Анастасия Соловьева - Сейчас и больше никогда

– Я хочу уволиться. – Саша и без того с трудом переносила ее общество, а этот долгий немигающий взгляд больших темных глаз кого угодно повергнет в трепет!

– Девочка моя дорогая! – сделав глубокий вдох и набрав полные легкие воздуха, заговорила шефиня. – Ну что, скажите на милость, что с вами происходит?! Я понимаю, вы молоды, но ведь уже не так, чтобы…

– Я бы хотела получить расчет, – тихо и настойчиво повторила Саша.

– А я бы очень хотела предоставить его вам, не будь… Не будь Нелли моей ближайшей подругой!

– А Нелли Константиновна тут при чем? – удивилась Саша.

– Потому что, уволившись из «Bête noire», вы сейчас же вскарабкаетесь на шею к ней! Чем еще вы будете жить? Вы и ваш ребенок?

– Я уеду в Москву.

– Вас там ждут? Вы уверены? А может, вы уборщицей поработать хотите или на рынок пойдете торговать?! Это вы-то, с вашими-то амбициями!

– Я уже решила – переезжаю в Москву. Мне нужен расчет.

– В Москву, в Москву! – ораторствовала шефиня и вдруг добавила на полтона тише: – А мне, между прочим, известно, чем так притягательна для вас Москва.

Саша покраснела.

– Да, известно! В провинции живем!.. И я по-матерински пыталась сохранить вас от столичного соблазна. Помогла переориентироваться, найти другую тему… другую нишу. Вместо вас в Москву Вику Петелину посылала! У нее семья, маленький сын… Ради вас старался весь коллектив!

– Но теперь мне надо уволиться, – не сдавалась Саша.

– А знаете что? – спросила вдруг шефиня с легкой улыбкой. – Хотела я вас уберечь от соблазнов… а может, делать этого и не стоило… Сами-то вы как думаете?

Саше осталось только пожать плечами.

– Поэтому поезжайте-ка вы, девочка моя, в Москву завтра же. Не как ищущая заработка провинциалка, а как корреспондент «Bête noire». Обозреватель «Столичного ревю». Ну как, вы довольны?

– Все-таки я хотела бы…

– Это всегда успеется! – перебила шефиня. – Сначала поезжайте, хорошенько разведайте обстановку. А может, он… ваш избранник не так и сильно обрадуется вашему переезду, как это кажется отсюда – издалека.

– Нет, я знаю!.. – начала Саша горячо.

– Вот знаете, а лишний раз убедиться не помешает!

В течение часа Саша получила все необходимое для московской командировки и вечером следующего дня уже сидела в номере «Зари», ожидая появления Дмитрия.

Боясь, что их опять настигнет салазкинское наваждение, они поспешно вышли из номера. В тот вечер им предстояло посмотреть две квартиры. Про одну – на Воронцовом Поле – Дмитрий уже говорил Саше по телефону. Другая – стандартная двушка – находилась на углу Цветного бульвара и Садового кольца. С нее-то они и начали.

Обитателям квартиры – высокой, молодой еще, как решила Саша, женщине и ее двум взрослым детям – не терпелось поскорее отделаться друг от друга. Не терпелось-то в основном детям, а женщина, должно быть, по привычке шла на поводу у своих отпрысков. Они, однако, считали ее поведение естественным. А дочь даже, ничуть не стесняясь посторонних, громко выражала тотальное неудовольствие:

– Это значит у Ваньки будет своя квартира, а мне придется ехать с тобой? В однушку?!

– Не кричи, – виновато бубнила женщина. – Есть недорогие двухкомнатные, на окраине.

– Значит, мы в недорогую двухкомнатную на окраине, а Ванька – в суперлюкс и только в этом районе?!

– А те чё, завидно?! – лениво полюбопытствовал брат. – Или еще чё?

– Прекратите! – в сердцах прикрикнула на них мать.

Еще раз с ненавистью взглянув друг на друга, рассерженные молодые люди разбрелись по разным углам. Саша прошла на кухню за девушкой.

Кухня показалась ей тесноватой из-за того, что почти половину пространства занимал громоздкий диван-уголок, обитый бордово-сиреневым гобеленом. На окне висели лиловые шторы, а на стене – тарелка и фотография недовольной девушки в изящной металлической рамке. Саша назвала бы кухню уютной, если бы не уличный грохот – окна квартиры выходили на Садовое кольцо.

– Пойдем, – заглянул на кухню Дмитрий.

– Ты уже посмотрел все?

– Пошли, поговорим по дороге.

– Мне понравилось, – выйдя из лифта, сказала Саша. – И район наш, и метро рядом «Цветной бульвар». Раньше его здесь не было, новое открыли – здорово.

– Все-таки Садовое кольцо под окнами, – заметил Дмитрий, – что ни говори, серьезное неудобство. Окна не откроешь.

– Но квартира-то в общем нормальная! – настаивала Саша. – Две хорошие комнаты, кухня большая. А окна… ну можно поставить кондиционер…

Ей вдруг захотелось поделиться с ним своими вчерашними мыслями. Не надо откладывать, тянуть! Это преступление перед благоволившей к ним судьбой, попрание шанса на счастье… Она не хочет больше уезжать из Москвы, не хочет больше расставаться с ним. Та квартира или иная – какая в общем-то разница, лишь бы…

– Чем же тебе у них так понравилось?.. – недоумевал Дмитрий. – Ну хорошо, если ты хочешь, я эту квартиру куплю. Куплю, все, решили! Но почему бы просто не посмотреть?.. Есть ведь другие варианты, по крайней мере не хуже.

– Ты имеешь в виду Воронцово Поле?

– Хотя бы и его… Во-первых, там больше метров, во-вторых, дом стоит в тихом переулке, в-третьих…

– Ты забываешь, забываешь, Дима! Ты забываешь одну наиважнейшую вещь: квартира освободится неизвестно когда.

– Почему неизвестно? Максимум в течение месяца хозяева получат документы в посольстве и уедут на историческую родину – в Израиль!

– Максимум! Ты не знаешь наших инстанций? Сплошные проволочки!

– Израильское посольство – это уже не наша инстанция!

– Да везде одно и то же! – Саша огорченно махнула рукой.

Дмитрий молча включил зажигание – машина медленно покатила вверх по бульварам: мимо Высокопетровского и Рождественского монастырей, мимо Чистых прудов, через Сретенку и Покровку. Обогнув Покровский бульвар, Дмитрий повернул налево и, проехав несколько кварталов по тихой старинной улице Воронцова Поля, остановился, наконец, в нужном переулке.

Здесь было тихо, чисто и зелено. У Саши даже мелькнуло подозрение, что в невысоких, аккуратно оштукатуренных и выкрашенных, дореволюционных домах вообще никто не живет. Это у нее из детства. Летняя Москва всегда казалась чем-то таинственным, особенным. Так хотелось побродить по незнакомому городу, вдохнуть аромат его лета. Но мама всегда увозила Сашу из Москвы: в лагерь, на дачу, к морю. Поэтому летняя Москва до сих пор для нее необыкновенно привлекательна.

– Я так и думал, что тебе здесь больше понравится, – слегка наклоняясь к Саше, ласково сказал Дмитрий. – Вот видишь! А упиралась, ехать не хотела!

– Да, но… здесь, наверное, очень чувствуется близость Курского вокзала, – заметила Саша отчужденно. – Слышно, как стучат колеса, гудят поезда перед отправлением, бормочут по радио непроспавшиеся дикторы… А в подъезд любят заглянуть бомжи. У них какой этаж?

– Третий.

– Значит, там жуткая темень! – продолжала она капризно. – Посмотри, какая кругом растительность!

– Ну, если ты настроена так враждебно, давай вообще не будем смотреть. Поехали. – Дмитрий шагнул к машине.

– Да нет! Ты неправильно меня понял! – Саша как будто испугалась чего-то… Того, что своими придирками она обидела Дмитрия или… что все эти придирки приведут к неожиданно грустному финалу? Хотя почему неожиданно? В который раз за сегодняшний день она ощущала хрупкость происходящего между ними. – Просто хочется учесть все минусы, – заговорила Саша быстро и настойчиво. – В том варианте минус налицо. Проезжая часть, шум – все понятно. Но здесь со временем свои минусы могут обнаружиться.

Они поднялись на третий этаж, отыскали нужный номер и коротко позвонили в бронированную, обитую темно-зеленым дерматином дверь.

Теперь все в ее жизни зависело от этой квартиры.

А квартира-то… покои добропорядочных советских мещан, не желающих задерживаться в постсоветской России. Саша несколько раз обошла темные, заставленные ореховой лакированной мебелью комнаты. Одна – комната как комната. Вторая – некогда большущая, с двумя окнами, перегорожена пополам. В большей – проходной части – горки, прилавки, витрины, буфеты, темные бархатные кресла. Это гостиная. А за ней милый уголок, где розовый шелк маленьких бра нежно отражается в слегка потемневшем зеркале… Уголок, дорогой сердцу хозяев, – супружеская спальня. Хозяйка, похожая на рыбу камбалу, суетится, распахивает дверь: не стесняйтесь, мол, проходите… А можем и с обстановкой продать! С обстановкой – это значит с лакированной двуспальной кроватью, с трехстворчатым во всю стену шкафом, с темным зеркалом…