– Нужна поддержка. Я не хочу быть одна.

– И не будешь, – уговаривал он, поглаживая ее по руке. – Не будешь. – Он осторожно уложил ее на спину, лег рядом и нежно поцеловал в висок. – Я защищу тебя, – тихо проговорил он, – теперь ты в безопасности.

Неожиданно для себя Кортни коснулась рукой его щеки. «Как он красив, – подумала она, проводя пальцем по его подбородку. – Какие красивые губы…»

Словно угадав ее мысли, Кадделл нежно поцеловал Кортни сначала в уголки рта, а потом прямо в губы. Какая-то сила захватила ее, и она, не осознавая, что делает, охватила его за шею и притянула к себе. Ее губы инстинктивно раскрылись, он очертил языком контуры ее рта, а затем вонзил его вглубь, и она почувствовала, что буквально тает от удовольствия.

Поцелуй Кадделла был настойчив и вместе с тем нежен. Противоречивые чувства охватили Кортни. Ее руки ласкали его мускулистую спину, а здравый смысл тем временем нашептывал ей, что она навлекает на себя несчастье. И все-таки она хотела этого. Все правильно. Она была свободна, жива и – любима, впервые в жизни.

Когда он оторвал свои губы от ее губ, Кортни посмотрела в его глаза и увидела в них вопрос, которого боялась. Это все разрушит: убьет эту слепую восхитительную страсть, которая и мучит и лишает покоя, разрушит колдовские чары. Руки Кортни непроизвольно начали отталкивать Кадделла. Он покачал головой и снова со стоном впился в ее губы. Она почувствовала, что сейчас он хочет ее всю, хочет, чтобы она полностью отдалась ему, как когда-то отдалась мужчине Сара.

Сара!

– Подожди. – Она, задыхаясь, старалась оторвать свои губы от его губ. – Отпусти меня. Умоляю.

Вместо ответа Шон дернул головой и, сжав ее запястья, прижал ее руки по обе стороны туловища.

– Простите меня. Ты… Вы неправильно поняли меня, капитан Кадделл. Я не хочу таких отношений. Я напрасно обнадежила вас… позволила вам подумать…

– Тебе что-то не нравится во мне? – спросил он.

– Нет. Если бы я хотела… таких отношений, я бы выбрала вас.

Шон с трудом подавил свой гнев. «Выбрала бы!» Она рассуждает об этом так, как будто выбирает репу для обеда.

– Чего же, наконец, ты хочешь от меня?

– Я не знаю. Мне не надо было пить этот коньяк. Я напугана, мне неловко. Оставайтесь со мной. Пожалуйста. Побудьте со мной, пока я сплю.

Шон был озадачен и вместе с тем зол на себя. Он готов был казнить себя за то, что так поступил с девчонкой. Всего несколько минут назад он был готов убить подлеца, напавшего на нее той ночью, а теперь сам пытается обесчестить ту, которую хотел защищать.

Что же делать? Бесспорно, она совершенно измучена последними событиями ее жизни. Он не должен добавлять ей горя. Но он не может позволить себе и дальше принимать участие в ее судьбе. У него по горло своих забот. Один Сильвер Нед чего стоит! Особенно если он начнет шантажировать его. Кивая ей в знак согласия, Шон терзался сомнениями.

– Отдыхайте спокойно, мисс Галлахер, – с усмешкой сказал он и сел в кресло напротив. – Я буду охранять вас так же, как рыцари охраняли своих дам сердца.

Ее лицо осветилось слабой улыбкой:

– Спасибо.

«Странная девушка», – думал Шон.

Он понимал, что ее чувства были незрелыми, противоречивыми, что судьба послала ему женщину-девочку, которая, при всем ее высокомерии, зависела от него, нуждалась в его защите. Она была такой жалкой! Он видел, что нравится ей. И надо же было так случиться, что он высадился на берег именно там, где этот негодяй напал на нее. Послал же господь ему испытание! Шон не знал, как ему выйти из этого положения. Корабль не место для женщины. Следует держать ее в его каюте, иначе в команде начнутся волнения.

Через некоторое время Шон задремал, но вскоре был разбужен слабыми стонами девушки. Она металась во сне, с ее губ срывались неразборчивые слова, а по пылающим щекам текли слезы. Он сел на край постели, потрогал ее лоб. Она была словно в огне, ее лихорадило. Мысленно он перебрал содержимое своей аптечки, но не нашел ничего, что можно было бы смешать с коньяком и дать ей выпить, не причинив вреда. Однако нужно действовать быстро, иначе будет совсем плохо.

Он наполнил лохань холодной водой, размешал в ней смесь различных трав, раздел ее донага и посадил в лохань. Она пыталась вырваться из его рук, но он удерживал ее, не обращая внимания на ее жалобные мольбы. Она сопротивлялась до тех пор, пока не потеряла сознание.

Через некоторое время он вытащил ее из лохани, завернул во фланель и уложил в кровать. Она дрожала, губы были синими. Шон разделся сам и лег рядом, согревая ее теплом своего тела. Дрожь, в конце концов, прекратилась. Она тихо спала, ее голова покоилась между его плечом и подбородком.

4

Кортни приоткрыла один глаз. Темно как в яме. Она попыталась подать голос, но язык распух, губы не слушались. Она не могла пошевелиться, так как была придавлена чем-то…

Боже, да ведь это мужское тело. Она тесно прижата спиной к телу мужчины, к его мускулистой груди, его руки крепко обхватывают ее талию, так что нельзя двинуть ни рукой, ни ногой.

Ей казалось, что, если она не глотнет немедленно свежего воздуха, ее стошнит. И еще это бесконечное покачивание: туда-сюда, туда-сюда…

Медленно, шаг за шагом она начала восстанавливать события нескольких последних часов. Она находится на борту корабля, лежит в кровати, в каюте. Ей тепло в объятиях мужчины. В каюте прохладно. «Скорее всего, печка потухла за ночь, или за день?» – Она не могла понять.

Капитан Кадделл. Это с ним рядом она спала. Они, обнаженные, лежат как две ложки в ящике стола, тесно прижавшись друг к другу. Что же она натворила прошлой ночью? Еще важнее, что сделал он? А как же его обещание защитить ее?

Она содрогнулась при мысли о том, что могла наделать в состоянии опьянения. Но все же, если она спала с мужчиной и он обладал ею, должна же она хоть что-то помнить?

Кортни хотелось отодвинуться, но она не осмеливалась из-за боязни разбудить его. Поэтому она оставалась неподвижной, стараясь справиться со своим стыдом.

– Пожалуйста, девочка, не двигайся, – прошептал он, как бы прочтя ее мысли, – не буди спящего дракона. – Нечто твердое, упирающееся в ее ягодицы, наглядно иллюстрировало эту метафору.

Ее сердце забилось сильнее.

Ослабив свои объятия, он расхохотался. Она откатилась от него, завернувшись в одеяло, и прижалась спиной к стене. Это движение отняло у нее все силы.

– Да успокойся, крошка, – ласково сказал он, – у тебя была очень тяжелая ночь. Не двигайся, пока я не дам тебе чего-нибудь выпить.

В полутемной каюте, освещенной лишь тлеющими в печке углями, она почти не видела лица Кадделла. Он добавил в печку топлива, наполнил лампу керосином, зажег ее и сел в кресло. Казалось, он совершенно не замечает своей наготы, как будто после проведенной вместе ночи вполне естественно находиться друг подле друга обнаженными.

Он вытянул свои длинные мускулистые ноги. Съежившись, Кортни ждала, что он скажет.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил он.

Не находя слов для ответа, она только всхлипнула, когда он поднялся и направился к ней.

– Никто не собирается делать тебе ничего плохого. Я только хочу посмотреть, как заживают твои раны, – сказал он, садясь на кровать.

Слезы брызнули из глаз Кортни.

– Как же, по-вашему, я должна себя чувствовать в таких обстоятельствах?

– Не надо сердиться. Меня интересует только твое здоровье. Ты хватила немного лишнего с коньяком и, кроме того, у тебя недавно была лихорадка.

Он достал свою одежду из-под матраса и начал одеваться. Она наблюдала за ним с профессиональным любопытством танцовщицы, смотрела на игру мышц его бедер, когда он натягивал брюки и открывал иллюминаторы, чтобы впустить свежий ночной бриз. Он создавал вокруг себя атмосферу, которая злила ее: какая самоуверенность, как будто ему подчиняется все, что его окружает!

Качка усилилась. Корабль нырял, раскачивался.

Кадделл увидел, как Кортни вдруг зажала руками рот. Ее тошнило. Она в ужасе шарила глазами по каюте. Словно угадав ее мысли, он схватил чистую рубашку, надел ее на Кортни и повел ее на подгибающихся ногах к тазу, который он заранее приготовил. Она упала на колени. Пока ее рвало и корчило от судорог, он придерживал ее.

После приступа рвоты Кадделл обмыл ей лицо, дал воды прополоскать рот, а затем чашку какой-то теплой жидкости, сказав, что это поможет от морской болезни. Шальная мысль промелькнула у нее в голове: она сама не заметила, как за это короткое время сблизилась с Шоном. И с кем? С незнакомцем. Контрабандистом. Это было бы смешно, не будь она в таком беспомощном состоянии.

Кортни понюхала содержимое чашки.

– Вы что, врач? Каждый раз, когда со мной что-то случается, вы даете мне какое-то снадобье.

– Это всего-навсего настойка базилика. Уверяю тебя. Она полезна для укрепления желудка.

– У меня голова болит, – она отхлебнула из чашки, – что есть у вас на этот случай?

Он намочил в воде платок, выжал его и приложил к ее лбу.

– Пей чай.

– Как вы оказались со мной в одной постели? – отважилась она спросить наконец.

– У тебя была лихорадка, я тебя выкупал и решил согреть своим телом. Но это – последнее купанье до нашего прибытия в Нассау.

– Мне хотелось бы прийти в себя к тому времени. – Она похлопала себя по лицу мокрой тканью и рукой причесала волосы. – Когда мы прибудем в Нассау?

– Примерно через две недели.

– Я слышала всякие нехорошие вещи о Нассау.

– Ты имеешь в виду истории о пиратах и контрабандистах? – Она кивнула, а он продолжал: – Со мной ты будешь в полной безопасности. Там у меня дом. Уже несколько лет не слышно, чтобы там кому-то перерезали глотку.

– Даже если в Нассау и безопасно, я не уверена, что через него лежит путь в Америку. Поэтому я предпочла бы оказаться на пароходе…