— Нет. — тряхнула головой Элизабет, глаза ее затопила вспыхнувшая боль от его предательства.

— Да. — уверенно кивнул Ричард. — Да, любимая. Ты просто не дала мне шанса. Но это не важно. Я не злюсь на тебя. Ты имела право сомневаться.

Она не заметила, как они вышли за ворота замка. Их ожидал небольшой вооруженный отряд. Ричард Мельбурн закрывал своими плечами стены оставшегося позади замка, с которых на веревках, накинутых на шею, свисали казненные мятежники, и не отпускал взглядом ее глаза, чтобы Лиз не успела, не ужаснулась тому, что творилась за его спиной. Сильные руки бережно усадили ее на вороного жеребца, и поправили теплый, отороченный соболями плащ, накинули капюшон на голову, защищая от кровавой реальности, царившей вокруг. Девушка вцепилась руками в поводья, и резко повернулась к Ричарду, запрыгнувшему в седло позади нее.

— Мой отец. Я не оставлю его здесь. — воскликнула она с болью. Она хотела поднять глаза на стены замка, но боялась… Ричард закрыл ладонью ее глаза, и пришпорив коня, направил его вперед. Элизабет дернулась, пытаясь освободиться, но он крепко держал ее.

— Его здесь нет, Лиз. — сказал Ричард. — Все лидеры восстания утром отправлены в Тайберн, где их будут судить за измену.

— Я должна… — закричала девушка, не оставляя попыток вырваться. Ричард властно прижал ее к своему телу, и прошептал на ухо.

— Ты никому ничего не должна, Элизабет. И никак не сможешь помочь отцу и дяде. Ты могла погибнуть здесь за их идеи и принципы. Ты думаешь Томас хотел для тебя такой участи?

— Ты был среди них? — успокоившись, глухо спросила Элизабет.

— Среди них? — переспросил Ричард.

— Тех, кто напал на нас ночью. — уточнила она ожесточенно.

— Нет. — ответил Мельбурн. — Но мог быть, Элизабет. Мои люди и я отстаивали владения короля в Вестморленде. Я приехал, как только узнал, что к повстанцам вернулся Томас Перси и готовиться напасть на Карлайл. И я знал, что в замке их ждет огромная подготовленная армия герцога Норфолка. У меня есть документ, дарующий тебе амнистию и полную свободу. А также бумаги, подтверждающие твое родство с графом Уэстморлендом, который признает тебя своей племянницей и готов оказать тебе свое покровительство и ждет твоего приезда. Я отвезу тебя в замок Раби в Дареме, где живет семья Ральфа. Его жена и дети позаботятся о тебе.

— Как тебе это удалось? — потрясенно спросила Элизабет.

— Это неважно. — спокойно ответил Мельбурн. — Теперь все будет хорошо. Ты под крылом приближенного короля. Герцог Саффолк и граф Камберленд тоже готовы оказать тебе поддержку.

— Клиффорд. — с презрением бросила Элизабет. — Этот предатель. Я не хочу знать его.

— Как хочешь. Ты не обязана любить или ненавидеть его. И он тоже не станет настаивать на сохранении теплых семейных отношений.

— Ричард, я не могу оставить отца. — снова горько всхлипнула Элизабет. — Неужели ничего нельзя сделать? Ты смог убедить Ральфа Невилла признать меня, и в одиночку вырвал из лап палачей….

— Милая, Томас Перси может спасти свою жизнь только в том случае, если признает власть короля и свою вину перед ним. Но даже в этом случае мне придется сделать невозможное, чтобы уговорить Генриха Тюдора через близким ему людей отменить смертную казнь. Я попытаюсь, но, Лиз, взгляни на вещи здраво. Ты могла умереть там. Ты хотела этого?

— Нет. — покачала головой девушка. — но, если бы моя жизнь, могла спасти отца, я бы не задумалась.

— я знаю, но твоя жизнь имеет значение только для меня.

— Ты мог опоздать. — выдохнула она.

— Я знаю. — мрачно кивнул Ричард. — Ты всегда была безумной.

— Папа никогда не предаст свои идеи ради выживания.

— И это я тоже знаю.

— Ты убил Алекса Флетчера?

— Нет. — скрипнув зубами, ответил Ричард. — Но мне привезли его голову. Точнее, то что от нее осталось. Мои соболезнования.

— Спасибо, не смотря на то, что они не искренни.

— Ты скорбишь о нем? — стальным голосом спросил Мельбурн. Элизабет повернулась и посмотрела в его обветренное лицо.

— Я скорблю о нем. Как о любом другом человеке, принявшем мученическую смерть.

— Он ее заслужил.

— Может быть, ты просто не все знаешь. — печально ответила Элизабет. Мельбурн сцепил челюсти, яростно сверкнув глазами.

— Какого черта, Элизабет? — рявкнул он. — Что он сделал с тобой?

— Ничего. Он просто доставил меня к отцу. Я больше не буду говорить с тобой о Александре Ридсдейле. Его больше нет, и пусть в твоей памяти он останется злодеем.

— Только не говори, что в твоей — он герой.

— Не скажу. Алекс был кем угодно, но не героем.

— После всех этих загадочных речей, я не могу не задать тебе вопрос….

— Он просто доставил меня домой, Ричард. Больше ничего. Неужели ты мог подумать…

— Нет. Мне и в голову не приходило. — яростно ответил он. — Ты сама навела на подобные мысли.

— Извини. Я… Просто сказался стресс. — Элизабет закрыла глаза и прижалась спиной к груди Ричарда. Ее не покидали мысли об отце. Она должна была что-то придумать. Неужели нельзя спасти его? И что принесет ей завтрашний день? И наступит ли он?

Глава 18

Путь до замка Раби в Дареме занял у Элизабет Невилл, графа Мельбурна и его свиты чуть больше двух суток. Они могли бы приехать гораздо раньше, если бы не останавливались на ночлег в придорожной гостинице. Граф Мельбурн не скрывал, как важно для него, вернуться в Вестморленде для наведения порядков в самые ближайшие сроки, но все же дал своей изможденной спутнице возможность отдохнуть и набраться сил. Пока Элизабет спала в небольшой комнатке, охраняемой слугами Ричарда, он умудрился достать для нее приличное платье и обувь, так как ее одежда пришла в негодность и не подлежала восстановлению. Граф больше не пытался вести с ней сложных и выматывающих разговоров, прекрасно осознавая, что уставшей и морально подавленной девушке, сейчас не до личных разборок и душещипательных бесед. Он зашел к ней утром, перед тем, как отправиться в путь. В новом платье, причесанная и отдохнувшая, Элизабет Невилл выглядела гораздо лучше. Только темные круги под глазами и ссадины на лице выдавали, как много пришлось перенести этой хрупкой девушке за последние дни.

Элизабет сидела на крохотной софе, знававшей лучшие времена и отрешенно смотрела перед собой. Бледная и задумчивая. она вызвала щемящую боль и тревогу в сердце Ричарда Мельбурна. Мог ли он предотвратить все то, что случилось с ней? И как убедить ее теперь, что, не смотря на то, что они находятся по разные стороны баррикад — он ей не враг. Элизабет была слишком занята своими невеселыми мыслями, и не сразу заметила его. Ричард вошел тихо, опасаясь, что она все еще отдыхает, но, по всей видимости, Элизабет тоже провела эту ночь в глубоких тревогах и размышлениях. Хотел бы он проникнуть в ход ее мыслей, но, увы, у него не было такой возможности.

То, что она поняла, что он вошел в комнату, Ричард заметил по изменившемуся выражению ее лица. Уязвимость и растерянность сменила напряженная сдержанная маска. О да, она о многом успела подумать, с грустью осознал Ричард. И конечно, все решения Элизабет Невилл будут не в его пользу. Он не надеялся на другой исход, и в глубине души отчаянно верил, что однажды сможет объяснить, почему поступил именно так, а не иначе. С ее точки зрения, он несомненно является предателем, обманувшим ее доверие, сыгравшим на ее уязвимости и зависимости от него. Отчасти так и было. Ричард прекрасно понимал, что сделает письмо Элизабет к отцу в руках подданных короля. И, наверно, у него был выбор. Но выбор не всегда зависит от нас, есть обстоятельства выше личных чувств и желаний. Томас Перси достойный человек, который слепо идет к своей цели с убежденностью фанатика, и Мельбурн тоже связан обязательствами, но он трезво смотрит на вещи. Граф понимал и поддерживал идеологию Генриха Тюдора. Страна застряла в развитии, ей необходимо двигать вперед. Старые аристократы зувязли в средневековье и разучились думать, они не хотят и не умеют смотреть в будущее, пребывая во власти привычной праздной жизни, полагая, что древние титулы отличают их от простых смертных. Ничего не нужно делать, просто пожинать плоды предыдущих поколений. Это обманчивое благополучие, ведущие с оскудению и отупению нации. Разогнав зажиревших монахов, ворующих у своих прихожан и нарушающих собственные заповеди, обложив старую знать налогами, он дал возможность вырваться из нищеты тем, кто обладал амбициями и деловой хваткой, тем, кто умел и мог обогатить казну и улучшить собственный статус. Наверно, должны пройти десятки лет, даже века, чтобы следующие поколения поняли всю масштабность и правильность реформ короля. Он ввел не просто новые экономические стимуляторы, он дал начало закону выживания и отбора в условиях новой системы управления, положил задатки установлению рыночных отношений и расширению торговых путей. Ричард Мельбурн был предприимчивым человеком с аналитическим складом ума и рациональным взглядом на использование имеющихся в его власти ресурсов. Он прекрасно знал, что обширные земельные владения могут не просто поддерживать жизнь лорда, но и приносить огромный доход. Из века в век знать использовала свои земли, как пахотные луга, сдаваемые в аренду крестьянам под небольшой налог, и часто используемые, как охотничьи угодья, или имущественный залог в азартных играх, и даже, как средство оплаты. В итоге многие из них к концу жизни становились нищими, потеряв все, что оставили им предки, лишь потому что не умела правильно распорядиться своим богатством. А что говорить про священников, жирующих за счет простого люда, и привыкшим к праздной жизни. Конечно, не все монахи и священнослужителями были испорченными и алчными людьми, но в масштабах страны это не имело значения. Ричард нисколько не сомневался в правильности действий Генриха Тюдора, но, как ему объяснить свою точку зрения Элизабет? И как донести истину до людей, ослепленных лживыми и красноречивыми проповедями священников и глупцов? Томас Перси неосознанно поставил под удар свою любимую дочь и семью, поступив так, как велели ему его убеждения. Ричард сделал тоже самое, но он смог бы защитить Элизабет, не сбеги она от него. Но даже в этом случае, девушка все равно поддержала бы сторону отца и не простила Ричарду того, что он оказался на стороне тех, кто противостоит Томасу Перси. Вот такая у них вышла загвоздка. Но Мельбурн не собирался сдаваться. Просто не имел на это право. Он любил Элизабет. Любил всем сердцем, потому что, кроме нее, у него никого не осталось. Она была его частью, отражением его души, половиной сердца. И он так хотел сказать ей об этом, но Элизабет Невилл еще не была готова к такой правде. И приняла бы ее не так, как того желал Ричард Мельбурн.