— Мой добрый друг. — иронично улыбнулся граф. — Ты всегда верил в меня. И не боялся высказать мнения, даже если оно шло вразрез с моим. Но в последнее время и ты остерегаешься меня.

— Это не так, милорд.

Мельбурн проницательным задумчивым взглядом посмотрел на друга.

— Хорошо, Роберт. Я подумаю над твоими словами. Как тебе леди Беатриса? Хороша чертовка, не так ли?

— Рыжие не в моем вкусе, милорд. — лицо Роберта напряглось. Он сделал знак лакею, чтобы тот подал им вина.

— Неужели какая-то леди завладела вашим сердцем, сэр Роберт? — в глазах Ричарда заплясали озорные чертики. — Тебе тридцать пять лет, почти старик. И до сих пор не женат. Пора исправить эту оплошность. Назови мне имя избранницы, и я все устрою. Тебя ждут поистине царские подарки.

— Боюсь, это невозможно, милорд. — лицо Роберта омрачила печаль.

— Она замужем? Или не отвечает вам взаимностью? — поинтересовался Ричард.

— Ни то, ни другое, Мельбурн. Я не достоин этой леди.

— Она королевских кровей? — граф рассмеялся. — Я обеспечу тебя, если за этим дело. Мои дела снова пошли в гору.

— Деньги тут не помогут. Ты сам никогда не позволишь мне жениться на ней.

— Кто же это? — Мельбурн нахмурился, перебирая возможных кандидаток. — Она не местная? Из окрестностей Прадхо? Имя, Роберт!

— Ричард. — Холл посмотрел на друга с мольбой и отчаяньем. — Я не могу сказать…. Я… — он умолк, опустив голову. И только тогда Ричард понял, о ком говорит его друг. Целая гамма чувств отразилась на лице графа. Он яростно ударил ладонью по подлокотнику кресла.

— Ты дурак, Холл. И ты посмел затеять этот разговор? СО МНОЙ? Да что с тобой? — в голосе Мельбурна зазвенел металл. — Зачем она тебе? Что такая женщина может дать мужчине?

— Больше, чем вы думаете, милорд. — тихо отозвался Роберт.

Ярость вспыхнула в глазах графа, когда он, вскочив, в несколько прыжков оказался возле своего управляющего и схватил его за края камзола.

— И что же эта шлюха дала тебе, Холл? — злобно прошипел ему в лицо граф. — А? Больше, чем вы думаете? Или больше, чем бедолаге Куперу?

— Бедолаге? — Роберт неожиданно выпрямился, и, расправив плечи, скинул с себя руки графа Мельбурна. Стоя лицом к лицо со своим господином, он не уступал ему ни в злости, ни в мужестве. — Этот ублюдок бил ее. И не раз пытался склонить силой к физической близости. Я пытался защитить ее, но этот скот всегда находил лазейку. Купер пробрался ночью в ее спальню и набросился, как дикое животное. Она убила его, во время борьбы, защищаясь и его же кинжалом, не смотря на то, что у нее был свой под простыней. Со дня нападения шотландцев всегда ложиться спать с оружием. Элизабет не хотела его убивать. Это вышло случайно.

Ричард отшатнулся. Холодная усмешка играла на его лице. Прислонившись плечом к лепнине, украшающей камин, он лениво потянулся за кубком с вином и пригубил глоток.

— Хорошо, Роберт. Купер заслужил свою смерть. Но ты-то оказался умнее. Так? — Ричард оторвал взгляд от содержимого кубка и метнул в сторону Холла уничтожающий взгляд. — Ты не лезешь на рожон. И действуешь мягко, и обходительно. Что ты делал, Роберт? Дарил цветы? Читал стихи, а, может быть, обещал освободить ее?

— О чем ты говоришь! — Роберт шагнул вперед, уменьшив расстояние между ним и графом.

— Откуда ты знаешь, что Элизабет прячет под своей простыней?

— Боже, ты подумал, что я мог воспользоваться ее беззащитностью? — изумленно спросил Роберт. — Она сама рассказала мне про оружие. Элизабет понятия не имеет о моих чувствах. Все, чего я смог добиться — ее доверия, и дружбы.

— Забудь об остальном. — расслабившись, спокойно сказал Мельбурн.

— ну, почему, Ричард? У тебя теперь есть Беатрис Флетчер. Элизабет для всего мира мертва. Алексу она не нужна. Он снова женился, и скрывается от правосудия. Его голова на плахе — только вопрос времени. Люди Саффолка найдут его и притащат к тебе, если ты захочешь. Твоя месть почти осуществилась. Оставь мне Элизабет.

— Ты не понимаешь, Холл? — криво усмехнулся Мельбурн. — Элизабет Невилл моя. Моя. И я собираюсь сделать то, на что ты не решился… когда закончу с Беатрис.

— Ты не посмеешь! — лицо Роберта исказила гримаса отвращения и злости. — ты же говорил, что никогда не дотронешься до нее.

— Я передумал. — равнодушно пожал плечами Мельбурн. — Изначально это не входило в мои планы. Она сама напросилась, черт возьми. И ты не смеешь перечить мне. Ты — слуга. А я твой — хозяин. Не смей мне даже заикаться в ее защиту.

— Я думал, что мы друзья.

— Тем более. Эта женщина принадлежит твоему другу.

— Ты отдал ее всем, кто пожелал.

— А теперь я хочу ее сам.

— Ты не можешь так поступить, Ричард Мельбурн. — потрясенно прошептал Роберт Холл. — разве мало зла ты причинил ни в чем неповинной девушке. И ты отнял у нее все, что только мог. Я готов дать ей свое имя и защиту. И бы исправил все, что ты натворил. Но в вас, милорд, нет ни грамма милосердия.

— Если я буду нуждаться в твоих проповедях, я дам тебе знать. А теперь оставь меня. Я очень благодарен тебе за службу, но есть вещи, которые тебя, Роберт, не касаются, и тебе не принадлежат.

— Элизабет — не вещь.

— Роберт, я не стану насиловать твою возлюбленную, если ты этого боишься. — снова хлебнув из кубка, Мельбурн вытер подбородок тыльной стороной ладони. — Я позволю ей познакомиться со мной поближе. Элизабет знала меня, как деспота и садиста. Но мы-то с тобой знаем, что я могу быть и другим.

— Она не взглянет на тебя, как на мужчину, даже под страхом смерти. — презрительно бросил Роберт Холл.

— Посмотрим, Роберт. — отсалютовав Холлу кубком, Ричард широко улыбнулся, уверенный в своих силах и мужской притягательности, и залпом выпил остатки вина.


Элизабет ничего не знала о возвращении графа в замок. Покои Луизы, в которых ей было выделено спальное место, находились в другом крыле. Во время шумных пиров, досюда иногда долетали приглушенных крики и музыка, но в эту ночь девушка ничего не слышала. Она до поздней ночи работала над новым гобеленом для большого зала, и спала очень крепко. Рано утром, ее разбудила Мэри Бренон. Девушка тоже не догадывалась о приезде графа Мельбурна. Позавтракав, девицы продолжили вышивать гобелен. Это задание дал им Роберт Холл по просьбе Элизабет, которая не могла сидеть без дела. Всем известно, что работа отвлекает от тягостных мыслей. Около полудня оказалось, что у них закончились красные нитки. Девушки облазили все кладовые и подсобные помещения, но никак не могли найти нужный цвет.

— Лиз, я кажется, видела ящик со швейными принадлежностями в закрытых покоях, что находятся в южном крыле, в башне. Как-то меня послали туда, чтобы убрать пыль с мебели. Я могу сбегать. Это недалеко.

— Продолжай работать. — сказала Элизабет, поднимаясь с простой деревянной скамьи. — Я найду. Прогуляюсь заодно. Ноги совсем затекли.

— Как знаешь. — передернула плечами Мэри.

— Скоро вернусь. Не скучай без меня. — Элизабет улыбнулась подружке и быстрым шагом покинула покои.

Она без труда нашла южную башню, преодолев несколько пролетов со ступеньками, очутилась у нужной двери. Поставив подсвечник со одной единственной свечой на каменный пол, девушка толкнула обеими руками тяжелую дверь. Она поддалась не сразу, но когда Элизабет удалось проникнуть внутрь, в нос ударил запах сырости и пыли. Чихнув, девушка прошла в середину просторной круглой по форме комнаты, держа перед собой подсвечник. Тусклый свет свечи выхватил из темноты удивительную красоту окружающего ее интерьера. Высокий потолок был украшен лепниной и изображениями сцен из различных легенд, огромный камин у стены был настоящим произведением искусства, словно лучшие скульпторы Англии поработали над его созданием. Стены обиты бархатом, полы устелены венецианскими коврами. Рядом с роскошной большой кроватью с резными столбцами под высоким расписным балдахином, застеленной шелками и атласом нежно-голубых и розовых тонов, гордо возвышается статуя красивого атлетически сложенного воина в обнаженным мечом в руке. Повсюду разбросанные подушки и бумажные цветы. Вся мебель явно привезена из-за границы. У диванов точеные фигурные ножки и мягкие сиденья. Возле стены искусной работы дрессуар. Резьба на центральной доске под навесом с изображением святых: Варвары, Магдалины и Екатерины, на створках шкафчика со сценами Благовещенья и Поклонения волхвов, стрельчатые арки, фигурные выступы, кружево резьбы, а внутри только золотая и серебряная посуда. А в углу расположилась этажерка, состоящая нескольких горизонтальных полок, соединённых между собой ажурными стойками. Полки были заполнены различными ларцами и коробочками, миниатюрными фигурками мифических героев и книгами в старых потёртых переплетах на латыни, французском и испанском языках. За широкой ширмой большая гардеробная, полная сундуков с одеждой. Возле окна стол с большим зеркалом и изящными ящичками для женских принадлежностей. В том, что покои когда-то принадлежали женщине, казалось Элизабет очевидным. Она была озадачена и очарована тонким вкусом, с которым прежняя хозяйка обставила свою комнату. Это место сильно отличалось от всех остальных помещений замка. Роскошь, сочетающаяся с красотой и вкусом. Почему же здесь никто не живет? И чья это спальня? Матери графа?

Элизабет обернулась к стене, напротив входа, и подняла подсвечник над собой, освещая укутанный мраком портрет. Наверно, в этой большой резной позолоченной раме заключался ответ на ее вопрос. Элизабет подошла ближе, чтобы разглядеть портрет. Он был большим, почти во всю стену. Девушка никогда раньше не видела ничего подобного ни в одном из поместий и замков, в которых ей довелось побывать. Сначала Элизабет увидела только лицо, оно словно приковало к себе ее взгляд. Темные большие глаза на бледной коже парализовали ее своей грустью и красотой. Высокая прическа открывала длинную изящную шею изображенной на портрете юной красавицы. Что-то неуловимо ранимое и трагическое читалось в ослепительно живом лице незнакомки. Черные глаза смотрели прямо на нее, будто предостерегая о чем-то.