— С моей комнатой не все в порядке.

— Мне очень жаль это слышать. Что вы имеете в виду?

Хлоя не могла оторвать взгляда от кораблика в прическе баронессы, узнав в нем одну из моделей, подаренных Морисом ее мужу. До недавнего времени парусник стоял на письменном столе в бывшей комнате Джона. Это была его любимая модель.

О Боже!

Она прикусила губу. Возможно, Джон не узнает ее.

— В этой комнате очень шумно по утрам! — пожаловалась баронесса, вскинув голову. — Мне слышно, как прибывают кареты с гостями, и я не могу спать.

— Я приношу вам свои извинения за причиненные неудобства, но вы сами видите, что из-за такого количества гостей почти все комнаты замка заняты. Мне очень трудно переселить вас прямо сейчас.

Баронесса Дюфон, чей отец был герцогом, искоса взглянула на виконтессу, и на ее лице появилось выражение крайнего неудовольствия, свойственное лишь сливкам французской аристократии.

Хлоя сталкивалась с этим выражением с первых дней пребывания баронессы в замке, и оно сильно обижало ее.

Хотя баронесса оказалась вовсе не такой косоглазой, как говорили Синдреаки, ее глаза имели неприятную особенность сходиться к переносице, когда она была не в духе. А в этом состоянии она находилась почти все время. Ее выдающиеся вперед зубы придавали еще более неприятное выражение этому вечно недовольному лицу.

Хлоя не знала, что сказать. Как успокоить эту женщину? Ее просто некуда переселить. Спасение подоспело неожиданно.

Подошедший к ним сзади Жан-Жюль слышал большую часть разговора.

— Можете занять мою комнату, баронесса. Ее окна выходят на восток, в сад, и она очень уютная.

После этих слов с баронессой произошла удивительная перемена. Ее лицо стало почти дружелюбным. Она удовлетворенно кивнула и взмахнула веером.

— Благодарю, месье Синдреак. Вы настоящий джентльмен.

Хлоя была не слишком удивлена поступком Жан-Жюля, поскольку он с самого первого дня взял капризную даму под свою защиту. Но чем это можно объяснить? Такое поведение молодого человека ставило ее в тупик.

— Благодарю вас, виконтесса Секстон, — сказала баронесса и направилась к открытым стеклянным дверям. Хлоя была уверена, что видела, как маленький тяжелый якорь парусника упал в волны ее уложенных волос.

Притаившийся снаружи Джон увидел Синдреака рядом со своей женой и решил вернуться в дом. Входя, он столкнулся в дверях с баронессой Дюфон, и его взгляд лениво скользнул по проплывшему мимо его носа кораблику. Он непроизвольно нахмурился, заметив странную прическу, и прошел мимо.

Сделав два шага, Джон резко остановился.

Затем медленно повернулся и, подбоченясь, прищурился, разглядывая странную заколку для волос.

— Моя модель! — вполголоса произнес он.

В его изумрудных глазах вспыхнуло негодование. Джон мгновенно изменил свои намерения и последовал за исчезавшей за дверью высокой прической. Он вернет себе этот кораблик!

Хлоя смотрела, как Джон бросился вслед за баронессой. Прикрыв рот рукой, она подавила смешок. У нее не было никаких сомнений, что вечером за ужином кораблик будет по-прежнему находиться на голове баронессы. Джону же достанется надменный взгляд аристократки.

— Чрезвычайно оригинальная прическа, — подал голос стоявший слева от Хлои Жан-Жюль, и на его красиво очерченных губах заиграла насмешливая улыбка.

— Похоже, ты взял на себя роль ее защитника, Жюль? — улыбнулась Хлоя.

— Разве?

Хлоя покачала головой:

— Можно тебя кое о чем спросить?

Он удивленно вскинул бровь, и на мгновение Хлоя увидела молодого человека таким, каким он будет лет через десять.

— Ты питаешь к ней слабость, Жан-Жюль?

Он недоуменно пожал плечами:

— Просто в одну из ночей в тюрьме она была очень добра ко мне. — Теперь настала очередь Хлои удивляться. — Нет, это не то, что вы подумали.

— Что же произошло?

— Я был очень болен — подхватил там лихорадку. Однажды ночью… это была самая тяжелая ночь… — Он умолк в нерешительности, не зная, стоит ли продолжать рассказ, и его скулы покрылись румянцем.

— И что? — спросила Хлоя.

Он набрал полную грудь воздуха.

— Баронесса держала мою голову на коленях, положив ладонь мне на лоб, и говорила, что я слишком отважен, чтобы вот так умереть в этой омерзительной вонючей тюрьме.

Взгляд его золотистых глаз был устремлен на перелетающую с ветки на ветку птицу.

— В эту ночь лихорадка отступила. Я помню недолгое ощущение глубокой радости от того, что мне суждено поправиться. Затем пришли солдаты, чтобы увести на гильотину следующую группу осужденных, и все вернулось на круги своя. Но в ту ночь она была добра ко мне.

Хлоя смотрела, как Жюль борется со своими чувствами. Впечатлительный молодой человек, а какое доброе сердце!

Однажды ночью эта заключенная в тюрьму женщина нашла в себе душевные силы проявить доброту к юноше, находящемуся на пороге смерти. Она окружила его материнской нежностью.

Именно такие малые добрые поступки и запоминаются больше всего, поняла Хлоя. Жан-Жюль всегда будет прощать баронессе Дюфон ее скверный характер, потому что однажды она проявила свои лучшие качества, обнаружив природную доброту.

— Спасибо, что поделился со мной. Я всегда буду помнить об этом случае.

Жан-Жюль коротко кивнул, несколько смущенный собственной откровенностью. Он торопливо извинился и направился на поиски братьев.


В тот вечер за обедом Хлоя заметила, что модель корабля по-прежнему весело поблескивает в прическе баронессы. Джон с недовольным видом сидел во главе стола.

Она не была особенно удивлена результатом. Бедный Джон. Он слишком добр. Половина гостей щеголяла в его вещах.

Адриан Синдреак, сидевший рядом с ней, улучил момент, чтобы придвинуться ближе, и принялся расспрашивать, водится ли рыба в ручье, который он обнараружил в северной части поместья.

В зале стоял такой шум, что, отвечая, Хлоя вынуждена была наклониться к нему и кричать в самое ухо.

Ответив Адриану, она подняла взгляд и вздрогнула, заметив устремленные на нее с противоположного края стола прищуренные изумрудные глаза, в которых светилась угроза. Джону явно не нравились ее близкие отношения с Синдреаками. Очень хорошо.

Чтобы еще больше досадить Джону, она лучезарно улыбнулась ему через стол и помахала рукой. Муж наблюдал за ней с каменным лицом.

Хлоя тут же повернулась к соседу слева и вступила с ним в разговор.

К несчастью, это был еще один Синдреак.

Жан-Поль, занимавший место по левую руку от нее, принялся рассказывать ей забавный анекдот про булочника и цыганку. Когда Жан-Поль закончил и тут же получил тычок от Адриана, ей ничего не оставалось делать, как громко рассмеяться, видя, как он раздражен выходкой младшего брата. Синдреаки были такие очаровательные…

Внезапно по спине Хлои пробежали мурашки. Она взглянула в сторону Джона.

Щека ее мужа слегка подергивалась.

Прекрасно! Хлоя неторопливо отпила глоток вина из бокала, чрезвычайно обрадованная изменениями, которые происходили с этим повесой. Его напряженное лицо свидетельствовало о том, что муж ревнует ее. А ревность часто служит основой других чувств.

Она решила немного поощрить Синдреаков, показав, что они ужасно развеселили ее. Джон, вероятно, испытывает по отношению к ней что-то вроде нежности.

На другом конце стола Джон размышлял, стоит ли прямо сейчас встать и «нежно» свернуть ее хрупкую шею.

Какую цель преследует Хлоя, поощряя этих необузданных мальчишек? Неужели она не понимает, что делает? Они вились вокруг нее, как пчелы над цветком, преследуя ее день и ночь. Все семеро. Он должен постоянно наблюдать за ней, чтобы быть уверенным, что один из них не взвалил ее на плечо и не утащил прочь.

Джон собирался еще раз поговорить со своей маленькой женушкой. Очевидно, Хлоя не понимает, насколько серьезно он относится к их соглашению.

Подняв бокал с вином, Джон сделал большой глоток. Прищурившись, он наблюдал за ней сквозь стекло. Внутри у него все кипело.

Хлое через всю комнату передавалось его состояние.

Она закашлялась, поперхнувшись вином, и схватилась за горло. Может, она немного переборщила? Джон выглядел каким-то… разъяренным.

Хлоя подумала, что, наверное, бесстыдно флиртовала с Синдреаками.

Что же ей теперь делать? Нужно быстро успокоить его, ведь этой ночью они собирались дежурить, поджидая Черную Розу.

Не очень-то приятная будет компания, если гнев его к тому времени не пройдет.

Хлое пришла в голову одна идея.

Встав, она извинилась и быстро пошла к тому концу стола, где сидел Джон. Когда она приблизилась к нему, он еще раз медленно отхлебнул из бокала, стараясь скрыть, что следит за каждым ее движением.

«Очень хорошо, Джон. Как будто я не знаю, что ты ни на секунду на спускаешь с меня глаз!»

Положив руку ему на плечо, Хлоя наклонилась к самому его уху и прошептала:

— Мне очень жаль, что ты лишился твоей любимой модели парусника, Джон. Может, мне удастся раздобыть другую такую же?

От ее слов раздражение Джона только усилилось.

«Как будто потеря маленького кораблика — единственная причина моего плохого настроения!»

Ее уловка не смогла ввести его в заблуждение. Поставив бокал, Джон повернул голову и через плечо взглянул на жену.

— Вы очень добры, леди Секстон, — спокойно ответил он.

Хлоя пришла к заключению, что сейчас высшей доблестью было бы бегство. Она повернулась, собираясь вернуться на место. Ее не покидала надежда, что он со временем успокоится. Вдруг сильные пальцы сжали ее запястье.

Он притянул ее, чуть не опрокинув прямо к себе на колени.

— Джон! На нас все смотрят! — Хлоя уперлась рукой в его плечо.

— Думаешь, меня это волнует? — Он смотрел на нее из-под полуприкрытых век.

— Джон, прекрати! Это неприлично. Неужели ты думаешь…

Другой рукой он обхватил ее затылок, притянул к себе и крепко поцеловал ее в губы.