ознакомиться с авторскими работами. Смелые интересные решения.

Саша принялась рассматривать кресла в виде изогнутых, расплющенных разноцветных труб, стальные перфорированные стулья, стеклянные столы-кубы.

– Здесь конечно же представлен далеко не весь наш ассортимент. Но у нас вы можете также выбрать по каталогам. Мы сотрудничаем с известными дизайнерами и декораторами… Извините, – улыбнулась девушка, заметив рассеянный Сашин взгляд. – Вам нужно что-то докупить к уже созданному интерьеру? Или же оформить, так сказать, создать его с нуля? Дело в том, что, приобретая отдельную вещь, покупатель зачастую…

– Дело в том, что я журналист. И мне нужно переговорить с вашим директором. Взять интервью.

Девушка на миг задумалась, но только на миг:

– Да, конечно. Как вас представить?

– А директор здесь?

– Да, у себя.

У Саши бешено застучало сердце.

– Скажите: корреспондент женского журнала «Bête noire».

Девушка стояла на месте, вопросительно глядя на Сашу.

– Александра Ивина, – холодея, добавила Саша.

– Одну секундочку. Подождите.

Девушка заученно красиво удалилась, блестя ухоженной головкой. Саша осталась стоять как вкопанная. Ее мысли летели кувырком. Сейчас она увидит Диму!..

Девушка быстро вернулась, приятно улыбаясь:

– Пожалуйста, директор вас ждет.

У Саши потемнело в глазах. Вслед за девушкой она переступила порог кабинета.

За директорским столом сидела женщина.

– У вас сменился директор? – отчаянно вырвалось у Саши.

– Нет. Кто вам сказал? – Женщина удивленно пожала плечами.

Саша взяла себя в руки и улыбнулась:

– Представьтесь, пожалуйста.

– Директор по развитию, Елена Загудаева.

Девушка вышла, тихонько прикрыв за собой дверь. А Саша осталась один на один в пустом кабинете с Диминой женой.

– Елена, расскажите, пожалуйста, об этом новом стиле хай-тек. Вообще, что это такое? Наших читательниц интересует, насколько он уместен в простых человеческих жилищах…

– Ну, начать с того, что хай-тек не такой уж новый, – грубовато заговорила Елена. Ей сразу не понравилась журналистка. Чем? Непонятно. – Английское выражение high-tech – высокие технологии – очень метко отражает суть данного направления в дизайне, – продолжила она. – Но тут следует сказать, что идея «дом – машина для жилья» появилась гораздо раньше. Например, в работах советских конструктивистов 20-х годов и в ранних творениях легендарного архитектора-новатора Ле Корбюзье в жилище легко читаются техногенные мотивы…

Саша внимательно рассматривала Елену: черноглазая, довольно плотная, решительная женщина. Ей подошло бы играть комиссарш – мчать во весь опор на бронепоезде, дымя папироской, а на талии – маузер в деревянной потертой кобуре. Но при этом Елена отдаленно напоминала Диму. Так делаются похожи друг на друга люди, долгое время прожившие вместе.

– …В известной мере хай-тек является последним в XX веке этапом эстетического освоения новых технических форм, начатого конструктивистами 20-х годов и продолженного структуралистами в 60-х. Вообще-то хай-тек в жилых интерьерах в чистом виде пока встречается не часто, гораздо больше он используется в комбинациях с другими стилями, начиная от «этники» и заканчивая неоклассикой. Новая бытовая техника, аудио-, видеоаппаратура требуют соответствующего окружения. Согласитесь, нелепо смотрелся бы суперкрутой телевизор или компьютер на бабушкином комоде! – Елена замолчала и неприязненно уставилась на Сашу.

– Значит, стало быть, такое вот холодное однообразие – металл, стекло, пластик…

– А вот и нет! – Елене было приятно спорить, не соглашаться с ней. – Ничто не украсит интерьер в стиле хай-тек лучше, чем большой сказочный аквариум с экзотическими обитателями! Настоящая шкура животного отлично разнообразит комнату и сделает хай-тековский интерьер домашним. Те, кому позволяют средства, могут купить у нас напольные покрытия, сшитые из шкурок животных.

– Но ведь… – Саше хотелось на чем-нибудь поймать Елену, но та резко перебила ее.

– Вопрос решается без всяких но. Классически точно! Вот камины в стиле хай-тек – последний писк, находка сезона. Живой огонь! Что может быть живее?

– Только Ленин, – все же смогла съязвить Саша.

Елена сделала вид, что не услышала, и продолжила говорить, чтобы не дать противной корреспондентке больше слова сказать.

– Камины в стиле хай-тек по праву можно назвать «одеждой для огня». Представьте, как красиво: геометрически четкие линии только очерчивают пространство огня, внешне будто не ограничивая его! В фаворе излюбленные материалы приверженцев стиля – черный металл, оружейная сталь и огнеупорное стекло. У нас по каталогам можно заказать, например, камины особой «техногенной» формы – призмы, пирамиды, многоугольники, кубы, трубы. Или вращающиеся чаши, которые будут свисать с потолка, а также интересные камины в виде аквариумов с огнем. При этом камин может быть частью сложной инсталляции, он может вращаться, искриться. Или камины в форме монументов! Вытяжка прячется в пол или в стену. Представляете: посреди комнаты – пирамида, а в ней под стеклом огонь! И все это, по-вашему, холодное?!

После ухода корреспондентки Елена с ненавистью забарабанила пальцами по столу. Бывают же такие отвратные люди! Один вид их вызывает нарастающее желание плюнуть им в морду! Да и корреспондентка ли она? Беседу их не записывала ни на диктофон, ни в блокнот. Больше похожа на шпионку из конкурирующей фирмы!

Мучаясь непонятным томлением, Елена вышла в зал, суровым кивком подозвала продавщицу.

– Эта ушла? Или еще околачивается тут?

– Ушла, Елена Вячеславовна.

– И ладно. Из какого, говоришь, она журнала?

– «Bête noire» какой-то. Никогда не слышала.

– «Bête noire», «Bête noire»… Нет, я что-то слыхала, – тягостно задумалась Елена.

– Можно у девчонок спросить.

– Вот еще не хватало! – Елена круто развернулась и ушла к себе.

До вечера она промучилась неприятным осадком на душе. Когда приехал Дмитрий и они стали ужинать, Елена вздохнула:

– У тебя сегодня все нормально?

– Да вроде.

– К вам туда никто не приходил?

– В смысле? – Дмитрий удивленно взглянул на жену. – Приходил, конечно.

– Я имею в виду какие-нибудь подозрительные личности?

– А, бандиты, хочешь сказать? Нет, все спокойно, как в Багдаде. А что? Приходили в магазин, директора спрашивали?

– Точно!

– Крышей интересовались?

– В том-то и дело, что нет! С этими я бы поговорила. А тут… вынюхивают, высматривают, что берут, что не берут. При этом подзаводят еще умело.

– Ерунда все это, – усмехнулся Дмитрий. – Ничего страшного. Впредь будешь умнее. Но если что – сразу забивай им стрелку. Бригада выедет к ним навстречу. Крыша у нас теперь – дай бог каждому…

На том разговор закончился. Остаток ужина прошел в молчании. Каждый думал о своем, как в землянке.

А Саша в тот же вечер, как говорят англичане – leave Moscow for her town, – покинула Москву для Губернского Города. И ей казалось, что теперь уже навсегда.

Глава 19

«…Праведные и мудрые и деяния их – в руке Божьей, и человек ни любви, ни ненависти не знает во всем том, что перед ним. И обратился я, и видел под солнцем, что не проворным достается успешный бег, не храбрым – победа, не мудрым – хлеб, и не разумным – богатство, и не искусным – благорасположение, но время и случай для всех».

Книга Екклесиаста, 9: 11, 12

Ночной поезд «Москва – Губернский Город» дробно стучал на стыках, на стрелках, скрипел переборками, полками, хлопал незакрытой дверью в тамбур, катал пустую бутылку в проходе.

Саша сидела на нижней полке в темном углу, облокотясь о столик, подперев руками голову, и думала, думала… Ее попутчики давно уже спали, спал весь вагон, и поезд спал, летя в непроглядную дремотную бездну. И Саша тоже незаметно уснула, но и во сне продолжала думать:

«…Господи, прости меня, прости. Прости меня, Господи. Ты же знаешь, я не хотела. Но это… это выше меня. Стоило мне забыться, расслабиться на минуточку. На то и отпуск, чтобы расслабляться. Я согрешила: расслабилась в отпуске.

Что мне делать теперь? Что делать, Господи? Я все время, все время думаю о нем. Мечтаю… Господи, это грех! Избавь меня от этих греховных мыслей. Научи, как избавиться от них. Помоги смириться.

Мне так трудно, Господи. Так тяжело. Лучше бы мне было не ездить в Москву и не встречаться с его женой. Я теперь все время думаю: неужели она лучше меня? Почему он выбрал ее? Почему, почему кругом такая дикая, чудовищная несправедливость? !

Нет, я знаю – прости. Так нельзя думать. Это грех – гордыня! В твоем мире все правильно, все хорошо, все справедливо… Но я не понимаю, не вижу этого… Тогда открой мне глаза, чтобы я так не страдала. Чтобы не страдала! Господи, у меня больше нет сил страдать! Я больше не могу!..

Или помоги мне забыть его. Я хочу жить так, как будто не встречала его вообще. Как будто его не было на свете. Не существовало! Дай мне забыть его. Забыть!.. Я знаю, ты не пошлешь мне испытания выше сил, Господи. Господи…»

Не успела Саша вступить в свой темный коммунальный коридор, как телефон, примотанный изоляционной лентой к полочке на стене, задребезжал. Саша не спеша отперла свою комнату, так поспешно покинутую ею сутки назад, поставила сумку. А телефон продолжал, будто жалуясь на жизнь, надтреснуто дребезжать.

Саша сняла трубку, тоже обкрученную изолентой. Казалось, что и услышать из нее можно лишь такое же болезненное дребезжание. Но вместо этого в трубке раздался бодрый голос Стаса:

– Саш, это же ужасно!

– Что случилось, Стас? – напряглась Саша.

– Я тебе звонил весь вечер. Никого! И вдруг уже к ночи подходит какой-то хач. И говорит, что тебя «нэт»! Это как понимать? Знаешь, кто ты?