– Станислав Сергеевич примет вас… в четверг в половине двенадцатого, – сообщила незнакомка после короткой паузы, должно быть, подбирала время – листала органайзер.

– У тебя теперь секретарша? – входя в назначенный час в малую гостиную, с теплой улыбкой спросила у Стаса Саша.

– Она не вот тебе – секретарша, – поднимаясь ей навстречу из глубокого кресла, озорно ухмыльнулся Стас. – Юля! – крикнул он, обращаясь к плотно прикрытой дубовой двери.

Дверь мгновенно распахнулась, на пороге возникла крепкая молодая женщина в прямой серой юбке и темно-зеленой просторной блузе.

– Здравствуйте, – хмуро обратилась она к Саше и – к Стасу: – Станислав Сергеевич, слушаю вас.

Стас бросил на Сашу веселый и одновременно лукавый взгляд, приглашая разделить насмешливое восхищение своей несовременной добротной девушкой. Она же просто ископаемое по нашим временам!

– Сделай нам сейчас кофе с коньяком, Юля. А через час накрой в столовой что-нибудь такое… пообедать.

Юля молча кивнула. В ее жесте Саша угадала суровую покорность. Пока я тебе подчиняюсь, но учти… В недалеком будущем Юля собиралась взять реванш и намерений своих ни от кого не скрывала. Саша, во всяком случае, легко догадалась обо всем. Юля у Стаса и домработница, и кухарка, и секретарша, и дама сердца. А от дамы сердца рукой подать до жены. Надо только действовать по-умному. Юля и действовала.

– Скажи, пожалуйста, – щелкнув кнопкой диктофона, Саша начала интервью, – скажи, какое значение в победе вашей партии ты отводишь пиару?

Надо было сосредоточиться и слушать, но Саша терзалась неотвязной мыслью – все как год назад. Малая гостиная, уютные кресла, хохмящий, балагурящий Стас… О, как далеко он пойдет, этот симпатичный, веселый парень. В мэры метит. И недаром. Выборы в губернскую думу – всего лишь разминка. Но одновременно реклама. Сам Стас в выборах не участвовал – только агитировал, разъяснял. Какие планы у партии, какие проекты, сколько денег на эти проекты она собирается потратить.

Саша успевала только удивляться:

– Как ты можешь удерживать в голове эти стокилометровые цифры?

– Удерживать, говоришь? – Стас хитро улыбнулся. – Ничего я не удерживал – болтал, что в голову приходило!

– Понятно, – согласилась Саша. – У вас этих проектов вагон, вы их даже обсчитывать не успеваете.

– Да, – ответил солидно Стас. – Проектов у нас много… – И вдруг расхохотался: – И знаешь, кто их разработал? Я! Станислав Сергеевич Верхоланцев – великий экономист, политик и социолог всех народов и времен!.. А знаешь когда? Прямо перед журналистами! Я увлекался, так искренне, так благородно говорил… Самому нравилось, – заметил он, отсмеявшись.

– Для чего ты мне все это рассказываешь? – Саша пожала плечами. – Ведь я могу написать правду и тогда…

– Можешь-то можешь. – Он опять зачем-то подмигнул ей. – Только ведь не напишешь!

– Почему?

– Потому что ты наш человек! Правильно я говорю?.. Пошли теперь перекусим.

…И в столовой все было как год назад: комод черного дерева, старинное зеркало в золотой раме, уставленная фарфоровыми статуэтками каминная полочка. И те же мысли о Москве… Тогда они казались реальным завтрашним днем, а теперь ее сердце содрогалось от умиления и жалости. К Дмитрию и к себе. К ним обоим. Какими наивно трогательными, беззащитными и прекрасными показались ей их прошлогодние мечты. Мечты годичной давности… Только на их воплощение не хватает сил… У него? У нее? У их общей судьбы, сентиментальной и слабой?.. Сантименты сейчас не в моде. Будущее принадлежит веселым, циничным, деятельным – таким как Стас Верхоланцев.

– Сашка! – позвал Стас. – Чего не ешь? А чего молчишь? Больше вопросов не имеется?

– Вопросов? Да вроде нет… Хотя… давно думала спросить у тебя: как надо понимать ваше название – либерально-патриотическая партия?

– Ну Сашка! – Стас опять непонятно чему обрадовался. – Ну ты сечешь!

– Я-то как раз ничего не секу! Сделай милость – объясни, пожалуйста.

– Ну? А сама не можешь догадаться?

– В том-то и дело, что нет! Либеральные ценности – это экономическая и политическая свобода: веди себя как хочешь, только зарабатывай и плати налоги. А патриотические – совсем наоборот. Здесь и религия, и причастность к культуре, и глубокое уважение к традициям… к прошлому. Либерализм не предполагает ничего такого. Либерализм ни перед чем не склоняет голову. Формально считается – перед законом, но либеральные законы меняются без конца…

– Ну и что?

– И все… дальше-то как это увязывать?

– Молодец! Безделки совсем недодумала. Маленькой детальки, сущей ерунды… У нас на то и рассчитано! Все как один должны проголосовать за нашу партию – и либералы, и патриоты!

– Но может статься, ни те ни другие не захотят за вас голосовать!

– Исключено! В этом-то вся фишка и заключается! Мы каждому предлагаем то, что он хочет.

– Именно поэтому ты так уверен, что станешь мэром?

– Именно поэтому. Но это, чур, между нами!

Саша легко и быстро справилась с интервью.

В основном она писала о либеральных ценностях. Либерализм нынче в моде. Либерализм – магистральная линия развития страны. Либерализация всех сфер общественной жизни – официальный курс российского правительства. Но партия Верхоланцева (с некоторых пор ее называют именно так) наполняет это модное слово особым патриотическим содержанием. К туманным рассуждениям прилагался конкретный, с цифрами, проект – устроение на территории музейно-гостинично-развлекательного комплекса «Салазкино» национального музея-заповедника. Пора положить конец беспределу!

Саша так и озаглавила интервью.

Глава 16

«В середине 90-х годов XX века в социальной структуре России произошли коренные изменения. Экономической основой общества стала частная собственность. Многие обзавелись различными видами собственности: от дачных участков и квартир до средних и крупных предприятий. Для многих официальная зарплата перестала быть главным источником пополнения бюджета. Постепенно в России формировался средний класс.

В то же время характерной чертой общества стала его резкая дифференциация, разрыв в доходах между самыми богатыми и самыми бедными. По оценкам экономистов, примерно треть населения имела официальные доходы ниже уровня прожиточного минимума. Численно увеличились маргинальные группы: безработные, молодежь, не нашедшая места в жизни, криминальные элементы, беспризорные дети. В то же время десять процентов населения располагали примерно половиной доходов общества».

О. Волобуев. Россия и мир в XX веке. М., 2002

— Присаживайтесь, Саша. – Улыбка у шефини получилась величественной и одновременно грустной. – Располагайтесь. У нас будет долгий серьезный разговор.

Что я хочу вам сказать? Прочитала ваше интервью с Верхоланцевым… Вы пишете замечательно. Просто, доходчиво, даже о таких сложных вещах, как либерализм, реформизм, конвергенция. Это… политический ликбез в увлекательной форме! И одновременно интервью получилось информативным, содержательным, раскрывающим все стороны личности вашего героя. Вы способны, Саша. Даже талантливы! За что ни беретесь – получается все! Культура, проблемы образования, политика, светские новости… Но у вас один очень серьезный недостаток. Вы опрометчивы. Может быть, это пройдет с годами…

Вы совершаете опрометчивые поступки. Не обижайтесь, я коснусь вашей частной жизни, но… Одним словом, вы имели связь в Городе… Роман, интригу… У вас был мужчина, одним словом. Не стану называть его имени, вы понимаете, о ком я.

Я думаю, уже сам выбор ваш был в высшей степени неудачным. О вкусах, как говорится, не спорят, но иметь любовником женатого мужчину, да еще родственника такого значительного человека – второго в нашем городе лица… Это крайне опрометчивый поступок! Опрометчивый выбор. Только не обижайтесь на меня, пожалуйста, я ведь с вами не как начальница сейчас говорю. Просто как женщина с женщиной, как старшая с младшей.

Вы думаете, в провинции можно что-то скрыть? Нельзя. О вашей связи тогда уже многие знали. Только молчали до поры. А вы тем временем совершили следующий опрометчивый поступок: отправились в Москву, и там у вас началась еще одна любовная история. Вы и не думали, что таким образом наживете себе опасного врага… в лице своего прежнего возлюбленного.

Дальше судите сами. В середине января прошлого года – сопоставьте даты! – у меня в кабинете раздался анонимный звонок. Мне сообщали о безнравственном, развратном поведении моих подчиненных. А что они творят в командировках! Особенно в столичных!

Вы помните, Саша, я боролась за вас до последнего. Поверьте, я дорожила вами, я хотела, чтоб вы работали. Но больше я не могу. Вы снова совершили опрометчивый поступок! Еще один. Саша, Саша! Мне известно, что вы участвовали в рекламной кампании «Русских женщин». Не так ли?

– Да, это так. Я действительно написала несколько статей, но первую для «Bête noire» по вашему заданию. Мне кажется, вы ничего не имели против.

– Конечно, ничего не имела! В «Bête noire» вы штатный сотрудник. Но дальше – что вы творите дальше?! Кричите о них на всех углах, бегаете по редакциям – сами пристраиваете свои сочинения. «Русские женщины» вам хорошо заплатили? Баснословные деньги?!

Не отвечайте, не надо. Какие бы там ни были деньги, этим вы просто погубили себя! Я имею в виду вашу журналистскую карьеру в Городе. Не догадываетесь ни о чем?

Так вот, о вашем ретивом участии в пиар-кампании «Русских женщин» стало известно господину Боброву… от его ближайшего родственничка… очень благородного человека! «Русские женщины» невероятным образом пролезли в Городскую думу, а его «Губерния» с треском провалилась. В материальном плане – огромные убытки, в моральном – стыд и позор! Начинаются поиски виновных. Думаю, что не без подачи того «благородного» родственника в списке виновных оказывается наш журнал.