Когда Брэндэн ушел, Кортни стала искать кинжал, но не смогла его найти. Она набросила на себя шаль, спустилась в холл и стала ходить по комнатам в поисках Армана. Может быть, кинжал взял Брэндэн, чтобы припугнуть Армана?

Услышав сверху пронзительный вопль, она кинулась через холл к лестнице и, перепрыгивая через две ступеньки, взлетела наверх. Сердце так стучало, что казалось, оно вот-вот выскочит из груди.

Дверь в комнату рядом была открыта, и оттуда в коридор пробивался свет свечи. Заглянув в комнату, Кортни увидела леденящую душу картину. Брэндэн, склонившийся над лежащим Арманом, с окровавленным кинжалом в руке и рядом завывающая Мэрили.

– Боже мой! Что ты наделал? – закричала Кортни.

Брэндэн преградил ей дорогу.

– Не надо смотреть. Его закололи в живот. Малоприятная картина.

– Как ты мог, безмозглый дурак? – закричала Кортни. – Ты отнял у меня сына навсегда!

– Корт, я этого не делал. Я увидел его таким, когда вошел сюда.

– Лжец! – взвизгнула Мэрили, пятясь к выходу из комнаты. – Это сделал ты. Ты убил Армана!

– Этой твой нож, Корт. Кто бы ни был убийца, он преследовал цель обвинить в убийстве тебя.

– Лжец! Убийцы! Убийцы! – продолжала кричать Мэрили.

На следующее утро все обитатели Оуклей Корта собрались в гостиной, где констебль выяснял обстоятельства преждевременной кончины Армана Сен-Пьера.

Все сидели молча, поджав губы, Мэрили плакала. Марк чувствовал себя неловко и, наконец, не выдержав, стал успокаивать жену.

– Почему все ходят вокруг да около? – спросила Мэрили. – Почему никто не упоминает о ссоре между ней и Арманом вчера вечером?

– Это правда? – обратился к Кортни констебль. Кортни с ненавистью взглянула в сторону Мэрили.

– Да, правда. Выпив лишнего, граф стал оскорбительно себя вести по отношению ко мне. Его силой вывели из моей спальни. После его ухода я не предпринимала попыток искать его общества.

– Она замахивалась на него ножом, – продолжала гнуть свою линию Мэрили. Спросите ее. Давайте, давайте. Спросите. Это тот самый нож, которым убили Армана.

– Это мой нож, – признала Кортни, – но он выбил его из моей руки еще раньше, вечером, когда в моей спальне… напал на меня. Он взял нож с собой. Больше я ножа не видела, пока мы не обнаружили его в теле покойного.

– Мы?

– Мистер Блейк и я.

– Говори правду, – потребовала Мэрили, – это ты устроила заговор против Армана с целью убить его.

– Заткнись, Мэрили, – приказал Марк.

– Они угрожали ему…

– Да замолчи ты, Мэрили, иначе я немедленно отправлю тебя в Стансуорт, – пригрозил Марк.

– Я видела Брэндэна, стоящего над ним, – продолжала как ни в чем не бывало Мэрили.

– Вы видели, как он совершил убийство? – спросил констебль.

– Н-нет, но… я пришла вскоре после убийства.

– Это неверно, – вмешался граф, входя в комнату. – Старший констебль, не так ли? Прошу прощения за опоздание. Я задержался на свидании с моим адвокатом. – Он вынул изо рта сигару и передал ее дворецкому. – Мистер Блейк никак не мог убить графа Сен-Пьер. Я вошел в его комнату вскоре после его… э… ссоры с моей дочерью. Он был уже мертв.

– Вы уверены, милорд, что входили в комнату графа до того, как в нее вошел мистер Блейк? – спросил старший констебль Коулридж.

– Совершенно уверен. Если вы ставите под сомнение мою искренность, сэр, то можете проверить мое утверждение, спросив моего человека, Сполдинга, который находится здесь. Он был со мной.

Констебль повернулся к дворецкому, который утвердительно кивнул без малейших сомнений и колебаний.

– Да, сэр. А когда мы спустились в холл, то услышали крики леди Стансуорт.

– Я могу добавить, сэр, что у моего отца нет никаких причин лгать ради него. Они – далеко не друзья.

– Более того, вы могли заметить, что мистер Арман Сен-Пьер лежал на животе, а ковер вокруг него был весь сбит, как будто он упал и катался по нему. Это можно объяснить тем, что граф был мертвецки пьян. Не удивлюсь, если выяснится, что он упал и сам напоролся на нож.

Мэрили открыла было, рот, но Марк схватил ее за руку, как бы приказывая молчать. Однако это не ускользнуло от констебля.

– Да, леди Стансуорт? Вы что-то хотите добавить?

– Н-нет. Ничего.

– Итак, я видел труп, милорд, и склонен согласиться с вашими показаниями. Вполне возможно, что он упал на нож, который держал в руке. Ноги его были накрыты ковром. Несчастный случай – так я намерен доложить начальству.

– Благодарю вас, сэр. Мой дворецкий проводит вас к выходу.

Когда констебль ушел, Кортни видела, как граф оглянулся и едва заметно кивнул Брэндэну. Ее отец солгал. Все, кто был в комнате, знали это. Он использовал свое положение и авторитет для того, чтобы замять дело. Почему?

Брэндэн, зайдя чуть позже к графу в библиотеку, высказал свое удивление его поступком.

– Мистер Кадделл, – произнес граф, – наслаждайтесь свободой и не досаждайте мне своими вопросами.

– Когда такая любезность исходит от вас, я должен знать ее причину. Вы ничего не делаете просто так, в особенности для ваших недругов, не ожидая чего-то взамен. Что вы хотите от меня?

– Я хочу, чтобы вы подавили в себе чувство мести.

– Скажите Кортни правду, если хотите освободиться от бремени прошлого.

– Моя дочь любит вас, сэр, и, смею надеяться, вы любите ее. Ее счастье – уважительная причина для моего молчания. Она достаточно хватила горя за свою короткую жизнь, чтобы не добавлять ей нового.

Никто из них не подозревал, что Кортни, собравшаяся было встретиться с отцом, стояла снаружи, приложив ухо к щели в двери.

– Вам следовало подумать об этом раньше, до того как вы погубили мою мать и лишили Кортни ее собственной матери.

– Вы хотите, чтобы она ненавидела меня? Ну что ж, тогда расскажите ей! Но после этого даже не пытайтесь поднять голову, потому что вы делали и делаете то, за что клеймите меня. Вы, в сущности, повторяете мои поступки.

– Я опекал Сару как сестру. Она была хрупким цветком. Мне даже удалось создать для нее атмосферу покоя и счастья. И я никогда не компрометировал ее.

– Почему я должен вам верить, когда вы так поступили с Кортни?

– Я даже не подозревал о настоящем имени Кортни, когда уложил ее в постель.

– Но когда все стало известно…

– Да. Я женился на ней, отчасти из чувства мести, а в основном из чувства долга. Я знал, что не смогу взглянуть в лицо ее матери, если не исправлю своих ошибок. Но через некоторое время я понял, что люблю ее.

У Кортни перехватило дыхание. Взглянуть в лицо ее матери? Как можно взглянуть в лицо человеку, умершему много лет назад?

– Мне это знакомо, – продолжал граф, – раз уж пришло время говорить правду, то ты должен знать, что я любил твою мать и, потеряв Морин, был безутешен. – Она слышала, как он выбил свою трубку о серебряную пепельницу.

– Могу добавить к вашим словам, мой дорогой граф, что и она вас тоже любила.

Лорд Гарретт глубоко вздохнул.

– Мне давно следовало бы все рассказать Кортни и Марку. Но всегда кажется, что для таких признаний подходящее время еще не наступило.

Кровь прилила к лицу Кортни. Она открыла плечом дверь и вошла в библиотеку.

– Я хочу знать правду, отец. Хватит лжи.

– Кортни?!

– Правду о моей матери. Где она? Граф молча уставился на нее.

– Твоя мать умерла, – мягко сказал он наконец.

– Я слышала ваш разговор. Она жива.

– Она была жива, – успокаивающим тоном промолвил Брэндэн. – Твоей матерью была Кэтлин.

– Что?!

– Бренна Кэтлин Аскуит, – подтвердил отец.

В полной растерянности Кортни села на стул у камина и положила руки на колени. Смешно, но первое, что пришло ей в голову, была серебряная щетка для волос с инициалами БКА. Она была уверена, что они означают – Бренна Киран Аскуит и, возможно, так оно и было. Откуда ей было знать, что Кэтлин была ее матерью? До встречи с ней она даже не слышала этого имени. Никто ей ничего не говорил, даже дядя Эзра. Вихрь мыслей и чувств завладел ею, она всхлипнула, как маленький ребенок, и, не в силах справиться с потрясением, дала волю слезам.

Брэндэн, как мог, успокаивал ее, но она оттолкнула его и с недоверием посмотрела ему в глаза.

– Ты знал и молчал?

– Если бы ты знала правду, – вмешался граф, – ты порвала бы со мной. Но сейчас Брэндэн потребовал, чтобы я все тебе рассказал, вот я и рассказываю. – Он повернулся к Брэндэну. – Выйдем в сад, на свежий воздух.

Они пошли по тропинке к скалам, нависшим над морем. Кортни неохотно позволила отцу взять ее под руку.

– Начните вы, Брэндэн, начните с того, как ваш отец встретил Кэтлин.

Брэндэн уселся на скалу, выступавшую над заливом.

– Моему отцу, Кадделлу, было двадцать четыре года, когда он встретил Кэтлин. Ей было тогда всего четырнадцать, но он влюбился в нее без памяти. Но не тут-то было. Он был граф, и он был помолвлен с моей матерью Морин. А в то время в нашей среде любовь при заключении браков почти не имела значения.

– Итак, Уинстэн женился на Морин, а Кэтлин вернулась в Англию. Лишь только начав выходить в свет, она встретила твоего отца.

Здесь в разговор вступил граф и хриплым голосом продолжил рассказ.

– Я в то время оказался как бы на ярмарке невест. Конечно, я поглядывал на женщин, но прежде всего и больше всего я был политик. Тем летом мне был предложен важный пост в канцелярии заместителя министра по делам Ирландии, и в связи с этим партия с Кэтлин устраивала меня, так как ее семья была чрезвычайно влиятельна в среде англо-ирландских политиков.

– После кратковременного бурного ухаживания мы обвенчались в Ирландии в имении ее семьи. Вскоре после нашей свадьбы мой отец умер, и я унаследовал титул. Меня преследовала навязчивая идея родить наследника. Мы вернулись в Англию, и в первый же год нашего брака она родила нашего первенца – увы, мертвого. Год спустя – второй сын, тоже мертвый. Эти события совершенно расстроили наши отношения, и по взаимному согласию мы решили пожить раздельно.