Городок ещё не совсем уснул, заявляя о своём существовании характерными для позднего вечера звуками, но в море уже не было видно ни одного купальщика. Заря давно угасла. Полная луна тускло освещала пустынный берег и серебрила морскую гладь.

 Пройдя метров тридцать, Ольга остановилась и повернулась лицом к своему спутнику. Какое-то время они смотрели друг другу в глаза, не мигая, словно пытаясь переиграть один другого в гляделки.

 — Предлагаю раскрыть карты, — ровным бесстрастным тоном заявила Ольга, внезапно прервав молчание.

 — Согласен, — спокойно кивнул Роман. — Ты первая. Хотя, если хочешь, я попробую сам угадать.

 Она иронично приподняла бровь.

 — Вся ситуация вертится вокруг вирефии, — всё тем же спокойным тоном продолжал Роман, расценивая её молчание, как согласие. — По логике вещей, вирефия может интересовать либо какого-нибудь съехавшего с катушек демона, которому настолько надоела его тёмная жизнь, что он готов ею рискнуть и потягаться силами с Отделом Равновесия, либо по какой-то причине девушкой вплотную занялся сам Отдел Равновесия, под чьим надзором она находится. Первый вариант отпадает — ты, определённо, не чокнутый демон. Остаётся второе. Или есть ещё какой-то вариант, который я не учёл?

 — Будь я демоном, от тебя уже давно даже воспоминания не осталось бы, — насмешливо вставила своё слово Ольга.

 — Ну, это ты зря, — широко улыбнулся Роман. — Не только воины умеют за себя постоять. Но речь не об этом. Я слыхал, в команде Тахльхара есть кайельмари. Из светлых только лучники кайельмари способны так баламутить души, как это делаешь ты. Вроде бы, всё сходится. Или я, всё же, в чём-то ошибаюсь?

 — Тебе не откажешь в способности делать логические умозаключения, — с ироничной снисходительностью кивнула головой Ольга.

 — Итак, ты — агент Отдела Равновесия, — невозмутимо продолжал развивать тему Роман. — Отсюда вопрос, ответ на который мне очень хотелось бы услышать. Зачем агент Отдела Равновесия пытается разлучить вирефию с её избранником? 

 — О том и разговор, — прохладным тоном отозвалась Ольга. — Думаю, тебе лучше быть в курсе дела и оказывать мне содействие, чем постоянно путаться у меня под ногами, создавая лишние сложности. Ты слишком усердствуешь, оберегая своего подопечного.

 — Я же хранитель, это моя прямая обязанность, — благодушно улыбнулся Роман. — У моего подопечного всего один шанс на счастье, а ты пытаешься его у него отнять. Как же мне не усердствовать?

 — А как же другие твои подопечные? С какой стати ты так печёшься об этом парне, что позволяешь себе бросать остальных на произвол судьбы? — недобро прищурившись, поинтересовалась Ольга. — В таком виде ты ведь не можешь слышать остальных. Если кто-нибудь из них пострадает из-за твоего самоуправства, тебя за это по пёрышкам не погладят. Ты не имеешь права оставлять никого из своих подопечных без присмотра.

 — А кто сказал, что я оставил кого-то без присмотра? — снова улыбнулся Роман. — В такой форме я, конечно, не могу чувствовать тех своих подопечных, которые находятся от меня на большом расстоянии. Но, во-первых, я заранее прозондировал почву и точно знаю, что в ближайшее время серьёзная опасность грозит только одному из них, тому, которым я сейчас, к твоему неудовольствию, и занимаюсь. К тому же, на случай непредвиденных обстоятельств я перепоручил присмотр за остальными другим хранителям, взяв на себя заботу об их подопечных. Это не запрещено уставом. Я честно исполняю свои обязанности, просто мы с моими коллегами поменялись на время объектами опеки, чтоб я постоянно мог быть рядом с Никитой. Как видишь, я не так безрассуден, как тебе могло показаться, — иронично изрёк он. — Под моим надзором сейчас Никита и все его товарищи. Кроме вирефии, разумеется. Ей же хранитель не полагается… А кстати, почему? — вдруг спросил он.

 — Что, почему? — переспросила Ольга.

 — Почему у вирефии нет хранителя? — уточнил Роман свой вопрос. — Она же человек.

 — Да, она человек, — согласно кивнула Ольга, которая, по всей видимости, не сочла его любопытство неуместным. — Но обычно она способна сама о себе позаботиться. У неё нет не только хранителя, но и судьбы. Она сама определяет свою человеческую судьбу, сама выбирает себе спутника, и, по сути, её выбор определяет и судьбу её избранника тоже. Ей предоставлена полная свобода выбора, единственное, что предрешено и что вменяется ей в обязанность — это исполнение её миссии.

 — В таком случае, что не устраивает Отдел Равновесия в том, что она выбрала себе в спутники моего подопечного? — поинтересовался Роман. — Они же любят друг друга. Зачем ты пытаешься их разлучить?

 — Боюсь, для того, чтоб ответить на твой вопрос, мне многое придётся тебе объяснять, — сказала Ольга.

 — Я весь внимание, — сказал Роман, одарив её очередной беспечной улыбкой.

 — Дело слишком важное, — слегка раздражённым тоном отозвалась она, явно не желая поддерживать его шутливый тон. — Боюсь даже, что оно почти проиграно, но у меня ещё есть слабая надежда на его благополучный исход, поэтому я предпочла бы иметь в твоём лице союзника. Надеюсь, мне не придётся слишком долго убеждать хранителя в необходимости оказания содействия агенту Отдела Равновесия, — заявила она, выразительно на него взглянув.

 — А я надеюсь, что мне, всё же, не придётся оказывать это содействие, тупо следуя приказам воина Света, которому я, кстати, вовсе не обязан беспрекословно подчиняться, — ироничным тоном ответил Роман. — Кажется, ты собиралась всё мне объяснить.

 —Понятно, что без объяснений не обойтись. Я не собираюсь принуждать тебя к чему-то. Думаю, ты сам захочешь мне помочь, когда поймёшь, в чём дело, — сказала она, немного смягчив тон. — Ты слишком мало знаешь о вирефии. Я сказала, что ей предоставлена полная свобода выбора спутника, но это, всё же, не совсем так. Её спутником в идеале должен быть маг.

 — Почему? — удивился Роман.

 — На это есть определённые причины. Попытаюсь обрисовать ситуацию хотя бы в общих чертах. Боюсь, разговор будет долгим. Давай присядем, — предложила Ольга. — Человеческое тело, всё-таки, крайне невыносливо и требует физического комфорта, — хмыкнула она, опускаясь на песок.

 — И не говори. Ещё и есть регулярно хочется, — хохотнул Роман, усаживаясь рядом с ней. — И вообще, у людей многовато физических потребностей, от этого сплошные неудобства.

 — Ну ладно, шутки в сторону, слушай дальше, — одёрнула его Ольга. — Так вот, что касается вирефии и её миссии. Вирефия в очередной раз приходит, чтоб исполнить свою миссию, когда баланс между Светом и Тьмой начинает существенно сдвигаться в тёмную сторону. Обычно это происходит приблизительно раз в три столетия, и во многом не без участия людей. Борьба с активизирующимся в этот период злом — задача воинов Света, а задача вирефии — не дать людям впасть в уныние, к которому они так склонны, поддержать в них надежду на светлое будущее, и таким образом способствовать сохранению баланса. Она хранит в себе искру Света, с её помощью спасает отчаявшиеся светлые души от разрушения, возвращая им надежду и оставляя в них частицу этой искры, которая наделяет их способностью в дальнейшем делиться своим светом с другими. Вирефия запускает цепную реакцию, выполняя самую сложную работу в этом процессе, а дальше всё идёт само собой. В каждый свой приход она должна исполнять свои обязанности, пока процесс не станет достаточно распространённым, и не исчезнет угроза нарушения баланса. Обычно это занимает несколько лет, а все последующие годы она продолжает жить обычной человеческой жизнью до самой смерти. Ну, разве что, изредка ей ещё приходится возвращать в тело чью-нибудь душу, которая поспешила с ним проститься из-за недосмотра какого-нибудь нерадивого хранителя, и чей преждевременный уход может повлечь за собой серьёзные последствия, — сказала Ольга, сопроводив последнюю фразу выразительным взглядом, чем вызвала у Романа усмешку. — Я надеюсь, пока всё понятно? — поинтересовалась она насмешливо.

 — О да, с этим всё предельно ясно, — не без ответной иронии ответил ей Роман. — Только при чём тут её спутник и его магия?

 — Всё дело в том, что, несмотря на свои способности, вирефия — человек. Душа вирефии настолько уникальна, что способна уместить в себе искру Света и сохранить её для людей, но человеческое тело — слишком хрупкая оболочка для такой души. Для того чтоб земная жизнь вирефии продлилась достаточно долго, что-то должно подпитывать её извне. Вирефии нужна любовь другого человека, которая поддержит её душу, и его магия, которая способна восстанавливать её жизненные силы. С этим, вроде бы, всё не так уж и сложно. Любовь вирефии никогда не бывает неразделённой. Ей нужно лишь найти себе спутника по душе среди магов и прожить с ним очередную земную жизнь в любви и согласии, попутно исполнив своё предназначение. Вирефия происходит из древнего магического рода, воплощается раз за разом среди потомков этого рода, проживая свою жизнь среди магов и избирая себе в спутники мага. На протяжении многих веков этот порядок поддерживался сам собой и ни разу не нарушался. Однако в прошлый свой приход она связала свою судьбу с обычным. Они любили друг друга, но без магии она не получила от него необходимой поддержки, и её земная жизнь оборвалась слишком рано. Вирефии в тот раз хватило сил и времени на то, чтоб исполнить свою миссию, но искра существенно ослабела. Если бы в свой нынешний приход она выбрала мага, ситуация была бы исправлена, но по какой-то непостижимой причине она снова выбрала обычного и только усугубила всё. Сейчас она совсем слаба. Без поддержки мага ей не хватит сил не только на то, чтоб исполнить до конца свою миссию, но и на то, чтоб сохранить искру. Если в ближайшее время ничего не изменится, она погибнет сама и погубит искру Света. Последствия могут быть катастрофическими.

 — Неужели всё, действительно, так серьёзно? — озадаченно взглянул на неё Роман.