— Эй, пацан, ты как? Встать можешь? — поинтересовался Иван, протягивая ему руку.

 В этот самый миг он услыхал какой-то шум за спиной, но прежде, чем успел повернуться, почувствовал острую боль под левой лопаткой. У Ивана всё вдруг поплыло перед глазами, он покачнулся и рухнул лицом вперёд.

***

 Лин едва переоделась в ночную рубашку, как почувствовала, что ей снова следует куда-то лететь. Прошло чуть больше недели с того дня, как она побывала в приюте.

 — Да что ж такое-то? Ночнушка — это что, спецодежда для ангела? Стоит её надеть, как меня так и тянет куда-то, — возникла у неё ироничная мысль.

 Она сосредоточилась и уже через секунду оказалась на заснеженной безлюдной тёмной улице. Недалеко от входа в подъезд лежал лицом вниз крупный мужчина в чёрной кожаной куртке. Лин не сразу материализовалась, поскольку и в бестелесном состоянии способна была мыслить и оценивать ситуацию. Она видела жутковатое лоснящееся тёмное пятно, разливающееся по поверхности куртки. Рядом с телом тоже натекла целая лужа крови. Лин стало страшновато от этого зрелища, но ей необходимо было исполнить то, зачем она сюда пришла. Вокруг не было ни души. Лин материализовалась. В бестелесном состоянии она не чувствовала холода, а сейчас её сразу стала бить мелкая дрожь. Да уж, стоять в одной ночнушке и тапочках на морозе – удовольствие сомнительное.

 Она присела возле тела и положила ладонь на спину мужчины, стараясь не касаться кровавого пятна. Сосредоточилась на своих ощущениях. Больно ей не было. Мужчина был мёртв и ничего не чувствовал. Его душа, цельная, не задетая ни злом, ни обидами, пребывала в состоянии полной прострации и готова была уйти. Но Лин чувствовала, что эту душу непременно следует удержать. В Лин всколыхнулась какая-то мощь, которую она уже достаточно умело направила к своей ладони. Свет озарил тело человека.

 — Вивификаре, — произнесла Лин.

 Свечение угасло. Лин ощутила ладонью движение в теле. Человек дышал. Она сделала своё дело и могла уходить. Через секунду Лин была в своей комнате. Она стучала зубами, продрогнув на морозе до костей. У неё мелькнула мысль, что впредь она будет умнее и в ночнушке больше никуда не полетит.

***

 Иван поднялся на четвереньки и помотал головой, приходя в себя. Потом, покряхтывая, принял вертикальное положение. Он никак не мог понять, что с ним такое. Огляделся вокруг. Сообразил, что находится на своей улице, недалеко от дома. Непонятно только было, почему он до него не дошёл и почему оказался лежащим на земле у этого подъезда. Он опустил глаза вниз и обнаружил тёмное пятно на снегу. Из-за тусклого освещения было плохо видно, что это такое. Иван присел на корточки и совершенно отчётливо разглядел, что это кровь. Целая лужа крови. У него по коже побежали мурашки. Внезапно он вспомнил, как подошёл сюда, протянул руку избитому парню и почувствовал пронзительную боль под лопаткой. Иван вывернул левую руку назад и судорожно ощупал спину. Тут же вляпался во что-то липкое. Он поднёс ладонь к глазам, и его передёрнуло – ладонь была в крови. Иван прислушался к своим ощущениям. У него абсолютно ничего не болело. Тогда он скинул с себя куртку и обнаружил на ней разрез, будто её пробили широким острым предметом, вероятно, ножом. Ко всему прочему, куртка была в крови. Иван ничего не понимал. Он швырнул куртку на землю, очистил снегом руки и ещё раз ощупал спину. Свитер и рубашка тоже были дырявыми и окровавленными, но на самой спине он не обнаружил на ощупь никаких повреждений. Совершенно сбитый с толку, он очистил снегом куртку и натянул её на себя. Не забыл прихватить свою коробку, которая, к счастью, так и стояла на газоне, и поплёлся домой, по дороге ломая голову над этой загадкой. Пока ехал в лифте, взглянул на часы. Время было довольно позднее. Его сын наверняка уже видел десятый сон, так что можно было не заморачиваться насчёт коробки. Зато теперь ему надо было как-то спрятать от жены свою спину.

 Ивану повезло. Жена открыла ему дверь, чмокнула в щёку, забрала коробку с машинкой и сразу побежала на кухню разогревать ему ужин. Иван по-быстренькому сунул куртку в шкаф и спрятался в ванной, закрывшись на замок. Стянул с себя свитер и рубашку. Ну, так и есть — и на свитере, и на рубашке дырки и кровавые пятна. Иван повернулся спиной к зеркалу. Кроме того, что кожа был запачкана кровью, никаких повреждений обнаружить ему не удалось. Он залез под душ, смыл с себя кровь и ещё раз заглянул в зеркало. Ничего нового. У него жутко разболелась голова от напряжённого мыслительного процесса. Он скрутил в узел рубашку со свитером и засунул их с глаз долой под ванну, намереваясь выбросить в мусоропровод, когда жена уснёт. Потом напялил банный халат и пошёл на кухню ужинать, думая о том, что непременно купит завтра билеты и свозит сына в цирк, не дожидаясь, пока тот станет постарше.

***

 Праздники прошли относительно спокойно, если не считать того, что Лин пришлось ненадолго слетать в какую-то квартиру и позаботиться об одной уже немолодой женщине, от которой ушёл муж прямо в канун Нового года. Бедняга заперлась в своей пустой квартире и готова была с горя наглотаться таблеток под бой курантов. Кроме мужа, у этой женщины никого из родни не было, друзья и знакомые были не в курсе событий и в праздничной суматохе не скоро бы её хватились.

 Когда Лин перенеслась в место назначения и обнаружила, что её подопечная находится в полном сознании, она немного растерялась. Какое-то время девушка обдумывала, как исполнить то, зачем она сюда пришла, не испугав хозяйку квартиры своим внезапным появлением. Женщина сидела за накрытым праздничным столом, судорожно комкая в руках салфетку и глядя сквозь пелену слёз невидящим взглядом в одну точку перед собой. Лин бесшумно материализовалась за её спиной и осторожно прикоснулась к её плечу. Женщина вздрогнула, почувствовав прикосновение, но уже в следующую секунду она забыла об этом ощущении. Лин подлечила в больной душе глубокие раны и ушла, оставшись незамеченной.

***

 В один из дней во время сессии Глеб обратился к Лин с необычной просьбой. В клинике, несмотря на все его усилия, умер пациент. Лин перенеслась вместе с Глебом в больницу и попыталась использовать свой дар, но, когда она прикоснулась к телу, поняла, что не в её власти что-либо изменить. Тут всё было так, как должно было быть. Она объяснила это Глебу, и они уже собрались возвращаться в общагу, но у неё вдруг возникло странное чувство.

 — Глеб, тут есть кто-то, кому я могу помочь, — озадачено сказала она. — Надо его найти.

 Они вместе вышли из палаты и пошли по больничному коридору.

 — Вот, тут, — остановилась Лин у одной из дверей.

 — Тут парнишка, который оказался втянутым в одну нехорошую историю с применением тёмной магии, — сказал Глеб. — Он и сам пострадал от заклятья, и оказался причастным к довольно трагическим событиям. Тяжёлый случай. У него и физических повреждений хватает, и душевная травма очень серьёзная.

 — Я войду? — спросила Лин.

 — Да, конечно, — согласился Глеб.

 Лин осторожно толкнула дверь. В палате была всего одна кровать. На ней лежал паренёк. На лице и на руках, вытянутых вдоль туловища поверх одеяла, были обезображенные ожогами участки. Лин подумалось, что парень, должно быть, чуть младше её самой. Его отрешённый взгляд был устремлён в потолок. Он никак не отреагировал на появление в палате людей. Лин приблизилась к кровати и осторожно прикоснулась к его плечу. Парень чуть вздрогнул от прикосновения, но не изменил позы и продолжал тупо смотреть в потолок. Глеб наблюдал за происходящим, затаив дыхание. Он видел, как Лин закрыла глаза, замерла в напряжении, словно прислушиваясь к чему-то. Потом лицо её побледнело и исказилось гримасой боли. Глебу стало жутко не по себе. Ему ужасно захотелось оттащить её от этого парня, пожалеть, успокоить, и он не без труда сдержал свой порыв. Через несколько минут лицо Лин просветлело. На лице парня тоже отразились какие-то эмоции, взгляд стал осмысленным. Он повернул голову и взглянул на Лин. Она ему улыбнулась. Его губы чуть дрогнули в ответ. Когда девушка молча пошла к выходу, он провожал её взглядом.

 Глеб вышел следом за Лин в коридор и какое-то время серьёзно смотрел в её лицо, не говоря ни слова.

 — Нелёгкая у тебя миссия, — сказал он наконец напряжённым тоном. — Как я понимаю, ты всё пропускаешь через себя? Честно говоря, я не думал, что это так… Как-то это… неправильно…

 — Глеб, у меня есть силы, чтоб с этим справиться, а им нужна помощь, — перебила его Лин. — Это нормально. 

 Глеб озадачено пожал плечами. Потом подумал ещё. Профессиональный интерес к процессу оказался сильнее эмоций, и он поинтересовался:

 — А почему его ожоги не исчезли? Я думал, ты сразу лечишь и тело, и душу.

 — Нет, только душу, — ответила Лин. — Думаю, физические повреждения исчезают только в том случае, когда они несовместимы с жизнью, которая прервалась раньше отведённого срока. От меня ему была нужна помощь другого рода.

 — Да, наверное, это так, — согласно кивнул Глеб. — Ну что, домой?

 — Ага. Догоняй, — задорно улыбнулась Лин и тут же растворилась в воздухе.

 Глеб усмехнулся и телепортировался в общагу.

Глава 10. Решительные действия. 

 Зимние каникулы Лин провела дома с родителями. В своё время у них с Никитой на каникулы были совместные планы, и эти десять дней могли бы быть очень счастливыми. Ей сложно было не думать об этом, но она старалась. В общаге ей как-то проще было отвлекаться от таких мыслей, а тут всё напоминало ей о нём, заставляя душу ныть. С чужой душевной болью она способна справиться за считанные минуты, а вот с собственными чувствами всё обстоит гораздо сложнее. Она не ангел, она человек. Всего лишь человек, со всеми вытекающими последствиями. Настоящие ангелы, вероятно, совершенно свободны от собственных душевных проблем, которые тянули бы их к земле, сковывая крылья. Она не ангел. Для ангела в ней слишком много земного.