— Два дня — это в объезд, но мы поедем по дороге, и будем молиться, чтобы мне не встретился никто из старых приятелей. Придется поработать над внешностью.

— А где мы возьмем денег на гостиницу и лошадь? — задала она вполне резонный вопрос.

— У меня есть, что продать. Слишком много пройдено, чтобы отступить и сдаться. — тяжело вздохнув ответил Алекс. Он отпустил плечи Лиз. Глаза его затуманились грустью. — Дай Бог, чтобы этот варвар сдержал слово. Еще одна смерть на моей совести, и я сойду с ума. — прошептал он.

— Мне кажется, что шотландец не врал. Он не обидит ее. — уверенно сказала Элизабет, заглядывая в мрачное лицо Алекса. — Ты уверен насчет гостиницы? Это безопасно?

— Конечно, нет. Это риск. Огромный риск. Но у нас нет другого выхода. И нет времени, чтобы блуждать пешком по лесам Йоркшира.


До гостиницы они добрались через пару часов. Элизабет так обессилела, что Ридсдейл практически тащил ее за собой, держа под руку. Она запиналась, падала, он поднимал ее, отряхивал, и они шли дальше, пока не достигли невысокого убогого деревянного здания с покосившейся крышей. Все окна были плотно закрыты ставнями, вывеску с названием гостиницы нельзя было прочитать из-за толстого слоя грязи, покрывающего ее.

Оказавшись внутри, Элизабет первым делом направилась к камину, чтобы согреть онемевшие конечности. Алекс разговаривал в хозяйкой притона.

Она не замечала бедной обстановки, окружающей ее, и подозрительного вида постояльцев, сидевших за грязными столами. Они шумно разговаривали, дымили сигарами и пили вино. Вульгарно разодетые шлюхи сновали между столами, подавая спиртное и убогие закуски. Элизабет слишком исстрадалась по теплу, чтобы заострять внимание на таких мелочах. Услышав приглушенный голос своего спутника, переговаривающего с невысокой худощавой женщиной в помятом платье и ужасным гримом на лице, Лиз обернулась. И как раз в тот момент, когда Александр протягивал хозяйке гостиницы золотой браслет, богато украшенный изумрудами. Очень красивая и дорогая вещь тонкой работы. Что-то внутри екнуло, когда она догадалась, кому когда-то принадлежал этот браслет. Скорее всего, он относился к комплекту, который Алекс привез ей в качестве подарка на свадьбу. Изумруды графини Мельбурн. Лиз вскинула голову, глядя в лицо Флетчера. Он не знал, что она пристально следит за ним, и девушка успела увидеть, как тень сожаления и безнадежной тоски мелькнула на лице мужчины, когда он после минутного колебания передал украшение в морщинистые костлявые пальцы хозяйки. Если до этого, у нее мелькнула догадка, что Алекс утаил браслет для себя, чтобы потом выгодно продать, то глядя на мученическое выражение его лица, она поняла, что это далеко не так. Браслет был дорог ему по каким-то другим причинам. По тем же причинам, что и женщина, которая когда-то носила его.

— Мы обязательно выкупим его. — пообещала Элизабет, когда они пошли в снятые комнаты за немногословной странной женщиной. Алекс бросил на Лиз туманный равнодушный взгляд и рассеяно кивнул. Но он не успел предупредить ее, что комната будет одна.

— Как это понимать? — возмутилась Элизабет, когда дверь за хозяйкой закрылась. Сняв шляпу она с размаху бросила ее на единственную в крошечной комнатке узкую кровать.

— Я сказал, что ты мой слуга. Не мог же я попросить отдельную комнату для слуги? — спокойно объяснил Флетчер, невозмутимо расстегивая куртку. Не зная, что на это ответить, девушка наблюдала, как он деловито растапливает заледеневший камин, присев на корточки.

— Ты мог сказать, что я — твой младший брат или друг! Почему обязательно слуга? — негодовала Лиз.

— Какая разница. Брат, сват, приятель — две комнаты нам ни к чему. Сара принесет несколько одеял, и я лягу на полу, возле огня. Так что не о чем беспокоится. Проблема только в том, что нам придется принимать ванну в одной комнате, но я обещаю не подглядывать. — Алекс обернулся и лукаво подмигнул побледневшей Лиз. — И есть хорошая новость. Нас обеспечат чистой и теплой одеждой и ужином. А утром мы поедем не на одной кляче, а на двух.

— Это хорошо. — удовлетворенно отозвалась Элизабет. Она слишком устала, чтобы думать о приличиях, да и чувство стыдливости у нее давно притупилось. Пока Флетчер держит дистанцию и не претендует на роль мужа, ей безразлично, как близко он находится.

Глава 14

"…В девятом кругу ада — обманувшие доверившихся (предатели родных, родины и единомышленников, друзей и сотрапезников, благодетелей, величества божеского и человеческого)."

Краткое описание "Божественной комедии" Д. Алигьери.


Томас Перси, барон Нортумберленд, стоял на смотровой площадке замка Канисбро в Донкастере, обдуваемого со всех сторон северным ветрами. Замок находился на возвышении, окруженный холмами и бескрайними долинами. Сэр Томас кутался в теплый плащ с меховым воротником, и наблюдал за суетливым скопищем людей во внутреннем дворе замка.

— Наши ряды прибывают. — произнес стоящий по правую руку от него лорд Дарси. Томас повернулся и взглянул с серьезное лицо невысокого и полного мужчины с длинными седыми волосами, которые обильно покрывал начавшийся с обеда снег. — Нас гораздо больше, чем я ожидал. — добавил Дарси. Томас посмотрел на бескрайнюю линию горизонта, рассеянно кивнув собеседнику. Лорд Дарси был прав. К ним со всех сторон графства двигались люди, желающие поддержать восстание против королевского беспредела. Однако Томаса не покидало странное предчувствие. Не смотря на благоприятное развитие событий, он чувствовал некоторую отстраненность от происходящего. И все чаще думал о сыновьях, брошенных на произвол судьбы. Сделал ли он правильный выбор? Да, Томас Перси пошел на поводу своих принципов и внутреннего видения ситуации в королевстве, но что сулит его поступок детям? Жене? Готов ли он рискнуть ими во имя справедливости? И что будет, если их план провалится? Его поступок уже имел последствия, расколол семью на части. Старший брат — Генри Перси и сестра Элизабет с мужем поддержали сторону короля, отреклись от него. Так происходило во многих титулованных семьях. Мало кто из приближенных Генриха готов был в открытую выступить против монарха с комплексом бога.

Старый друг Томаса — Роберт Аск — свято верил в разумность короля. Он считал, что Генриха околдовал Кромвель, и только с помощью восстания они смогут убедить монарха прислушаться к голосу народа. Они не собирались драться, не хотели войны и кровопролития. Быть услышанными и понятыми — вот конечная цель. "Мы не против короля, — говорил Роберт. — Но за спасение страны и возвращение католицизма." Но. Если бы все было так просто….

— Томас! Ты должен спуститься вниз. — раздался позади взволнованный голос Инграма Перси.

— Что случилось, брат? — Томас обернулся и посмотрел в худое слегка вытянутое книзу благородное лицо Инграма. Он весь светился радостью и в тоже время казался очень обеспокоенным. Томас напряженно шагнул к брату. Дарси последовал за ним.

— Что? — в один голос сказали мужчины.

Инграм тряхнул темными волосами, седеющими на висках.

— Барон Ридсдейл вернулся. — объявил мужчина, глаза его лихорадочно блестели.

— Но как? Как ему удалось вырваться их рук Клиффорда? — изумился Томас перси. Дарси громко поддакнул.

— Ты должен сам это увидеть. Он приехал не один….


Инграм хранил гробовое молчание, пока вел брата в одну из обустроенных комнат замка. И не смотря на все попытки Томаса разговорить его, отрицательно качал головой. Перси уже не знал на что думать. Когда дверь в комнуту распахнулась уверенной рукой Инграма, первое, что увидел Том — был Александр Флетчер. С ног до головы покрытый грязью, замерзший, исхудалый с многодневной щетиной, он почти не был похож на того самоуверенного и элегантного молодого человека, каким запомнил его Томас Перси. Изможденное отрешенное лицо Флетчера отражало все владеющие им чувства в этот момент. Растерянность, усталость, злость, голод и страх. Их глаза встретились, и Алекс неожиданно отвел взгляд, словно в смущении. Томас был поражен произошедшей переменой в бывшем зяте.

— Живой! — выдохнул он. — Слава Господу нашему. Я молился за тебя, мой мальчик.

Но в ответ на теплые слова сэра Томаса, Алекс повел себя еще необычнее. Он отвернулся. Потрясенный взгляд Перси метнулся в сторону невысокого худенького заморыша, стоявшего рядом с Флетчером. Пацаненок был так же измотан и грязен.

— Что они с тобой сделали? — обеспокоенно спросил Томас, снова посмотрев на Алекса.

— Ничего. Мне удалось бежать. — Флетчер сжал челюсти, прежде чем добавить. — Благодаря ей.

— Ей? — изумленно спросил Перси, растерянно шаря глазами по комнате. Алекс кивнул в сторону своего маленького щуплого спутника. На лице мужчины застыло озадаченное выражение, когда он уставился на пацаненка с поникшими плечами. Неожиданно "заморыш" поднял голову, и из-под широких полей шляпы на Томаса глянули небесно-голубые глаза, полные слез. Перси резко вздохнул, отшатнулся, прижав руку к груди. Что это? Сон или явь? Чудо или гнев господень? Неужели он уже умер? Как можно было пропустить собственную смерть? Или это обман зрения?

Спутник Алекса скинул шляпу и распустил связанные на затылке узлом волосы. Не смотря на пыль дорог, долгие часы оседающие на голову наездницы, ее локоны оказались чудесного золотисто-пепельного оттенка. "Заморыш" оказался девушкой с глазами и волосами дочери Томаса. Он не верил своим глазам. Да и как было можно в это поверить. Он сам похоронил ее.

— Элизабет… — хрипло просипел он, щуря глаза, на которые наворачивались слезы безграничного счастья. — Это ты, моя девочка?

— Папочка. — шепнула она, падая в его раскрытые объятия. — Я все-таки доехала до тебя.